– Я видел, что Найджел интересуется тобой, – продолжал Балфур, пропустив мимо ушей ее тихое замечание. – Я хотел, чтобы ты стала моей, Мэлди. Моей, и больше ничьей. Хотел, чтобы Найджел увидел, что ты принадлежишь мне. Богом клянусь, я надеялся, что и ты это поймешь. – Он осторожно покосился на нее и, не заметив признаков надвигающейся бури, удивленно распахнул глаза. – Я использовал твое влечение ко мне и подтолкнул тебя к близости, потому что хотел показать Найджелу, что теперь ты моя.
– Это и есть твоя страшная тайна? – поинтересовалась Мэлди. – И это тревожило тебя последние месяцы? – Она скрестила руки за головой и боролась с желанием рассмеяться, опасаясь, что неуместным смехом обидит Балфура.
– Это и еще кое-что. – Балфур не знал, как понимать странное настроение Мэлди. Он ожидал гнева, но она выглядела чуть ли не веселой.
– Расскажи мне все.
– Мне не стоило заставлять тебя приезжать в Донкойл. Ну, тогда я так не думал, поскольку ничего не знал о Гризель. Я смотрел на тебя, я хотел тебя – и придумал, как оставить рядом. Я намеревался соблазнить тебя.
– Какой позор!
Балфур, прищурившись, пристально изучал ее лицо. Казалось, Мэлди очень старается сдержать какие-то сильные чувства, но природу их он постичь не мог. Балфуру было немного страшно продолжать, но он понимал, что должен. Нельзя начинать брак с недомолвок. Мэлди призналась во всех своих обманах. И будет только справедливо, если он ответит тем же.
– Последнее...
– Это еще не все?
Он лишь поморщился, но упрямо продолжил:
– Я уже говорил о том времени, когда подозревал тебя в измене, но не сказал обо всех причинах этого. – Балфур сделал глубокий вдох, чтобы собраться с силами, он сознавал, что будет выглядеть круглым дураком и это короткое проявление идиотизма, скорее всего, глубоко ранит любимую. – Думаю, ты понимаешь, почему я начал подозревать тебя, когда ты стала моей любовницей?
Она кивнула, крепко сжав губы.
– Но мои подозрения питало не столько то, что ты выбрала меня в любовники, сколько то, что была очень хорошей любовницей.
Ее глаза округлились, она, выдавив из себя «Боже всемилостивый», перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Балфур был в ужасе. Он не ожидал, что она ответит на его признание потоком слез. Он неловко похлопал Мэлди по спине, судорожно пытаясь придумать слова утешения. Через минуту он нахмурился и постарался заглянуть ей в лицо. Он никогда не слышал, как Мэлди плачет, но начинал думать, что и сейчас она не рыдает. Балфур получше прислушался к приглушенным звукам, которые она издавала, и глаза его расширились.
– Мэлди, ты что, смеешься? – спросил он приглушенным от растерянности голосом.
Все еще улыбаясь, она шлепнулась на спину и вытерла выступившие от хохота слезы.
– Да, и хорошо, что ты догадался, потому что я чуть не задохнулась в этой проклятой подушке. Мне очень жаль, Балфур. Не обижайся. – Она потянулась к его щеке. – Ты признался в таких страшных грехах.
– И ты посмеялась надо мной, – пробормотал он, возвращаясь в ее объятия. Впервые с тех пор, как решил сознаться ей во всем, он почувствовал себя умиротворенным. – Сейчас мы муж и жена. Я хотел начать наш брак с искренности.
– Отличная идея. Но, Балфур, ты беспокоишься из-за ерунды. Да, может, ты поступил и не самым достойным образом, но учитывая, сколько лжи и обмана позволила себе я, боюсь, твои прегрешения просто не идут ни в какое сравнение. – Она улыбнулась, когда он засмеялся.
– Тогда объявляю тебя победителем в нашей игре.
– Спасибо.
– И все равно я не должен был подстраивать все так, чтобы соблазнить тебя.
– Успокойся, мой милый темный лэрд. Временами я плела интриги так же усердно. – Мэлди с готовностью ответила на быстрый поцелуй. – Я тоже воспылала к тебе страстью с первого взгляда. Да, может, я и не подстраивала ничего и не замысливала все так хитро, как ты, но я очень хорошо научилась лгать и убедила себя, что могу делать все, что заблагорассудится, несмотря на осуждение окружающих и церкви. И время от времени я с радостью перекладывала всю вину на твои плечи.
– Ты слишком легко прощаешь своего мужа.
– Если его промах лишь в том, что он желает меня и очень настойчиво пытается добиться, это не трудно. Ну а последний грех, в котором ты признался, простить совсем уж легко. Какая женщина опечалится, узнав, что любимый мужчина считает ее хорошей любовницей? Честно говоря, я сожалею лишь о том, что глупые женщины посеяли в тебе такую неуверенность в собственной привлекательности, что ты даже засомневался в искренности моих чувств к тебе.
– Я люблю тебя, Мэлди Мюррей. – Он слегка улыбнулся, когда она скорчила рожицу. – Что-то не так?
– Мэлди Мюррей... – Она покачала головой. – Я еще не привыкла. Звучит очень мелодично. – Она хихикнула, когда Балфур засмеялся.
– Это музыка для моих ушей. Не могу представить звука приятнее, чем твое имя рядом с моим.
Она обвила руками его шею.
– Тебе очень хорошо дается лесть, муж мой. – Едва он начал ласкать ее грудь, Мэлди накрыла его руку своей, останавливая нежные прикосновения. – Мы должны еще кое-что обсудить, прежде чем окунемся в прелести нашей первой брачной ночи.
– Пожалуйста, больше никаких признаний.
– Хорошо. Я видела, как ты говорил с Найджелом перед нашим уходом. Торжественность на ваших лицах подсказала мне, что Найджел не только желал тебе семейного счастья, вы говорили о гораздо более важных вещах. – Она решила не упоминать, что уловила исходящую от них глубокую грусть, потому что Балфур иногда находил ее способность ощущать чувства людей несколько неуютной. – Какие-то неприятности, о которых ты не рассказал мне?
Балфур прижался к ней лбом:
– И да и нет. Никто не собирается нападать на нас и отбирать наши земли. Тут дело семейное. Найджела не будет на утренней праздничной трапезе.
– Почему? – спросила она тихо, опасаясь услышать ответ.
– На рассвете он уезжает сражаться во Францию.
Мэлди слышала боль в его голосе и крепко обняла мужа:
– Мне так жаль, Балфур.
– Ты не виновата.
– Конечно, виновата. Ведь он уходит из-за меня, верно?
– Нет, однако он любит тебя, как и должен любить нормальный мужчина с хорошим зрением и пылким сердцем. Я знаю, что ты ничем не поощряла Найджела.
– Но, возможно, я могла бы старательнее отговаривать его.
– Нет. – Он лениво смахнул несколько прядей с ее лица. – Дорогая, на глазах у Найджела мы стали любовниками, и это не изменило его чувств. И твой совет поискать кого-нибудь другого вряд ли остановил бы его. Меня бы точно не остановил.
– И меня, – вздохнула Мэлди. – Когда мы были порознь и я думала, что ты не хочешь меня, я узнала боль неразделенной любви. Не пожелаю этого ни мужчине, ни женщине. У меня, по крайней мере, были сладостные воспоминания.
– То, что Найджел влюблен в женщину, которую даже ни разу не целовал, может стать его спасением. Он уверяет, что вскорости излечится.
– Я молюсь, чтобы так и случилось. Его место здесь, с тобой и Эриком. Он принадлежит Донкойлу, и я не думаю, что будет счастлив вдали от дома. Может, во Франции он найдет то, что ищет.
– Как я нашел то, что искал, на Дублиннской дороге, – произнес Балфур и коснулся поцелуем ее губ. – Никогда бы не догадался, что моя судьба будет стоять там со спутанными волосами и острым язычком. Я люблю тебя, моя зеленоглазая искусительница.
– Не больше, чем я люблю тебя.
– Ты бросаешь мне вызов? – усмехаясь, спросил Балфур и крепче прижал ее к себе.
– Да. Достаточно ли у тебя мужества принять его?
– Выбор победителя может занять немало времени.
– У нас вся жизнь впереди, – пробормотала она. – И я уверена, что нет лучшего способа провести совместные годы, чем доказывать друг другу силу нашей любви.
– Я тоже, Мэлди Мюррей. Я тоже.