Дженел Тейлор - Судьба моя

Следы на снегу свидетельствовали о том, что на чейеннов напали исподтишка, не дав им возможность погибнуть благородной смертью в честном поединке.

– Негодяи напали, словно воры в ночи, и похитили их жизни, – с горечью сказал Осторожный Волк.

– Мы за них отомстили. Теперь они будут спать спокойным сном до тех пор, пока Ата не призовет их души, – попыталась его утешить Кайони. – Давай сделаем все, что нужно, пока не пошел снег.

Осторожный Волк набрал веток, а Кайони связала их веревками, принадлежавшими чейеннам. Так они построили два деревянных настила. Осторожный Волк завернул своих друзей в их одежды, положив рядом с ними оружие. Затем с помощью веревок, привязанных к лошадям, он поднял тела на верхушки деревьев, где они будут недосягаемы для диких зверей. Когда все было готово, он спел песнь смерти, чтобы разбудить Великого Духа и заставить его забрать души умерших.

– Твой брат приехал для встречи с Великим Духом? – спросила Кайони, бросая последний взгляд на деревянные настилы у них над головами.

– Пятая Звезда остался в лагере, чтобы охотиться и защищать нашу семью. Это наш шаман выбрал людей, которые поехали со мной к Горе Исцеления. Если бы я поехал один, они все еще были бы живы.

– Только Создатель знает время и причину нашей смерти. Это Он направлял шамана. Ты не должен винить себя.

Они вернулись к лосю. Осторожный Волк собрал оружие воронов, чтобы потом отдать его семьям погибших. Себе в качестве трофеев он оставил кисеты. Чейенн наблюдал за тем, как тива разделывает тушу животного и снимает с него шкуру, он обратил внимание на маленькие руки и запястья охотника. Без белой меховой накидки Кайони оказался еще меньше, чем ему показалось вначале. Разглядывая профиль и черты лица ханьюива, чейенн обнаружил, что тот, даже разрисованный, удивительно напоминает ему женщину. Наверное, все тива были похожи друг на друга, вот почему вороны называли их слабаками и женщинами. Глядя на Кайони, он начал подозревать, что здесь было немало правды.

Чейенн смотрел на то, как серебристый волк прилег рядом с хозяином, стараясь как можно чаще прикоснуться к нему, и подозрительно поглядывая на незнакомого мужчину. Осторожный Волк восхитился умом и преданностью животного. Он ни на минуту не сомневался, что волк готов защищать Кайони даже ценой своей жизни. Еще его поразило то, как хорошо животное понимало и выполняло команды. Глядя на нож в руках охотника, чейенн увидел, что татуировка на руке совпадает с рисунком на лице ханьюива. Ему стало интересно, смывают ли тива когда-нибудь маски и как они выглядят в действительности. Он догадался, что татуировка преследовала определенную цель, хотелось бы только знать, какую именно. Разглядывая оружие Кайони, Осторожный Волк восхитился, как искусно оно было сделано. То, что ханьюива был хорошим охотником, было понятно уже по его оружию и одежде. Но что-то в этом юноше настораживало чейенна.

Пребывая в напряжении и замешательстве, Осторожный Волк встал на ноги. Он думал о том, имеет ли Кайони какое-либо отношение к словам шамана, который сказал Осторожному Волку перед отъездом, что тот встретит в этой поездке свою судьбу и обретет самого себя. Было ли то, что их пути пересеклись, случайностью или исполнением воли Великого Духа? Если верно последнее, то какую роль в жизни друг друга им предстоит сыграть? Возможно, он получит ответы, когда доберется к Колесу Исцеления и видение снизойдет на него.

Когда туша лося была освежевана и разделана, Осторожный Волк подошел к Кайони.

– Возьми себе это как напоминание о нашей встрече и неравной битве. – Он протянул Кайони кольцо, которое снял с одного из воронов. Воины из племени Птицы любили украшать себя, своих лошадей и свои жилища.

Неожиданно серебристый волк бросился вперед и прыгнул чейенну на грудь. Сила и натиск животного свалили воина на землю. Уперев лапы в самое сердце чейенна и скаля зубы прямо ему в лицо, Майя не отрываясь смотрел в глаза воина, готовый перегрызть ему горло при малейшей попытке шевельнуться.

– Гэт, Майя! Джанте. Омбег. – Кайони приказала волку остановиться, вернуться к ней и сказала, что этот человек – друг. Без малейшего колебания животное выполнило приказ и село возле ног хозяйки, защищая ее.

– Извини. Майя решил, что ты угрожаешь мне. Он почуял, что от тебя пахнет мертвым волком, – добавила она, указывая на серые волчьи хвосты, свисавшие с пояса и накидки чейенна.

– Они были убиты, когда я защищал свою жизнь, зимой, несколько лет назад. От голода эти волки совсем обезумели. Я не убиваю моих тотемных животных, а если и делаю это, то только для того, чтобы выжить. – Чейенн стряхнул снег со штанов, с плаща и потряс головой, чтобы освободить из белого плена свои длинные волосы.

– Майя должен понюхать твою руку, чтобы понять, что ты – друг. Протяни ее ему.

Осторожный Волк протянул руку ладонью вверх. Майя подошел и обнюхал ее, запоминая запах.

– Хорошо. Теперь вы друзья. Мне надо вернуться в лагерь. Хочешь поесть и переночевать у нас? Скоро стемнеет и пойдет снег.

– Мне надо подальше отъехать с телами воронов, пока другие не начали поиски. Покрывало Матери-Земли должно скрыть мои следы и твои к твоему лагерю. Расстанемся друзьями, Кайони. Может быть, мы как-нибудь еще поохотимся вместе. – Он протянул руку, и крепкое рукопожатие стало символом их прощания – Спасибо за добычу и твою помощь в этот печальный день.

– Это я благодарю тебя за добычу и помощь. Да пребудет с тобой Ата и да поможет Он тебе в твоих делах. Не дай стрелам воронов настигнуть тебя.

Осторожный Волк выпустил руку ханьюива. Что-то во взгляде Кайони смущало его. Он завернул мясо, которое Кайони приготовила для него, в шкуру и сложил в притороченный к седлу мешок. После этого он еще раз взглянул на лицо тива, смущенно улыбнулся и вскочил на лошадь. Взяв поводья других лошадей, он тронулся в путь. Словно дождавшись команды, на землю повалили крупные хлопья снега.

Девушка пристально смотрела всаднику вслед, пытаясь побороть незнакомые чувства, которые захлестывали ее мысли и тело. Он был необычным мужчиной, именно таким, каким ей хотелось бы видеть своего мужа, будь ей это позволено. Кайони сжимала пальцы, изнывая от желания вновь прикоснуться к нему. Она стискивала губы, которые хотели прижаться к его губам. Она корила себя за непонятный жар и слабость, пронизавшие все ее существо, за неуемное желание вновь встретиться с ним. Вскоре она увидела, как чейенн остановился, развернул лошадь, протянул вперед руку и посмотрел на нее. Сердце ее бешено заколотилось, спазм сжал ее горло. Казалось, их взгляды говорили намного больше того, что можно выразить словами. Она подняла руку в приветственном жесте.

Чейенн помахал ей в ответ. Он увидел, как серебристый волк еще теснее прижался к ногам тива, словно говоря: «Это принадлежит мне». На фоне падающей плотной стены снега эти двое смотрелись очень выразительно. На какое-то мгновение Осторожный Волк вообразил себе, что Кайони – женщина, прекрасная, загадочная, волшебная и манящая женщина. Он почти передумал уезжать. Но потом, стряхнув с себя это глупое ощущение, развернулся и, больше ни разу не оборачиваясь, направился прямо на север.

Кайони теребила и поглаживала шерсть на холке своего любимца.

– Он уехал, Майя. Я ничего не понимаю, и это очень плохо, но он отчего-то очень сильно волнует меня. Я училась, жила и выглядела как мужчина, но я не мужчина. Я никогда не смогу им стать. Моя жизнь похожа на тот каньон, в котором расположился наш лагерь. Тива словно живут на одном берегу реки, а все племя на другом. Мы всегда в стороне от людей. Мы дышим с мужчинами одним воздухом, делим с ними пищу, заботы, подчиняемся одним законам, но мы всегда отличаемся от них, как койот отличается от оленя.

Майя лизнул руку Кайони, пытаясь дать ей утешение, в котором она теперь очень сильно нуждалась. Он потерся о ее бок, стараясь быть как можно ближе к ней. Ему было приятно, когда Кайони теребила его уши и обнимала его.

– Нам пора идти. – Девушка села верхом на Тука, а подаренных ей лошадей повела за собой.

По дороге домой ее продолжало беспокоить новое чувство неудовлетворенности. Осторожный Волк только обострил ее ощущение собственного одиночества. Когда она купалась в реке и краска смывалась, Кайони могла видеть свое настоящее лицо и нагое тело. Вся ее внешность кричала о том, что она женщина, причем очень красивая. Но ее все равно называли «сыном» и «братом», и она вела жизнь мужчины. И этот «мужчина» был бесплоден, словно камень.