Никакой ревности. Только любовь и терпение. Вот что нужно, и тогда они смогут стать близкими людьми. Настя — ребенок, нуждающийся в любви. Вот и все. Все дети нуждаются в любви, и Настя особенно, потому что ее точно недолюбили, и теперь задача ее и Саши — дать ребенку то, чего она была лишена.
Вера все расставила на столе и поняла, что их кухня в пять с половиной квадратов безбожно мала, чтобы вместить четырех человек. Причем для одного стоял чудненький детский стульчик, занимающий добрую половину помещения.
Она прошла в комнату, откуда раздавался смех. Саша с детьми играл на полу, Настя прижималась к нему всем тельцем, а Данька вытанцовывал, смешно и неуклюже двигаясь. Над ним-то они и смеялись, а он тоже — просто за компанию и потому, что ему уделяли столько внимания.
— Ну, вставайте, ребята, кушать подано! — с улыбкой произнесла Вера. — Только сначала мыть руки всем.
— Слушаюсь, великая начальница! — Саша чмокнул ее в щечку.
— Вера, я столько не съем, — произнесла девочка, глядя в свою тарелку.
Вера поставила рядом чистую тарелку.
— Можешь себе отложить и есть столько, сколько захочешь.
Но Настя съела все.
Вот так случились первый контакт и первое взаимодействие. Это был плюс. Но за плюсом тут же последовал минус. Настя сказала, что ее мама велела ей звонить каждый раз, когда она будет недовольна Верой, а потому она просит папу написать ей номер телефона мамы с кодом города — так, чтобы можно было набрать номер в любой момент.
Вере стало больно. Просто больно, и все. Она так старалась, так хотела принять и полюбить эту девочку, а тут оказывается, что та маме своей жаловаться будет. Той самой маме, которая не задумываясь отправила дочь с совершенно незнакомым ей человеком на попечение совершенно чужой женщины, да еще просит звонить и жаловаться.
Саша смотрел ей в глаза и как будто читал мысли. Он улыбнулся и покачал головой, осуждая, понимая, что ушла не в том направлении. И она улыбнулась в ответ. Отпустило сразу как-то. Уже хорошо. Начинать общение с девочкой, ее воспитание да и просто взаимодействие надо с себя. Надо ставить цель и идти к ней неукоснительно, даже если шаг вперед, потом шаг назад. Только так, а иначе ничего не получится, и эгоизм свой засунуть надо в одно место, чуть пониже спины — убеждала себя Вера. «Умеешь же ты, — обратилась она к себе, — добиваться цели. Вот и добивайся. Помаленьку, потихоньку, маленькими шажками, но Настя должна стать родной тебе и ты должна стать родной Насте. Вперед, девочка», — закончила свою пламенную речь, обращенную к самой себе Вера.
После ужина все вместе рассказывали сказки, играли в театр, потом уложили Даньку спать и договорились завтра с самого утра пойти в школу и определить Настю в класс, а потом съездить на барахолку и купить ей вещи.
— Я сама буду выбирать? — раздался ее восхищенный голос.
— Сама, но нам с Верой тоже должно нравиться, — резюмировал Саша.
Ей постелили в большой комнате на диване. Дали Данькиного зайца, пообещав купить любую игрушку на ее усмотрение, и она уснула.
Вера с Сашей тоже легли.
— Как ты тут без меня? — ласково спросил он.
— Плохо, я без тебя совсем не могу, представляешь, как калека прямо.
— А как он? — Саша положил руку на уже чуть выпирающий живот.
— Болит все. Я пью таблетки. Я… Мы справимся, да?
— Да. Мама звонила?
— Приходила, пирожков напекла, вкусных. Мы с Данькой два дня лопали.
— Мама?! Пирожков?! И принесла?! Чудо-то какое. Ну ладно. Вераш, Галя отдала мне дочь без разговоров. Муж у нее еще тот тип. Но его она слушает, вот и отдала, мне даже показалось, что от греха подальше. Понимаешь, не потому, что она плохая мать, а чтобы защитить Настю. Судя по синякам, что видны у Гали, он ее бьет. Но это их семья и их дело. Отец сказал половину правды. Они закодировались вместе с Машей. Сама понимаешь, как закодировались, так и раскодируются. Маша — сестра-хозяйка, была в хирургии. Там они и познакомились, спирт их союз скрепил. Его держат на работе, хотя он не подарок в связи со своим пристрастием к алкоголю. Он мне, конечно, обещал, что никогда больше пить не будет, но, Верочка, пойми, я не верю. Сказал, что будет приезжать к нам, я разрешил. Вот и все.
— Ты все сделал правильно. Мы справимся. Когда ты со мной, я такая сильная!
— Да, я понял, что когда меня нет, мама пирожки тебе носит. Верка, что ты не договариваешь?
— Все хорошо, просто по душам поговорили и поняли, что мы одна семья. Она и пришла с гостинцем.
Он только усмехнулся.
====== Как быть дальше ======
— Сан Саныч, Ваша мама звонила, раз шесть, наверное.
— Спасибо, — он просто глянул в сторону нового заведующего и прошел в ординаторскую.
Отношения не складывались, особенно после того, как он высказал новому начальнику все, что думает о нем прямо в операционной. Тот обиделся, но что с того, Саша считал, что был прав. Он всегда ставил жизнь пациентки выше каких-либо амбиций. Потом Саша взял отпуск, а вернулся к практически новому коллективу. Это не радовало. Нужно было искать работу. Но сейчас вовсе это все не к месту. Он нужен дома, а дом в двух кварталах. Удобно, слишком удобно, чем пилить куда-либо на общественном транспорте. И детский сад рядом, и школа, а главное дом.
Первым делом он снял трубку и набрал номер матери. Ждать пришлось долго, но наконец он услышал ее слабый голос:
— Сашенька, ну наконец-то.
А дальше раздались всхлипывания.
— Мама, что случилось?
— Голова кружится, и давит в груди. Приедешь?
— Да, вызываю тебе скорую.
— Нет, сначала приедь.
Пришлось идти к заведующему и выслушивать, что его предыдущее начальство характеризовало как самого надежного сотрудника, а он то в отпуск, то отпрашивается. А дальше — что незаменимых людей нет, вон на улице Сейфулина сколько безработных стоит, выбирай не хочу.
Захотелось ему врезать, да так, чтобы почувствовал, но Саша сдержался, терпеливо объясняя, что матери плохо с сердцем, что нужно ехать туда.
Пока ехал на такси, думал. Пришел к выводу, что работу искать все-таки надо.
Открыл двери своими ключами. Наталья Викторовна лежала в кровати, и вид ее совсем не внушал оптимизма. Носогубный треугольник синий, одышка. Давление тоже было низким. В голове сидела одна мысль — инфаркт. Вызвал сразу кардиологическую бригаду, которая как по мановению волшебной палочки прибыла через пятнадцать минут.
ЭКГ Саша выхватил из рук удивленного врача, но инфаркта не было.
Наталья Викторовна, услышав, что ничего серьезного нет, сразу оживилась и собралась вставать с кровати. Скорая уехала.
— Сынок, кушать будешь?
— Чай попью с тобой вместе, потом давление замерю. Мама, что это было?
— Я тут на кухне возилась, и вдруг закололо, я таблеточку взяла, и потом все поехало и сдавило.
— Таблеточки дай.
Она дала. Таблетка была пролонгированного действия для понижения давления. Нет, Наталье Викторовне такого никто не выписывал.
— Где ты их взяла?
— Соседка, Майра Чингизовна отдала, у нее от мужа осталось. Саша, что ты делаешь, — она пыталась остановить сына спустившего таблетки в унитаз. — Саша, они дорогие.
— А если бы ты умерла? Сколько раз, я тебе говорил… — он безнадежно взмахнул рукой и замолчал.
— Беспокоишься?
Он продолжал молча смотреть на нее.
— Саша, я не хотела, я не знала, мне стало плохо, я разжевала таблетку.
— Я понял, давай прекратим этот разговор, и ты уже выпьешь сладкий чай.
— Расскажи, как вы там справляетесь?
— Нормально, мама, у нас все ничего, Настя учится, Вера дома. Данька растет. Слышь, Вера рассказывала: идут они по улице, гуляют. Стоит мерседес крутой, черный. Данька ручку протягивает: «Би-би дать!». Вера ему говорит: «Сынок, это взрослая машина, это не для игры». А Данька ей: «Папи!».
Наталья Викторовна рассмеялась.
— Тесно вам там.
— Тесно. Мама, я вот поговорить с тобой хотел, может, поменяемся квартирами. Ты в нашу двушку, а мы сюда. Тут три комнаты.
Она помрачнела.
— Саша, одному человеку для нормальной жизни нужны именно три комнаты.
— Понял, не дурак. Проехали.
Домой шел пешком, хотелось подумать. Он имел право на часть материнской квартиры, но разве он его озвучит, он хотел как лучше. У Насти была бы своя комната, и у мальчишек своя. УЗИ показало мальчика. И больница тут через дорогу, можно было бы устроиться. Но одному человеку нужны именно три комнаты, а никак не две. А им вчетвером в двушке нормально, и еще один на подходе.