— Ладно, высочество, - сменила тон и Ангелина. – Давай-ка матрац в зубы и дуй на кухню. Яковлевич велел завтра с утра положить исправленный контракт ему на стол, - кивнула она на толстую пачку документов на письменном столе. - Так что ещё полночи придется работать.

— Но кроме тебя у меня никого нет. Только ты можешь мне помочь, - продолжал султан давить на жалость. – Ты должна рассказать мне, что написано в той книге, что ты прочла.

— ???

— Той, на страницах которой мой портрет.

— А ты про это? Обычная историческая книга. История Османской империи, ничего особенного.

— Я появился в твоей лачуге в тот же день, когда появилась и книга. Ведь так?

— Точно, - Лина закивала.

— Именно в тот день ты ее и прочла. Без сомнений, мое появление связано с этой таинственной книгой.

— Может быть.

— Если бы я знал вашу грамоту, я сам прочел бы ее. Ты должна мне поведать, что сказано о моем правлении империей.

— В том-то и дело, что ничего не могу поведать тебе. Книга заканчивается на июле месяце тысяча пятьсот семьдесят пятого года.

— И что все это значит?

— Думаю, должна быть вторая часть книги.

— Где ты взяла ее, отвечай! - схватил султан вновь Лину за плечи.

— Эй, высочество, не забывайся. Руки-то убери! Бабулька какая-то подарила на блошином рынке.

— Поедем сейчас же! – султан схватил Лину за руку и потащил к двери.

— Куда?

— На вшивый рынок!

— Да ты в своем уме? – Лина отцепила свою руку. – Время десять вечера. Все нормальные люди спят уже давно.

— Тогда завтра! – командным голосом настаивал султан.

— С дуба рухнул? Ты знаешь, сколько у меня работы в офисе? – крутила Лина возле виска.

— Но я должен вернуться!

— Думаешь, ты мне здесь нужен? Конечно!

— Нужно найти выход.

— Обещаю, как только появится время, буду искать выход! А сейчас, высочество, повторяю, матрац в зубы и на кухню!

Мураду ничего не оставалось делать, как смириться.


Глава шестая «Затишье перед бурей»


Лина осталась в одиночестве. Она открыла папку с бумагами, но не могла сосредоточиться на работе. Мысли ее были далеки от контракта и вообще от этой комнаты. Она взяла с полки книгу, полистала ее, нашла страницу с портретом падишаха, провела пальцем по его лицу, вглядываясь в каждый сантиметр. Прочла надпись под иллюстрацией «двенадцатый султан Османской империи Мурад третий». Это без сомнения был он, тот парень, что остался в кухне. Он точно султан …. Все блага цивилизации, которые казались ему чудом, ничто по сравнению с тем, что произошло с ним самим. И это не поддается никакому логическому объяснению. Это не подвластно человеческому разуму. То, что произошло, противоречит всем законам природы. Вот это настоящее чудо. Но к чему приведет это чудо? Ответить на этот вопрос Лина тоже не могла.


Размышляя о султане, Лина и не подозревала, что в ту самую минуту кто-то думает и о ней.

Самохин сидел на высоком кожаном кресле за столом своего кабинета и курил сигареты одну за другой. В дверь постучали, и на пороге появилась симпатичная невысокая, но складно сложенная молодая женщина в шелковом пеньюаре.

— Дорогой, ты скоро? – кокетливым голосом спросила она.

— Иди спать, я поработаю! – буркнул в ответ Игорь.

— Что? – девушка убрала за уши локоны длинных волос и медленным шагом направилась к Самохину.

Она нежно обняла его сзади, поцеловала в шею, затем присела на край стола прямо перед ним, выхватила сигарету, затянулась.

— Так ты работаешь? – продолжала брюнетка, сделав ударение на первом слове. – Я соскучилась, - вернула она сигарету Игорю.

— Юль, не начинай, а. Сказал же, поработаю, приду, - не обращал Игорь никакого внимания на заигрывания жены.

— Каждый вечер ты просиживаешь в своем кабинете, прикрываясь работой. А как же я? – почти кричала Юля.

— Не начинай! Тебе еще не надоели скандалы? Опять будем выяснять отношения? – попытался он успокоить жену. – Поди, налей себя коньяку, как обычно, хорошо успокаивает нервы.

— Так и сделаю, непременно, - язвила жена Игоря. – Дорогой, - вдруг вновь изменила она тон, - ты не забыл, что у папы через два дня юбилей. И мы обязаны его поздравить. Так что придется тебе пораньше уйти с работы.

— Конечно, дорогая, не волнуйся, как я мог забыть про юбилей моего дорогого тестя. Тем более не поздравить самого зам мэра – это выше всякой наглости. Так что не переживай, я обязательно буду. А сейчас иди спать. Я еще немного поработаю, с твоего позволения.

— Разумеется, любимый, - Юля встала со стола, вновь обняла мужа. – У тебя есть еще двадцать минут, пока я сделаю маску. Я жду тебя в кроватке.

— Хорошо! – буркнул Самохин.

Юля скрылась за дверью. Игорь затушил сигарету, взял полупустую пачку со стола и сжал в кулак. Потом стукнул вторым по столу, поднялся с места и покинул кабинет, громко хлопнув дверью.


— Ну, все, Смурной, я пошла, - Настя поднялась с кровати, накинула на обнаженное тело плед, протянула руку к стулу, зацепила пальцем свою одежду и направилась к ванной комнате.

Раздался шум воды. Через некоторое время девушка все в том же цветастом сарафане, в котором с утра отправилась на работу, предстала перед парнем.

— Прекрати звать меня Смурной! – обиженно произнес он, прикурив.

— Тебя так все зовут, - спокойно ответила Настя.

— Но ты – не все. И меня зовут Толя.

— И чего?

— Мне не нравится, когда ты так меня называешь!

— Да ты с ума что ли сошел? – засмеялась Настя. – Я тебя всю жизнь так зову. Никогда не обижался. А тут чего случилось?

Смурной затушил сигарету, вскочил с места и, обняв девушку, начал покрывать ее шею поцелуями.

— Да, пусти ты! – пыталась та освободиться из его объятий. – Ты чего творишь? Оденься хоть.

Но парень и не думал сдаваться. Он еще крепче сжал руки, так, что Насте стало трудно дышать.

— Смурной, ты совсем что ли? – зло прокричала она. – Пусти, говорю!

— Я сделаю, все что захочешь! Только не уходи! Останься! – как заведенный повторял парень.

— Придурок, блин! – Насте удалось вырваться. – Если еще раз так сделаешь, клянусь, тебе не поздоровиться.

— Ладно, прости. Извини меня, - Смурной схватил простыню с кровати, накинул ее на себя. – Ты же знаешь, что я готов на все ради тебя.

Настя окинула его взглядом. Типичный гопник: худой, немного сутулый, бритая голова, оттопыренные уши. И что он может в этой жизни?

— Я жизнь ради тебя отдам, - продолжал Смурной.

— А чужую?

— Что? – не понял парень.

— Чужую жизнь забрать сможешь?

— В каком смысле?

— Убить человека ради меня?


— Я пришла, - стягивая туфли у двери в коридоре, как обычно, крикнула Настя.

— Ты сегодня поздно, - из кухни вышла мать в том же заляпанном переднике, в котором провожала девушку, и направилась к дочке. Попыталась ее обнять, Настя скупо ответила на ее объятья.

— От тебя котлетами несет, - поморщилась она.

— Приготовила на ужин. Мой руки и садись за стол.

— Я не хочу есть, - буркнула та в ответ и прошла в свою комнату.

Через минуту туда пришла и мать. Присела на край кровати.

Настя не обратила на нее никакого внимания, села за стол, включила компьютер.

— Дочка, ты знаешь, отец так и не решился рассказать Лине про болезнь. Не хочет ее расстраивать, ведь у нее кроме него никого не осталось. Я имею в виду из родственников, - уточнила мать, - мы ведь, конечно, никогда ее не оставим.

— Мама, я тебя умоляю, - Настя оторвалась от компьютера и посмотрела матери в глаза. – Спустись уже с небес. Как только этот старый пердун отдаст богу душу, Линочка твоя выкинет нас из дома: и тебя, и меня.

— Не смей так говорить об отце! – мать влепила ей пощечину.

Девушка схватилась за щеку и, рявкнув, вновь повернулась к компьютеру.

— Прости, дочка, - мать попыталась загладить вину. – Я не хотела, - она встала с места, подошла сзади к Насте, обняла ее и заплакала.

— Ладно, мам, прекрати уже рыдать!

Но женщина, казалось, ее не слышала.

— Я устала так жить, - закатила и Настя истерику. – Я тоже хочу отдельную квартиру. Может, тогда хоть парня нормального найду. Хотя бы кто-нибудь на квартиру позарится, если уж я никого не интересую.

— Зачем ты так говоришь, дочка?

— А что я не права? Мне скоро тридцатник! И что я имею? Я тоже хочу машину. Мне надоело на метро таскаться.