Мэри Марлоу - Сумасшедшая любовь

Mary Ann Marlowe

A CRAZY KIND OF LOVE

© Филиппова Е., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Преследователь. Если выражаться именно так, то занятие, которым я зарабатывала себе на жизнь, можно назвать омерзительным.

Слово «папарацци» звучит приятнее. Чуть-чуть.

Мой редактор Энди утверждал, что у меня не хватает опыта для работы на улице. Он говорил, во мне еще осталось что-то человеческое. «Джозефина, ты должна выбрать: остаться в этой профессии или сохранить душу».

Работать с этим Энди было здорово. Я видела его в деле, когда он шел, пятясь, по тротуару, одновременно делая фотографии и задавая вопросы, прямо перед носом у людей, которые упорно старались его не замечать. Он до сих пор не мог простить мне один-единственный раз, когда я извинилась перед объектом, прежде чем сфотографировать ее. Справедливости ради скажу, что это произошло в мою первую неделю на этой работе, а дама только что вышла из больницы и была вся в свежих синяках.

С тех пор прошли месяцы, и я закалилась.

Меня называли неудачницей и велели найти нормальную работу. Один раз невинный очевидец происходящего намеренно заблокировал объектив, направленный на Джеффа Дэниелса, который путешествовал инкогнито и проскользнул в аэропорт никем не замеченный. И, прежде чем я успела подумать, что день не задался и пора закругляться, этот добрый самаритянин обозвал меня гнусной паразиткой, а потом уселся неподалеку, открыл глянцевый журнал и принялся пожирать глазами Дженнифер Энистон.

Многие люди думают, что такая работа очень увлекательна. И хотя за неделю я видела больше знаменитостей, чем другие – за целую жизнь, я проводила долгие часы, подпирая какую-нибудь кирпичную стену до судорог в плечах в надежде, что звезды сойдутся. В прямом смысле.

В другие дни, как сегодня, какое-нибудь сообщение в «Твиттере» приводило меня в Бруклин. Туда я опоздала на пару минут и не успела запечатлеть, как Эмили Мортимер репетирует роль в Проспект-парке. Проклиная впустую потраченное утро, я потащилась к метро, понимая, что вернусь к редактору с пустыми руками. Но тут, завернув за угол, я заметила Мэгги Гилленхаал с обеими дочерями на выходе из магазина здоровой еды «Парк-Слоуп фуд кооп». Я подняла глаза, поблагодарив небеса, и тут же настроилась на охоту за великолепным снимком.

У меня было два фотоаппарата, висевших на ремнях, которые сходились на груди крест-накрест, как у мексиканского бандита. Когда Мэгги остановилась, чтобы поправить сумки, я схватила основной рабочий фотоаппарат и взяла ее на прицел. Я отключила совесть, готовясь отравить день этой персоне, виновной лишь в том, что она достигла определенного уровня популярности, когда публика готова платить за новости о ней и вторжение в ее личную жизнь. А моя работа заключалась в том, чтобы удовлетворять эту потребность.

Фокусируясь на ней, я смогла сделать лишь один снимок, и тут какой-то беспечный чудак прошел прямо мимо меня, загородив весь обзор.

Я подняла руку. Серьезно? В ярости я обогнула незваного гостя, чтобы поймать Мэгги, но только я заглянула в видоискатель, как его заполнил светящийся пузырь, в котором автофокус мгновенно распознал мистера Беспечного. Он смотрел прямо в мой объектив. С воплем разочарования я выпустила фотоаппарат, и он упал мне на грудь, но мой новый друг явно не ощущал моего негодования.

Напротив, он подвинулся ближе с обезоруживающе дружелюбной улыбкой.

– Кого снимаешь?

– Это Мэгги Гилленхаал.

Раздражение сделало свое дело – я произнесла это слишком громко, и рядом стоявшая женщина ахнула и поспешила поделиться новостью с другими. У меня сжалось сердце, а шепот вокруг нарастал. Я практически увидела, как мои шансы сфотографировать знаменитость испарились в гомоне прохожих, желающих получить автограф. Протяжный вздох вырвался из моего тела вместе с последней надеждой вернуться к Энди хоть с чем-то стоящим.

Я метнула яростный взгляд на моего заклятого врага, но, рисуя у себя в голове коварный план мести, вдруг поняла, что он восхитительно красив. Светлые волосы, голубые глаза, широкие плечи, загар – он мог бы стать моделью для постера с рекламой серфинга в каком-нибудь калифорнийском агентстве путешествий. Он и правда был слишком идеален, чтобы бродить по улицам без присмотра.

Но все это не имело значения. Он испортил мне утро, и я подняла бровь еще выше в знак осуждения.

А он все равно продолжал смотреть на меня с любопытством, как будто я интереснее звезды, что была совсем рядом. Звезды, которую я не видела из-за толпы, окружившей ее. Он ткнул пальцем в мой фотоаппарат.

– Ты папарацци?

Его восхищение вдруг стало понятным: вероятно, он никогда в жизни не видел папарацци и обезличивал это понятие. Я провела по зубам языком и обдумала ситуацию.

– Слушай, я уверена, что тебе все равно, но твое появление стоило мне отличного кадра с участием вон той актрисы, а это мой хлеб. Самое меньшее, что ты мог бы сделать, – это поднять меня, чтобы я вернулась к редактору не с пустыми руками.

Его глаза сузились, он окинул взглядом окрестности, потом посмотрел на меня, обдумывая поставленную задачу. Я немаленького роста, но мне нужно было встать как минимум на скамью, чтобы оказаться выше толпы. На его губах заиграла улыбка.

– Хочешь забраться ко мне на плечи? – Он ехидно изогнул брови.

Предложение казалось нелепым, но я была в отчаянии. В прошлом я и не такое преодолевала ради менее удачных кадров. И почему-то мне показалось, что этот парень достаточно натренирован для этого. На протяжении всего разговора он беззаботно ухмылялся. А снимок был мне очень нужен. Я закрыла глаза и наступила на горло собственной гордости.

– А ты не возражаешь?

Он стремительно присел, как бывалый жених, и я поморщилась, когда его голое колено ударилось об асфальт. Он просто склонил голову и сказал:

– К твоим слугам.

Я не удержалась и рассмеялась – так абсурдно все это выглядело. Но потом он поднял глаза, и смех прямо-таки застрял у меня в горле. До этого момента он был лишь назойливым нарушителем, но этот горящий взгляд немедленно вернул меня в реальность. Я отошла на полшага, упиваясь красотой моего коленопреклоненного рыцаря. Золотистые волосы сияли в утреннем солнце. Яркие голубые глаза излучали веселье и в то же время выдавали умного человека. Рельефный бицепс выглядывал из-под рукава футболки, обтягивавшей его широкую грудь. Мышцы бедра напряглись, а его гладкая упругая кожа кричала «Потрогай меня».

Я сглотнула.

Он протянул руку:

– Давай, я не кусаюсь. Во всяком случае не средь бела дня.

Я кружила вокруг него, прокручивая в голове все, что сказала бы моя мама касательно ситуации. Но этот незнакомец, судя по всему, не страдал от брюшного тифа, да и подозрительного грязного фургона поблизости не наблюдалось. В общем у меня появилась вполне обоснованная уверенность в том, что таким образом я вряд ли умру. Я коснулась ладонью его плеча и тут же отдернула ее в ужасе – он был такой подтянутый и крепкий.

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Тебе нечего бояться. Я постоянно ношу тяжелое оборудование. Уронил только пару вещей. – Его губы – губы, на которые я обратила внимание впервые, – растянулись в широкой улыбке. Зубы сверкали прямо как в рекламе зубной пасты «Крэст», и я задумалась, хватит ли у меня самообладания, чтобы залезть на такого красивого мужчину.

На ум пришло одно из нравоучений Энди: «Заполучи кадр любой ценой!» И так страх потерять работу одержал верх над моим самоуважением. Если честно, я потихоньку уничтожала эту добродетель, с тех пор как променяла школу искусств на фотографирование для желтой прессы.

Попрощавшись с чувством собственного достоинства, я закинула правую ногу на это аппетитное плечо. Ощутив его пальцы у себя на голени, я подпрыгнула и села ему на шею. Мой подъемный кран с человеческим лицом крепко прижал мои ноги к себе и встал.

И пошатнулся.

Я инстинктивно вцепилась ему в волосы, и он вскрикнул.

– Прости! – завопила я.

В нос ударил кокосовый аромат, и я с трудом поборола всепоглощающее бессознательное желание прикоснуться к нему, впитать его запах, попробовать его на вкус. Я хотела наклониться вперед и зарыться в его волосы.