— Не говоря уже о возрасте, внешности и общих интересах.
— Ты обещал не перебивать.
— Прости.
Оливия пыталась собраться с мыслями.
— Ты прав во всем, конечно, но дело ухудшает некоторое… некоторое влечение между нами, — призналась она, ощущая, как предательски краснеют щеки.
— Пусть я твой брат, но отнюдь не слеп! — рассмеялся Джеймс. — Трудно найти такого человека во всем королевстве, который останется равнодушен к твоим чарам. Но ты хочешь сказать, что находишь Хока привлекательным?
Немного поколебавшись, Оливия кивнула:
— Да… но это не означает, что я хочу выйти за него.
Джеймс слегка растерялся.
— Прекрасно. Хотя это не имеет смысла, полагаю, что могу согласиться с таким заявлением. Но это еще не объясняет твоего состояния.
Оливия тихо застонала. Она только все портит!
— Видишь ли, проблема в том, что он меня поцеловал.
— Да ну? — ухмыльнулся Джеймс.
— И не один раз.
— То есть это было чем-то большим, чем простой поцелуй в щеку?
— Д-да, — выдавила Оливия. Его ухмылка немного поблекла.
— Насколько больше?
Она постаралась встретить его взгляд своим, прямым и откровенным:
— Кажется, это называется французским поцелуем…
— Не один раз?
Ухмылка окончательно исчезла.
— Он целовал тебя подобным образом… не один раз?
— Да. Но это ничего не значит, и нечего так на меня смотреть! Знала ведь, что ты обозлишься!
Джеймс, немного помолчав, нерешительно спросил:
— Он отважился на что-то большее? — Краска медленно заливала его лицо. — Ты знаешь. Он касался тебя там… где не должен был?
Оливии хотелось умереть. Может, солгать и сказать, что он всего лишь целовал ее? И что она ничего не сделала такого, только поцеловала его в ответ? Но Невилл все расскажет Джеймсу. И поэтому следует быть честной.
— Да, — призналась она, — а теперь он хочет использовать нашу… неосторожность, чтобы вынудить меня выйти за него.
При этих словах Джеймс вскочил и, опершись на вытянутые руки, подался вперед:
— Вашу неосторожность? Нельзя ли подробнее? Впрочем, нет! — Он поднял руки и отступил. — Детали мне неинтересны.
Оливия тоже встала:
— Не мог бы ты успокоиться? Мы не сделали ничего такого, чтобы…
— Ничего?! — Глаза Джеймса, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он принялся метаться по комнате, беспорядочно размахивая руками. — Скажи мне вот что: он вынудил тебя, или ты была на все готова… на все согласна…
Он был в такой ярости, что Оливии пришлось набраться храбрости, чтобы ответить:
— Он не принуждал меня. Я признаю…
— Сядь!
Она послушалась, о чем немедленно пожалела.
— И вовсе не обязательно на меня кричать.
У Джеймса был такой вид, словно он сейчас разразится воплями. Но он каким-то образом сдержался, сел и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— Я хочу понять, Оливия. Но не понимаю. Как ты могла позволить такие вольности мужчине, да еще не один раз, и отказываться выйти за него?
— Я действительно несколько раз целовала его. Но остальное… остальное было только однажды. И потом, — рассердилась она, — разве ты не целовал женщин на французский манер?
Ужас на его лице казался почти комическим.
— Что… какое отношение имеет это к происходящему?!
— Целовал. Я это знаю и знаю также, что между вами было нечто гораздо большее. Но ты не собираешься жениться ни на одной из этих женщин.
— Это не одно и то же, — процедил он.
— Возможно, не для тебя. А как насчет этих женщин?
Его щека дернулась:
— Не можешь же ты сравнивать этих женщин с собой. У них совершенно другое положение!
— Хочешь сказать, что ни одна из этих женщин не была невинной девушкой из хорошей семьи?
Вместо ответа Джеймс яростно уставился на нее. Она покачала головой:
— Я призналась в своем влечении к Невиллу Хоку. И только. Он… он слишком похож на моего отца. Слишком непостоянен. Слишком порочен. Я хочу найти мужа, похожего на Хамфри. Доброго и надежного. Поэтому никто не заставит меня выйти за лорда Хока. Ни ты, ни он.
Она смотрела на брата и прикидывала, стоит ли рассказать ему о ребенке Невилла, рожденном от простолюдинки. Но ее реплика насчет отца и отчима, похоже, попала в цель, ибо глубокая морщина на лбу Джеймса немного разгладилась, хотя губы неодобрительно кривились.
— Полагаю, я способен понять. Но мне это не нравится. И, учитывая обстоятельства, не думаю, что ты должна подписывать договор об аренде. Сюда его больше не пригласят, и ты, разумеется, не задержишься в Берд-Мэноре, когда все мы уедем.
— Но мне нужны эти деньги. Довольно я пренебрегала поместьем. Деньги Хока помогут мне оплатить ремонт, который и так слишком долго задерживался.
— Я могу дать необходимую сумму.
— Нет. Мне не нужны твои деньги, тем более что я могу легко их получить, сдав земли в аренду… — Она выразительно тряхнула стопкой бумаг. — Это гарантирует постоянный доход. Куда лучше, чем быть в долгу, пусть даже у тебя.
— Так и быть, — выдавил Джеймс, — мы подпишем договоры, но ты не можешь оставаться здесь одна. Да, матушка рассказала мне о твоих планах. Тогда я посчитал их глупыми. Теперь же — чрезвычайно опасными.
Возможно, он прав, но Оливия не хотела с этим соглашаться. За две недели пребывания здесь она влюбилась в свой дом и не хотела уезжать.
— Как только он поймет, что не сможет заставить меня выйти за него, все уладится. Вот увидишь. Я рада, что ты так благоразумен.
— Благоразумен? — прошипел Джеймс — Будь моя воля, ты завтра же пошла бы к алтарю! Но, как ты уже сказала, я не смогу тебя заставить произнести слово «да». Какая жалость! Тем не менее я буду следить за тобой, Оливия. И держись подальше от этого человека. Я приказываю! Нравится тебе или нет, ты вернешься в город вместе с нами. Мало того, я сам провожу тебя к адвокату, на встречу с Хоком.
Он тут же ушел, и Оливия облегченно вздохнула. Теперь угрозы Невилла ей не страшны! Остается надеяться, что Джеймс не взорвется, когда эти двое встретятся лицом к лицу. А матушка… что ж, поживем — увидим.
Тем временем Августа, стоя в тени, на верхней площадке, наблюдала, как дочь выходит из кабинета несколькими минутами позже Джеймса. Ее сын был явно рассержен и раздражен. Вид у Оливии, наоборот, был самодовольным, словно ей удалось заморочить голову брату.
— Ничего, — поклялась Августа, — это ненадолго. Она прислушалась и стала медленно спускаться вниз.
Если Оливия вообразила, что с этой темой покончено, она жестоко ошибается. Девочка не понимает всей силы влечения между ней и лордом Хоком. Влечения, против которого невозможно устоять. Даже Августа, с ее опытом в подобных делах, не могла долго противиться чему-то подобному. Разве она не решила отдаться новой любви, вместо того чтобы подождать, пока он сделает предложение? Легкий трепет внизу живота заставил ее улыбнуться. Ах, любовь! Какая чудесная, тревожная, поразительная эмоция эта любовь! Стоит только попасть в ее сети, и ты бессильна что-то сделать, будь при этом молода или не очень…
Невилл отнюдь не был глуп. Когда Оливия под руку с братом вошла в контору адвоката, довольно улыбаясь, он понял: она что-то затеяла. При одном взгляде на мрачное лицо ее брата он также сразу сообразил, что именно. Каким-то образом она превратила Джеймса в своего союзника.
Вопрос только в том, утаила ли она от него всю правду и повлияет ли ее версия на договор об аренде? Ничего, он скоро узнает.
— Доброе утро, мисс Берд, лорд Фарли.
Поймав холодный взгляд Джеймса, он остерегся протянуть руку.
— Прошу вас поторопиться и подписать бумаги как можно скорее. У нас с сестрой много других дел.
Невилл ответил спокойным взглядом:
— Я надеялся потом поговорить с вами с глазу на глаз.
Кулаки Джеймса сжимались и разжимались. Перед тем, как ответить, он повернул голову к сестре.
— Сегодня ничего не получится.
Невилл с удовольствием заметил, что вымученная улыбка Оливии померкла. Неизвестно, что она рассказала брату, но до сих пор не уверена в его поддержке.
Невилл решил, что лучше всего будет выждать.
Почувствовав напряжение между мужчинами, поверенный выложил на стол бумаги, и уже через несколько минут документы были подписаны и засвидетельствованы, а копии розданы участникам сделки. Третья копия осталась у адвоката. Когда Оливия с братом повернулись, чтобы уйти, Невилл задумчиво потер шрам на челюсти костяшками пальцев. Пора действовать!