Николас Спаркс - Свадьба

– Не стоит благодарности.

Я кашлянул.

– Надеюсь, утром лебедь вернется.

Ной кивнул:

– Быть может.

Джозеф, Лесли и Анна все еще сидели за столом. Кит уехал несколько минут назад. Когда я спросил, где Джейн, они указали на веранду. Я открыл дверь и увидел, что жена стоит, опираясь на перила. Несколько минут мы молча бок о бок наслаждались свежим воздухом.

– Он хорошо себя чувствовал, когда вы расстались? – наконец спросила Джейн.

– Да, как и следовало ожидать. Хотя и устал.

– Как думаешь, ему понравился вечер?

– Несомненно. Ной обожает проводить время с внуками.

Джейн взглянула на сцену в гостиной: Лесли оживленно жестикулировала и, видимо, рассказывала смешную историю, Анна и Джозеф заливались хохотом. Снаружи их было хорошо слышно.

– Когда смотришь на них, сразу вспоминаешь прошлое, – произнесла Джейн. – Жаль, что Джозеф живет так далеко. Девочки по нему скучают. Они уже целый час сидят там и смеются.

– А почему ты не с ними?

– Я увидела, как ты подъезжаешь, и вышла.

– Зачем?

– Хотела побыть с тобой. – Джейн игриво толкнула меня локтем. – А еще вручить тебе подарок, потому что завтра и в самом деле будет не до того. – Она протянула мне конверт. – Конечно, выглядит небогато, но это не тот подарок, который можно завернуть в бумагу. Ты все поймешь, когда откроешь…

Я вытащил сертификат и улыбнулся.

– Мастер-класс по кулинарии?

– В Чарлстоне, – добавила Джейн, придвигаясь ближе. – Причем высшего уровня. Участники проводят выходные в «Мондори инн», там работает один из лучших в округе шеф-поваров. Ты, конечно, и сам неплохо готовишь, но, может быть, тебе интересно будет узнать что-нибудь новенькое – ну, например, как обращаться с ножом для резки мяса и определять нужную температуру для жарки. Знаешь Хелен? Она поет в церковном хоре. Так вот она сказала, что это были лучшие выходные в ее жизни.

Я обнял Джейн:

– Спасибо. И когда начало?

– Мастер-классы проходят в сентябре и октябре, в первые и третьи выходные месяца, так что ты сможешь заранее подогнать свое расписание. Просто позвони туда, если соберешься.

Я рассматривал сертификат, пытаясь представить себе эти занятия. Обеспокоенная моим молчанием, Джейн сказала:

– Если тебе не нравится, я подарю что-нибудь другое…

– Нет-нет, это отличный подарок, – ответил я и добавил: – Хотя есть один нюанс…

– Какой?

– Я был бы просто счастлив, если бы мы могли посещать мастер-классы вместе. Давай устроим себе романтические выходные. Чарлстон прекрасен в это время года, и мы отлично проведем время.

– Правда?

Притянув жену ближе, я пристально взглянул ей в глаза.

– Разумеется. Я буду слишком сильно скучать по тебе и не смогу наслаждаться занятиями в полной мере.

– Говорят, в разлуке любовь крепнет, – заметила та.

– Полагаю, дальше некуда. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю.

– Представляю, – ответила Джейн.

Я наклонился и поцеловал жену, краем глаза, заметив, что дети наблюдают за нами. В прошлом я бы, возможно, постеснялся это сделать, а теперь было все равно.

В субботу утром я нервничал меньше, чем ожидал.

Анна появилась, когда все уже встали, и за завтраком поразила нас своим спокойствием. Потом мы отдыхали на веранде; время как будто замедлило свой бег. Мы наслаждались возможностью побыть в кругу семьи и набирались сил перед предстоящим торжественным событием.

Я неоднократно замечал, что Лесли и Джозеф наблюдают за мной и Джейн, явно удивленные тем, как мы игриво подталкиваем друг друга и смеемся. Дочь смотрела на нас с несомненной гордостью, а выражение лица Джозефа было трудно расшифровать. Не знаю, был ли он рад за нас или пытался угадать, как долго продлится эта фаза.

Наверное, их реакция была вполне естественной. В отличие от Анны они давно нас не видели и, несомненно, помнили, как мы обращались друг с другом во время их последнего визита. Когда Джозеф приезжал зимой, мы с Джейн почти не разговаривали. И разумеется, сын не забыл ее прошлогодний приезд в Нью-Йорк.

Я задумался, замечает ли Джейн удивленные взгляды детей. Если и так, она не обращала на них никакого внимания. Она рассказывала Лесли и Джозефу о нашей предсвадебной суматохе, не в силах скрыть свой восторг по поводу того, как все удачно обернулось. Дочь засыпала ее десятками вопросов и буквально млела при каждом романтическом откровении, Джозеф слушал молча. Анна время от времени вносила свою лепту, отвечая на вопросы вместо матери. Она сидела на кушетке рядом со мной; когда жена встала, чтобы сварить кофе, Анна взглянула на нее через плечо, потом взяла меня за руку и шепнула:

– Скорей бы наступил вечер.

В час дня представительницы прекрасного пола дружно отправились к парикмахеру, щебеча, как школьницы на прогулке. Тем временем мне позвонили Джон Петерсон и Генри Макдоналд и предложили встретиться в старом доме. Петерсон хотел проверить, настроено ли фортепиано, а Макдоналд – заглянуть на кухню и убедиться, что ужин пройдет без проблем. Оба пообещали не отвлекать меня надолго, но я сказал, что все в порядке. Мне все равно нужно было кое-что отвезти в старый дом, и я туда собирался так или иначе.

Я уже стоял в дверях, когда услышал, что в гостиную вошел Джозеф.

– Отец, ты не против, если я поеду с тобой?

– Нет, конечно.

По пути Джозеф смотрел в окно и почти не проронил ни слова. Он много лет не был в старом доме и теперь откровенно наслаждался видами, пока мы катили по обсаженной деревьями дороге. Нью-Йорк – красивый город, и Джозеф уже считал его своим домом, но он, видимо, просто позабыл, как прекрасны наши долины.

Я припарковался на своем обычном месте. Когда мы вышли из машины, Джозеф на мгновение замер. В ярких лучах солнца старый дом буквально сверкал. Через несколько часов сюда приедут Анна, Лесли и Джейн, чтобы переодеться к свадьбе. Мы решили, что торжественная процессия двинется от самого крыльца. Разглядывая окна второго этажа, я тщетно воображал последние мгновения перед началом, когда гости уже расселись в ожидании выхода жениха и невесты.

Я стряхнул с себя задумчивость и увидел, что Джозеф идет к тенту. Он шагал, сунув руки в карманы и оглядываясь по сторонам. У входа под навес он остановился и посмотрел на меня, ожидая, когда я подойду.

Мы миновали навес и розарий и вошли в дом. Джозеф не выражал никаких эмоций, но я чувствовал, что он находится под впечатлением точно так же, как Лесли и Анна. Закончив обход, Джозеф задал несколько вопросов – что, как и кто, – но тут приехал Макдоналд, и сын снова замолчал.

– И каково твое мнение? – спросил я.

Джозеф не ответил, но на его губах появилась легкая улыбка.

– Честно говоря, – признал он наконец, – поверить не могу, что ты это сделал.

Я вспомнил, как выглядел дом всего несколько дней назад, и рассеянно отозвался:

– Да уж…

Джозеф покачал головой.

– Я говорю не только об этом, – сказал он, делая широкий жест. – Речь о маме.

Джозеф помолчал, а затем продолжил:

– В прошлом году, когда мама приехала ко мне, она была расстроена, как никогда в жизни. Она заплакала, едва только вышла из самолета. Ты это знал?

Выражение моего лица было достаточно красноречиво.

Джозеф сунул руки в карманы и взглянул вдаль, не решаясь встретиться со мной взглядом.

– Мама сказала, что ты не должен видеть ее такой, поэтому дома она старается сдерживаться. Но вдали от тебя… наверное, у нее просто закончились силы. – Сын помолчал. – Только вообрази: я жду ее в аэропорту, а она сходит с трапа с таким видом, как будто вернулась с похорон. Конечно, я каждый день по роду своих занятий имею дело с человеческим горем, но когда речь идет о собственной матери…

Я предпочел промолчать.

– В тот день мы разговаривали до глубокой ночи. Она плакала и рассказывала о том, что происходит между вами. Надо сказать, я на тебя разозлился. Не только потому, что ты забыл про годовщину, но и вообще. Да, ты исправно содержал семью, как оно и положено, но при этом не желал делать некоторые очевидные вещи. Я сказал маме, что если она так несчастлива, то, может быть, лучше жить одной.

Я не знал, что и сказать.

– Она прекрасная женщина, отец, – продолжал Джозеф, – и я устал видеть ее расстроенной. Потом она, конечно, оправилась, по крайней мере отчасти, но при мысли о возвращении у нее начиналась паника. Мама невероятно грустила, когда об этом заходила речь, поэтому я наконец предложил ей остаться в Нью-Йорке со мной. Сначала я думал, что она согласится, но потом мама сказала, что не может. Что она нужна тебе.