Коннор уже ушел. Бренна проснулась поздно, когда в дверь к ней постучала Нетта. Велев служанке подождать, Бренна села в постели и потянулась за одеждой.
Под ней она обнаружила медальон мужа и на миг почувствовала разочарование, но потом здравый смысл подсказал ей, что муж скорее всего не хотел ее будить и поэтому оставил его.
Она положила медальон на сундук возле кровати и поспешила к двери, на ходу одеваясь. Нетта сообщила ей из коридора, не переступая порога спальни:
– Приехал отец Синклер, но вам не надо спешить, он сейчас исповедует в нижнем дворе. Он будет там час или два, не меньше.
– Ты уверена? – спросила Бренна. – Я бы не хотела заставлять его ждать.
– Если Фиона собралась исповедаться, ей до вечера всех грехов не перечислить.
– Смотри, Нетта, как бы тебе не пришлось каяться за такие слова, – засмеялась Бренна.
– Так ведь я говорю правду, а это не грех. Вам помочь одеться, миледи?
– Нет, спасибо.
Похоже, Нетта была разочарована.
– Тогда пойду вниз, в зал. Хотя мне страшно – сами знаете, кто сидит за столом и изображает из себя королеву.
– Ты про леди Мак-Алистер? Нетта кивнула.
Бренна тут же одернула ее:
– Ты должна уважать ее, – сказала она. – Леди Юфимия – мачеха твоего лаэрда, если помнишь.
– Как скажете, миледи.
– Да, вот так. Пожалуйста, постарайся, Нетта. Сама знаю, как с ней бывает трудно.
– Еще бы не трудно! Особенно после того, как она уничтожила все, что вы сделали в зале. Никаких комков в подушках не было, миледи. Уж я-то знаю. Они были просто превосходные.
Бренна поблагодарила служанку за доброту и отослала ее вниз, сказав, что оденется сама. Умываясь, она наметила дела на сегодня. Первое, и самое важное, – отозвать Коннора в сторону и рассказать ему о Раене. Да, ничего важнее нет. А потом, если будет время и представится случай, попытаться выяснить, долго ли намерена пробыть в замке леди Юфимия.
Она вздохнула и по привычке, уходя из спальни, помолилась о том, чтобы понравиться Юфимии.
Если Бог снизойдет к ее просьбе, сегодня же все разрешится.
Первое, что предстояло ей сделать, – это поговорить с Коннором. Только бы ей удалось проскользнуть мимо Юфимии незаметно, чтобы не пришлось слушать ее нытье.
Бренне повезло – свекровь стояла к ней спиной и не увидела ее.
Встречи с Равном Бренна не боялась. Он уезжал каждый день верхом и возвращался только на склоне дня. А сегодня вечером он уедет вообще… И надолго.
Где же Коннор? Она повсюду тщетно искала мужа. Он обещал не уезжать, и Бренна знала, что муж никогда не нарушит данного слова. Видимо, отправился на озеро или к развалинам, решила Бренна. Надо спросить у Криспина. К счастью, он оказался в нижнем дворе.
Бренна стояла в стороне у дорожки, ожидая, когда он закончит разговор с двумя воинами, но не выдержала и окликнула его:
– Могу я ненадолго прервать тебя, Криспин?
– Конечно, – ответил он, почтительно склоняя перед ней голову в поклоне.
– Я ищу мужа. Не знаешь, где он?
– Он уехал, миледи, и трудно сказать, когда он вернется.
– Уехал на озеро?
– Он поехал во владения лаэрда Хью. Его не будет дня три-четыре, а может, и больше.
Криспин был не на шутку озадачен, когда увидел, какое действие возымело на нее это сообщение. Казалось, она готова была упасть в обморок. И когда госпожа схватила его за руку, чтобы удержаться на ногах, ее пальцы впились в него так крепко, что он понял, насколько сильно она испугалась.
– А где Раен? – спросила она, озираясь.
– Он уехал рано утром. Три солдата лаэрда Финли прибыли за ним. Они тоже направились на север. Чем больше народу едет, тем безопаснее, – добавил он на случай, если она не поняла.
Бренна едва не расплакалась от облегчения.
– Значит, Раен не вернется?
– Нет, миледи, не вернется.
– Слава Богу! Я хотела сказать Коннору, но он уехал раньше, чем я успела. Теперь я… А почему он уехал? Мне он сказал, что никуда не собирается.
Криспин похлопал ее по руке, напоминая, что пора бы ей и отпустить его.
– Вчера ночью умер Хью. Для нашего лаэрда очень важно вовремя приехать и выразить соболезнование. Лаэрд Кинкейд тоже наверняка поедет.
Все встало на свои места. Коннор не обманул ее. Он просто еще не знал о смерти соседа.
– Я очень сочувствую семье Хью, – сказала Бренна. – И надеюсь, что он отошел спокойно.
– Нам сказали, он умер во сне. Эта новость вас радует, миледи? Вы почему-то улыбаетесь.
Она почувствовала себя полной дурой.
– Я радуюсь тому, что мой муж не обманул меня и уехать его вынудили обстоятельства. Но я, конечно, ничуть не рада известию о смерти Хью. Я пойду поищу отца Синклера и попрошу помолиться за упокой его души.
– Синклер сейчас исповедует. Я пошлю его к вам, как только он закончит.
Она наконец выпустила руку солдата.
– Ой, не знаю, что на меня нашло. Я была…
– Испугана?
Она медленно наклонила голову.
– Да, была. Но теперь уже нет.
Она поклонилась Криспину и, повернувшись, начала подниматься вверх на холм.
– Миледи, вы боитесь Раена, да?
Она притворилась, будто не слышит, но он настойчиво повторил свой вопрос. Она обернулась и с улыбкой покачала головой.
– Нет, не боюсь.
Он разочарованно подумал, что она не доверяет ему, потому и не признается.
– Я была просто в ужасе. Он заморгал.
– Почему, миледи?
– Сперва я все объясню Коннору, как только он вернется. Но обещаю, Криспин, если только Раен появится здесь, я расскажу все тебе. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил он. – Раен – сводный брат Кон-нора, и Коннор должен быть первым, кто услышит то, что вы должны сказать. Мне очень жаль, что вы не успели поговорить с мужем.
– И мне тоже, – призналась Бренна.
Она ничего не сказала мужу, потому что не хотела ничем испортить удовольствия прошлой ночи. Бренна снова попыталась уйти.
– Миледи, какие у вас планы на сегодня? Она рассмеялась, но не из-за вопроса. Она уловила страх в его голосе.
– Не беспокойся. Я не собираюсь сегодня кататься верхом на черном.
Бренна присоединилась к женщинам, вышедшим с шитьем на свежий воздух, и вернулась в дом только к середине дня. Торопливо проходя по коридору, она думала о предстоящей встрече с Юфимией.
– Лучше бы она не называла меня больше деткой, – пробормотала Бренна.
Правда, она тут же со вздохом призналась себе, что ей придется стерпеть и это. Если вступить с Юфимией в спор или проявить неудовольствие, то нечего будет и надеяться расположить ее к себе.
Боже праведный! Сколько еще времени она проживет здесь?
Бренна думала, что хорошо бы выяснить это у самой Юфимии. Но каким бы образом ни задать вопрос, он выдаст ее нетерпение.
Она постаралась выбросить эти мысли из головы, входя в большой зал.
– Добрый день, леди Юфимия. Как вы сегодня себя чувствуете?
– Бренна, я уже говорила тебе, но, кажется, стоит еще раз напомнить: я предпочитаю, чтобы меня звали леди Мак-Алистер. Я понимаю, ты не обучена манерам, в конце концов ты еще ребенок, но надо стараться, детка.
Она глубоко вздохнула.
– Хорошо, леди Мак-Алистер. Я буду стараться.
– Ты слышала печальную новость о Хью? – Да.
– Как жаль, правда? Но между нами говоря, он прожил абсолютно бесплодную жизнь и так и не сделал ничего, достойного воспоминаний.
– Я уверена, его семья думает иначе, – осторожно ответила Бренна.
– Да он никогда не был женат и не имел ни одной женщины. Боже, не забыть бы рассказать Коннору новость, которую мне Раен сообщил на днях! Совсем выскочило из головы! Как бы снова не забыть, когда он вернется! Годы все-таки берут свое, Бренна, и забываешь всякие мелочи.
– Может быть, вы мне скажете, а я напомню? – предложила Бренна.
Она стояла, сцепив руки и ожидая, когда Юфимия предложит ей сесть за стол. Она не смела сделать это без приглашения – позавчера мачеха Коннора отругала ее за это. Больше она не ошибется. Да, подумала Бренна, ладить с этой женщиной – настоящее испытание.
– Иди, сядь рядом, детка, не заставляй смотреть на тебя снизу вверх. Расскажу тебе новость, которую вчера услышал Раен. Я беспокоюсь, когда он отправляется в дорогу один, хотя отлично знаю, что он способен постоять за себя. И все-таки небезопасно ездить в одиночку в наши дни. Но сегодня я не волнуюсь. Он с друзьями.