– Да мы так, – бросила Маринка небрежно. – Присмотреть на будущее.
– Ну, приходите к нам еще.
– Обязательно! – сказала Дима. – Куда ж нам без вас!
– Что сегодня – День всемирного облома?! – прошипела Маринка, заводя машину.
Та, будто услыхав про облом, противно затарахтела, чего с ней обычно не случалось.
– Даже не думай! – рявкнула Маринка и стукнула кулачком о приборную панель. – Я тебе такой тюнинг устрою – мало не покажется!
«Газель» чихнула и поспешно завелась.
– Ну что, Бог троицу любит? – спросила Маринка. – Или как?
Хотя обоим было понятно, что сегодня явно не День молодожена.
– Ну давай, – сумрачно протянул Дима. – Может, что-то и выйдет.
На их пути оказался двухуровневый гипермаркет, новый – судя по дизайну и свеженькой, оранжево-желтой расцветке. В таких за ведениях им охотно шли навстречу дамы-поку пательницы среднего возраста, еще помнившие свой триумф в роли принцессы-невесты. И то ли действительно денек был какой-то неудачный, или, может, погода менялась, но люди были не склоны радоваться чужому счастью, и «праздник поцелуев» не принял всеобщего размаха.
К кассам Маринка с Димой подошли без обычной для них свиты из глуповато улыбающихся сторонников законного брака и даже без особой надежды получить утешительный приз в виде полупустой коробочки шоколадных батончиков, как вдруг…
– Ой! Ой! – завопил где-то рядом истошный старушечий голосишко. – Граждане!.. О-о-иии! Держите его!
Мимо них промчался подросток в светлой курточке, затормозил, увидев насторожившегося охранника, развернулся, перескочил через турникет и бросился к выходу. Парень на ходу отпихнул какого-то мужика, попытавшегося задержать его, и вылетел наружу.
Зал судорожно выдохнул. Маринка с Димой тоже.
– О-хо-хо! – все причитала стоявшая у соседней кассы худенькая старушка в зеленой вязаной кофточке, истово мотая седыми растрепанными кудельками.
Вокруг нее стали собираться люди с огорченными лицами и усиленно цыкающими языками.
– Нам здесь опять делать нечего, – шепнул Дима Маринке.
– Погоди, – также тихо ответила она. – Посмотрим.
Они разглядели, что со старушкой рядом обретается старичок в инвалидном кресле.
– Там были наши пенсии! – кричала старушка, указывая в сторону скрывшегося грабителя. – Там все было!..
– Сумку украли, сумку у женщины вырвали! – прокатилось по толпе.
Старичок в кресле задрожал губами и обвел присутствующих глуповатым взором начинающего, но перспективного маразматика.
– Ой, господи, что ж мы делать-то будем! – схватилась за седины бабуля, а старик попытался, обильно пустив слюни, что-то сказать супруге в утешение.
– Да не плачьте вы так, мамаша! – досадливо буркнул какой-то крепышок в мятом кремовом пиджаке. – Вот вам…
Он вальяжно, явно на публику, достал бумажник, не торопясь, отслюнил несколько купюр и протянул их старушке.
– Ой, да не надо, – пробормотала страдалица, плотоядно глядя на бумажки в его толстопалой пятерне. – Мы как-нибудь…
– Надо, мамаша, надо! – сказал добродетель, впихивая деньги в невзначай подставленную ладошку. – А пацана того Бог накажет. Точняк!
– Да… вот еще вам. – И в ладошку бабули опустилась еще одна голубенькая бумаженция.
Дед в кресле забормотал что-то – возражал, наверное, но было поздно. Народ, приостановивший на время инцидента покупательный процесс, возобновил движение через кассы к выходу и почти каждый хоть десяточку-то погорельцам да оставлял. Не прошли мимо и Маринка с Димой.
– Спасиб-спасиб, – растроганно бормотала бабуля и мелко кивала, а дед корячился в кресле, обводя присутствующих ошалелым взором склеротических глазок и тоже пытался поблагодарить.
Наконец, утомившись сбором подаяния, бабуля спрятала пачечку купюр в оттянутый карман кофточки, развернула кресло с дедом и подалась на выход.
– Ладно, давай по домам, – сказал Дима, когда они тоже вышли на воздух. – Сегодня, кажется, День пожилых людей, а мы к ним не относимся.
– Конкретно! – зло покрутила головой Маринка. – Ну, конкретно!..
Они вырулили с парковки, съехали на мостовую и двинулись вперед, лавируя между других машин – закончился рабочий день, и автомобильная толчея на дорогах густела. Какое-то время они медленно продвигались по правому крайнему ряду обширной пробки и наконец остановились на перекрестке.
– Давай, что ли, еще? – предложил Дима, видя, как расстроена Маринка. – Из принципа… Или мы не профессионалы?
– Ну давай, – смурным, безразличным голосом согласилась та и свернула к двухэтажному ТЦ уже почти на противоположной от них границе городка. – Может, что-то обломится… Играем полный вариант.
Они вышли из «газели», которая с готовностью квохтнула им вслед – вы, мол, идите, не сомневайтесь, а я тут… как-нибудь… хррр.
… На этот раз их добычей стала коробка шоколадного ассорти за сто сорок восемь рублей и тупорылый оранжевый бычок с картонной медалью «2009» на ленточке.
– Похоже, идея себя исчерпала, – пробормотала Маринка, давя на газ.
– Ну, зачем же опус… – завел утешительную песнь Дима.
– Ну ты глянь, а?! – прервала его Маринка, глядя куда-то широко распахнутыми глазами. – Ты только глянь!!!
Газелька дернулась и снова стала.
– А что, дорогая? Опять совсем голые?
– Нет, опять даже вовсе одетые!
Метрах в пяти от них аккуратно припарковался синий фургон. Из салона бодренько вылез пожилой мужчина, за ним появился мальчишка лет четырнадцати, в светлой ветровке. Действовали они слаженно, будто заведенные, – открыли задние дверцы, вынули инвалидное кресло… Потом из машины выкарабкалась бабуля в зеленой кофточке. Дед уселся в кресло, наклонил голову к плечу и чуть высунул язык. Парнишка что-то сказал им и вприпрыжку побежал к магазину.
– Так, понятно, – сипло проговорила Маринка, следя сузившимися от злости глазами за удалявшимися затейниками. – Да, идея неплоха, неплоха, – бормотала она, отъезжая от магазина. Но у нас найдется и получше…
Так, собственно, и окончилась затянувшаяся свадьба Маринки и Димы.
Весь следующий день Маринка сидела за Диминым ноутбуком и что-то сосредоточенно набивала, шевеля губами и бормоча себе под нос. Видя любимую супругу в таком несвойственном ей состоянии, Дима не решался спросить, чем она занята, а Маринка ничего не говорила, только пару раз бросила ему через плечо: «Димон, чаю поставь!»
Так ничего и не сказав мужу, Маринка взяла ноутбук и куда-то уехала. Через пару часов она вернулась вроде как оживевшая, с утратившими остекленелость глазами и помахала перед носом у взбодрившегося Димы несколькими вкусно хрустящими «красненькими».
– Все! Крандец!
– Что – все, любимая? – с готовностью расплылся в улыбке Дима.
– Продано!
– Что именно, дорогая? Скажи!
– Загнала нашу идею этой лохушке Викулечке! За штуку зеленых в рублевом эквиваленте! Все по-честному, заметь!
– Ну да?! – восхитился Дима, но тут же померк. – А вдруг у нее не получится?
– А это меня не касается. Франшиза есть франшиза! Не сумел освоить – твои проблемы. Та-ак… Завтра поедем к одному моему старому… ну, не важно, и закажем себе шикарный веб-сайт. С анимацией, с фид-бэком!
– А зачем нам веб-сайт, родная?
– Так ведь я ж Викушке не эксклюзив какой-то продала, а так, попользоваться… По доброте, можно сказать. Моя идея – кому хочу, тому и вкачу. И дедов этих с пацаном я кому-нибудь продам, а? Через Интернет так и будем гонять! «Четыреста сравнительно честных…» ну, тоже не важно… – Маринка победно глянула на Диму. – Чего стесняться-то? Я думаю, у них патент тоже не оформлен? И вообще – буду продавать идеи, как развести народ на добровольные – и только добровольные! – пожертвования… У меня их мно-га-а найдется, идей-то!
Наконец Маринка остановилась посреди гостиной и гордо поглядела на Диму, который присел на диванчик, наблюдая за ее несколько беспорядочными перемещениями.
– Ты как, муж любимый? В доле? Сотрудничать с родной женой собираешься?
– Да я всегда, – пожал плечами Дима. – Но я надеюсь, ты что-то, ну из этих своих идей оставишь для внутрисемейного употребления? Ну, что-то э-э-эдакое?
Свадьба с неприятностями
В принципе и если рассуждать здраво, ничего хуже свадьбы нет – если только поминки… Но и это еще как посмотреть. Все в этих вековых обычаях разумно, правильно и согласно человеческой природе…