Пафос этого заявления смутил ее до тумана перед глазами, и она стала подниматься. Он испуганно спросил:
– Ты куда?
– В ванную.
Он с готовностью предложил:
– Давай вместе! Я тебе помогу!
Ирина, представив итоги этой помощи, отказалась:
– Нет уж, я сама!
Пока она принимала душ, зазвонил сотовый, и Родион, выслушав сообщение, буквально заскрипел зубами. С тоской поглядев на Ирину, извинился.
– Прости, но мне придется ехать по делам. Вернусь поздно, не жди меня. Не сердись, пожалуйста.
Он уехал, а Ирина, пошатавшись по пустой квартире, вдруг почувствовала одиночество. Поняв, что скучает вовсе не по Валерию, позвонила подруге. Сообщила ей о разводе, ничего не сказав про Родиона, но Светлана, заподозрив неладное, заявила, что немедленно приходит. Через десять минут за чашкой чая принялась выпытывать подробности.
Ирина попыталась перевести разговор на школу, в которой они вместе работали, но подруга обличающе уставилась на сумку Родиона и мужские прибамбасы, небрежно висевшие на стуле, и потребовала объяснений. Пришлось все рассказать.
Света восхитилась.
– Слушай, Ирка, это же здорово. Самое то, что доктор прописал. Про твоего малолетнего ухажера, кстати, знали все… А малыш вырос, и весьма. И как он в постели? Лучше Валерия?
Ирина замялась, но Светлана все поняла и без слов:
– Значит лучше. Причем во всех отношениях. И держись за него, что ты такая унылая? Такой шанс судьба дает, радуйся, давай!
Ирина панически прижала руки к груди.
– О чем ты говоришь? Он же намного моложе меня!
Света проницательно поправила:
– Ты боишься не того, что он моложе, а того, что ты старше. И что он бросит тебя, как и Валерий, едва ты ему доверишься…
Ирина немного зарумянилась.
– Ну, в общем, да…
Подруга с торжеством в голосе спросила:
– Если ваша разница в возрасте не волнует его, почему это должно волновать тебя? К тому же Валерий был старше тебя на шесть лет, и где он теперь?
Ирина давно свыклась с некоторой бесцеремонностью подруги, но сегодня она ее чертовски раздражала.
– Ты лучше признай, что неравнодушна к нему…
Ирина закричала:
– Конечно, как я могу быть к нему равнодушна, если он вломился в мою квартиру, живет тут, спит в моей постели, ест в моей кухне?…
Светлана попросила:
– Эй-эй! Потише, я пока еще не глухая. Хотя и оглохну, если буду выслушивать подобные вопли. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, и не прячься за пустыми отговорками.
Ирина уныло призналась:
– Да как я могу его любить, если, по сути, он мой ученик? Ну, я его не учила, но ведь могла учить! – Ответила она недоверчиво вздернутым Светланиным бровям. – Когда я пришла в школу, мне было двадцать два, ему семнадцать.
Светлана напомнила:
– А Элеонора Петровна? А Валентина Николаевна? А если напрячься, то можно еще пяток имен припомнить…
Ирина призадумалась. Эти учительницы и в самом деле вышли замуж за своих учеников и были умеренно счастливы. Крыть было нечем.
– Так что подумай, подруга, и брось свои смешные заморочки! Живи полной жизнью…
Ирина бестолково промямлила:
– Да я не знаю даже, нравится он мне или нет, не то что люблю. Не могу разобраться. Столько всего навалилось…
Светка бросила на подругу скептический взгляд, но промолчала.
Они попили чаю, обсудили всех своих знакомых, но Светлана не уходила, чего-то ожидая. Наконец, оправдывая ее надежды, появился Родион. Он принес вкусный тортик с шоколадом, взбитыми сливками и орехами.
Они снова, все вместе, попили чаю. Ирина с каждой минутой все больше впадала в прострацию, наблюдая за Светланой, беззастенчиво кокетничающей с Родом. Она и в глаза ему заглядывала, и руки на плечи клала, и в щеку целовала. Только что в постель с собой не уложила.
Сначала Ирина терпела, не понимая, что это случилось с подругой, потом в душе начал подниматься жаркий протест, как будто у нее пытались отнять что-то по-настоящему дорогое. Когда ее глаза сами по себе принялись шарить по столу, чтобы огреть ту чем-нибудь увесистым, она вдруг осознала, что примитивно ревнует. Как это? Да она в жизни никого не ревновала, даже Валерия…
Обескураженная этим поразительным открытием, притихла, пытаясь осознать открывшуюся истину – она вовсе не так равнодушна к Родиону, как считала прежде.
Развеселившаяся Светлана наконец собралась уходить. В дверях она подмигнула Ирине, загадочно поинтересовалась:
– Ну как? Разобралась? – и ушла, пожелав на прощанье счастья.
Род, тоже провожающий гостью, с подозрением взглянул на Ирину.
– В чем это ты должна была разобраться?
Не зная, что ему ответить, она попятилась к кухне и пробормотала:
– Да так, ни в чем… – И быстро скрылась, приговаривая: – Мне еще на кухне прибраться надо…
Он последовал за ней, помогая убирать со стола грязную посуду. Поняв, что внятного ответа от нее не дождаться, принялся рассуждать, внимательно наблюдая за ее реакцией.
– Так, в чем можно разобраться, наблюдая, как твой любовник, – Ирина поморщилась, ей резало ухо это откровенное слово, – атакован собственной же подругой? Или в коварстве подруги, в чем я сомневаюсь, либо в собственных чувствах. Ну, в чем ты, наконец, разобралась? В том, что я тебе хоть немного дорог?
Ирина вздрогнула, и чашка жалобно звякнула в ее руках. Род властно вынул из ее рук посуду, поставил в мойку, перекрыл воду и, не обращая внимания на капли, падающие с ее ладоней, обнял и крепко поцеловал. Не сопротивляясь, она закинула руки ему за шею и прижалась всем телом, с удовольствием ощущая его незамедлительный отклик.
Уже засыпая после нескольких упоительных часов, она вдруг подумала, что Родион за всю неделю, что здесь живет, ни разу не включал телевизор. Это было так странно, что она пристально на него посмотрела. Он не спал, наблюдая за ней внимательным и ласковым взглядом.
– Ты не любишь телевизор?
Он изумился.
– Почему тебя это так волнует? А, твой бывший больше любил телевизор, чем тебя? Не волнуйся, я не променяю тебя ни на какие сомнительные удовольствия. Уж с телевизором тебе конкурировать никогда не придется. Да и ни с кем прочим – тоже. Так что успокойся. Лучше поцелуй меня! – и он потянулся к ней.
Ирину напрягала легкость, с какой он вычисляет ее тайные страхи и потребности. Но, взглянув на его нежно усмехающееся лицо, вздохнула, поудобнее устроилась на его руке и прижалась к его губам. Это вдохновило его на новые подвиги, и уснули они уже под утро, изнемогшие от любви и блаженства.
На следующий день он пригласил ее в ресторан. Ирина надела свое лучшее платье, подкрасилась и вышла к ожидающему ее Родиону. Она ожидала, что он ее поцелует, но он, отступив на шаг, философски проговорил:
– Никогда не нужно начинать то, что не можешь закончить.
Вывел спутницу из дома, усадил в вызванное такси и повез в ресторан.
Играла тихая ненавязчивая музыка, пары танцевали перед эстрадой. Их столик стоял у окна, почти в углу. Публики в ресторане было немного, в такую чудную погоду народ предпочитал парки и летние кафе.
Они выпили хорошего сухого вина, потанцевали, поужинали и уже собирались домой, когда в ресторан забрела шумная компания. Несколько парней и девушек устроились неподалеку от них, и Ирине не понравилось выражение лица посуровевшего Родиона.
Громкоголосая девица, озиравшаяся по сторонам, увидела его и с воплем «Родька» – кинулась к ним. Она хотела устроиться на его коленях, но он ее недовольно отстранил, и ей пришлось удовольствоваться стулом за их столиком.
Переведя подвыпивший взгляд на Ирину, девица пренебрежительно присвистнула:
– И кто эта тетя? Неужели очередная краля? И надолго? Ты со мной прожил полгода, с Ленкой – тоже! Теперь, небось, у этой дурочки обитаешь? И что, шесть месяцев уже прошли или только на исходе? Это же твой предел! – она скривилась и язвительно спросила у Ирины: – И сколько времени у тебя осталось, старушка?
Ирина побледнела, а Родион потемнел:
– Прекрати пороть ерунду и не смей говорить в таком тоне с моей женой!
Девица откровенно заржала.
– И которая она по счету жена? Ленка тоже себя твоей женой считала, пока на аборт не пошла, после чего ты же ее и бросил…
Родион яростно сверкнул глазами.
– Я всегда предохраняюсь, если помнишь! И не надо навешивать на меня чужие грехи. У Ленки кроме меня поклонничков было не сосчитать. Я сам парочку знаю. Я, кстати, предлагал ей родить и сделать генетическую экспертизу, чтобы ребенка воспитывал его биологический отец. Она не захотела, видимо, было что скрывать. Так что обвинения не по адресу.