Мэдлин Бейкер - Свет во тьме

Сара кивнула. Она и сама склонялась к этой мысли, едва услышав о древнем вампире, живущим во Франции. А до той поры можно успокоиться. Она улыбнулась Габриелю и, взяв его за руку, повела наверх в спальню. Пока она намерена насладиться каждой минутой с этим необыкновенным человеком ее мужем.

Сара не могла проводить дни в полном безделье и, решив, что должна попытаться найти себе работу, объявила об этом в пятницу вечером, когда они сидели в кухне, играя в карты.

Она не думала, что Габриель будет против, и все же он возражал. И очень упорно.

— Я знаю, что женщины в твое время не работали, — сказала Сара. Она тряхнула головой, ей так необходимо было, чтобы он понял ее чувства. — Но не могу же я валяться целыми днями на диване, глядя мыльные оперы.

— Прости меня. — Габриель швырнул свои карты на стол и встал. — Я и не представлял, как ты несчастна.

— Я не несчастна, — поспешно отозвалась Сара. — Просто скучаю. — Она взглянула на него с внезапным любопытством. — Ты живешь на земле уже сотни лет. Чем тебе удавалось занимать себя все это время?

— Самым разным, ты не поверишь.

— Ну и что же это было, например?

— Несколько лет я шпионил для одного французского короля, теперь даже не вспомню, какого именно. Выслеживать кого-то в потемках — разве не прекрасное занятие для существа призванного жить в темноте? Одно время я был рыцарем, потом менестрелем.

— Менестрелем?

— Да. Мой голос находили довольно приятным.

— А не мог бы ты спеть для меня? — опросила Сара, заинтригованная.

Он скользнул взглядом по ее лицу. Вид его при этом был более чем довольным.

— Я уже пел для тебя однажды

— Спой мне еще, пожалуйста. Подумав немного, Габриель запел старинную итальянскую балладу о вечной любви.

Голос его был полнозвучным, мелодичным завораживающим. Пел он на итальянском, вкладывал в слова столько чувства что Сара без труда угадывала содержание. Голос его обволакивал, как любовная ласка. Воспоминания захлестнули ее. Она видела Габриеля, приходившего к ней черными ночами, напевавшего ей, приподнявшего ее и вальсирующего с ней по комнате. Она тогда впервые почувствовала себя любимой. Какой же он был! Габриель! Как она могла забыть силу и красоту его голоса?

Он вдруг протянул ей руку и заставил подняться на ноги. Взгляд его завораживал голос не переставал обволакивать. Он притянул ее к себе и начал вальсировать

Время потекло вспять. Сара вновь ощутила себя девочкой, жизнь которой была отравлена из-за того, что она не могла ходить, прикованная к инвалидному креслу. Но явился Габриель и все переменилось, мир распахнулся

— Это было прекрасно, — прошептала она, когда песня закончилась. — Ты, наверное, был самым лучшим менестрелем своего времени. Не сомневаюсь, что женщины так и падали к твоим ногам.

— Мне хорошо платили за мой талант, — согласился Габриель. — Кто-то платил царской монетой, а кто-то… — Он пожал плечами — все и так было очевидно.

— Не сомневаюсь, что ты умел поймать удачу, — сухо отметила Сара.

— Да, мне не приходилось много трудиться…

Взяв Сару за руку, он повел ее в гостиную.

Сев в единственное кресло, притянул ее к себе на колени. Настроение его внезапно испортилось, когда он вспомнил о Нине, ее власти над ним, которую она столь успешно продемонстрировала ему. С той поры он сильно поумнел, это был хороший урок для него, и потом он многому научился… но деньги… Это было последним из того, что составляло предмет его беспокойства.

— Я понимаю, что мне тоже нет необходимости работать, — сказала Сара. — Но нужно же мне что-то делать, как-нибудь занять себя! Можешь ты это понять?

Он понимал, но ему не нравилась ее идея вырваться от него, быть в окружении смертных… Но он знал, что его желание удержать ее дома, было таким же отжившим и старомодным, как езда в карете, запряженной лошадьми, или газовое освещение. Но, оказывается, не все новшества он принимал так легко.

— Неужели тебе совсем нечем занять себя? — спросил он.

— Отлично, думаю, что могу заняться убранством дома. — Сара оглядела спартански обставленную гостиную. — Большинство комнат пусты.

— Делай что угодно, это твой дом, — ответил Габриель, обрадованный ее решением. — Трать сколько пожелаешь, покупай что хочешь. Все, что мне нужно, — это, чтобы ты была здесь, когда я просыпаюсь.

Саре мгновенно захотелось возразить. Разве она не была независимой женщиной, которая может приходить и уходить, когда ей вздумается? Если она захочет работать, никто не сможет остановить ее. Современные женщины не мо-ут считаться собственностью своего мужа, не могут подчиняться любой его команде, как это было во времена Габриеля.

И все же, почему она должна возражать? Разве он сама не хотела бы быть рядом с ним, когда он просыпается? Разве ей не хотелось бы провести с ним каждый миг своей жизни, если бы только это было возможно? В глубине души она отлично понимала, что у нее нет желания устраиваться на работу, хотя и знала, что это старомодно и не популярно среди современных женщин. Но что поделаешь, ей нравилось быть домашней хозяйкой. Что может быть важнее, чем забота о человеке, которого любишь!

Магазины — вот где Сара чувствовала себя отлично. Она разошлась вовсю, ничто не могло остановить ее неуемной энергии, когда она кинулась удовлетворять все свои капризы, малейшие прихоти. Ребенком она могла фантазировать часами и теперь, увлекшись обустройством их дома, охотно представляла себя и Габриеля нормальной супружеской парой ничем не отличающейся от других. Путешествуя по магазинам, Сара воображала, что Габриель — : обычный мужчина и проводит дневные часы в офисе, а не в гробу в темном холодном подвале. Разъезжая на «ягуаре», она посетила все лучшие мебельные магазины города и, не заинтересовавшись ничем, отправилась к торговцам антиквариатом. Здесь она облюбовала круглый дубовый стол, два кресла, чудесный комод с четырьмя ящиками и бюро с откидной письменной полкой.

Жизнь ее заполнилась теперь разными приятными пустяками. Жаркий и влажный август сменился теплым сентябрем. Сара плавала в бассейне или лежала возле него, читая, а порой просто расслабляясь и не думая ни о чем. Иногда она объезжала загон на Некроманте, наслаждаясь своей властью над огромным черным жеребцом. Это было превосходное породистое животное с черной шерстью и блестящей черной шелковой гривой.

Перед заходом солнца Сара ужинала, а затем, приняв легкий душ, шла в гостиную поджидать Габриеля, представляя, что он вот-вот вернется со службы из офиса, а не из черного подвала, восстав от мертвого сна.

Это была замечательная жизнь, омрачаемая лишь одним — раз в неделю, после полуночи, Габриель покидал дом. И тогда, зная, что он отправился на поиски противоестественного насыщения, она уже не могла представлять себя и его обычной супружеской парой.

Теперь как раз наступил очередной такой момент. Сара смотрела, как он облачается в длинное черное пальто, натягивает черные лайковые перчатки.

Волна отвращения захлестнула ее, когда она представила, как его руки в перчатках впиваются в плечи несчастной женщины, пока он берет ее кровь.

— Неужели ничего нельзя сделать? — Она хотела промолчать, но слова сами сорвались с ее губ. — Почему бы не создать банк крови или что-нибудь в этом роде?

Если это и была шутка, то она вышла не слишком удачной.

— Я бы предпочел насыщаться свежей и теплой кровью, — откровенно ответил Габриель.

— Я могла бы подогревать ее в микроволновой печи, — предложила Сара, — как это делают с замороженой едой.

Она старательно отводила глаза, ей было стыдно шутить на такую тему, она и сама не верила, что произносит все это.

— Ты все еще не можешь принять меня. Сара, — спокойно сказал Габриель, — не можешь понять до конца, кем я являюсь на самом деле.

Негромко вскрикнув, Сара обвила его руками и притянула к себе.

— Для меня все это неважно, — порывисто прошептала она. — Но… как ты можешь… так…

Он испустил вздох, шедший, казалось, из самых потаенных недр его души.

— Голод, Сара, страшный голод-я не могу не замечать его. Мне нужно жить. Первое время после своего обращения я пробовал обойтись без этого, но боль становилась слишком мучительной, такой, что ты даже не можешь представить.

— Ты… ты убил многих людей? Он нежно обнял ее.

— Я живу очень долго, и мне уже давно не нужно убивать, чтобы получить желаемое. Я научился управлять собой и другими. Те, кем я воспользовался, не помнят об этом.