А. Мередит Уолтерс - Свет во тьме

— Мария. Эй. Я просто звонил Лисе... — начал я, гордясь тем, как спокойно звучал мой гол, но моя подруга прервала меня.

— Заканчивай с этим дерьмом, Клэй. Если ты разговаривал с Лисой, тогда я только что разговаривала по телефону с Папой Римским. Я не глупая. — Она смотрела на меня. Я подошел к ней и игриво толкнул своим плечом.

— Все хорошо, — сказал я настолько убедительно, насколько мог. Мария закатила глаза, и это действие так напоминало Мэгги. Я с трудом сглотнул и сжал руку в кармане, пока мой раненный палец не начал снова пульсировать. Как только я почувствовал боль, я почувствовал, что теснота в моей груди немного ослабела.

Это было так разрушающе. Мэгги была единственной, кто сдерживал меня от порезов, теперь она была тем, из-за чего я хотел это сделать. Я хотел вырвать свои волосы и кричать. Я так устал быть испорченным парнем!

Возможно, Мария узнала мое убийственное выражение, потому что она не подталкивала меня к тому, чтобы я объяснил, что случилось. Вот что было в ней классного, у нее было достаточно своей темноты, чтобы знать, когда оставить меня наедине со своей.

— Пойдем, давай досмотрим остаток фильма. Ничто, кроме маленького Уилла Фаррела¹¹ не делает жизнь лучше. — Мария обняла меня рукой за талию и подтолкнула в сторону общей комнаты. Я не был готов прямо сейчас оказаться компании, но я все равно позволил Марии утянуть себя.

И правда была в том, что я был болен и устал жить этой хреновой драмой, которую я называл жизнью. Может просмотр дурацкой комедии — это именно то, что мне нужно. То, что остановит меня от одержимости Мэгги Мэй Янг на остаток ночи. Потому что видит Бог, это будет означать больше порезов и больше стыда.

Мне было так чертовски хорошо. Просто когда я думал, что завернул за угол, я врезался в стену со скоростью сто миль в час. Довольно этого дерьма! Я насильственно выкинул Мэгги из своей головы, убеждая себя, что настало время двигаться дальше. Разве это не то, чего я хотел для нее? Иметь нормальную жизнь полную нормальных отношений? Что-то, что сделает ее счастливой?

Ну, это было время, когда я начал желать для себя хороших вещей. И пока я никогда не отказывался от своей любви к девушке в Дэвидсоне, штат Вирджиния, я должен попробовать и научиться жить своей жизнью без нее. Потому что сегодняшний разговор ясно дал понять, что совместная жизнь не была в ее планах. Особенно пока я был далек от того человека, каким хотел быть.

Телефонный звонок был окончательным тестом. И я весьма успешно провалил его. Я был одержим тем, чтобы снова поговорить с Мэгги, с тех пор как покинул Вирджинию. Как бы она отреагировала? Как бы я отреагировал? Ну, я получил свой ответ. И если он не был таким, какой я хотел, он был единственным, с которым я остался.

Я мог либо валяться и скулить о несправедливой жизни, или я принять это и найти то, ради чего жить. И может быть, однажды, это будет ради меня.

Группа наших друзей выкрикивала поздравления, когда я и Мария зашли в общую комнату. Это было хорошо. Это было то, в чем я нуждался. Я обнял Марию и быстро сжал ее, прежде чем отпустить.

Она посмотрела на меня, улыбаясь.

— Думаю, ты можешь доесть остатки праздничного торта, — сказала она серьезно, и затем рассмеялась, когда Тайлер и Грэг заговорили о том, что они хотят собственные куски. Осматривая комнату, я был доволен этим крошечным кусочком жизни, которую я создал для себя в «Грэйсон». Я лишь надеялся, что смогу забрать ее с собой, когда уйду.

Потому что я не был уверен, что жизнь, ждавшая меня снаружи, была той, которую я хотел.

* * *

— Значит, ты снова резал себя, — сказал доктор Тодд, сложив пальцы в «молитвенном» жесте под подбородком. Это было на следующий день после моего дня рождения, и я рассказал всю правду своему терапевту. Я серьезно думал над тем, чтобы не говорить ему. Чтобы сохранить мой маленький, грязный секрет.

Но потом я отказался от прежних убеждений. Прошлая ночь вся была связанна с откровениями. И я саботировал себя. Даже если я думал, что становлюсь лучше, мое уродливое подсознание сидело в засаде, чтобы разрушить все к черту. Поэтому я взял эту суку за рога и справился с этим.

Я захватил пальцами свою шею и облокотился на кожаный диван в офисе дока.

— Да. Я это сделал. И это ощущалось довольно хорошо около тридцати секунд, а потом... — я замолчал, разведя руки в стороны, чтобы перестать поглаживать порез большим пальцем.

— Потом... — продолжил доктор Тодд.

Я выдохнул, и откинул волосы с лица. Я заставил себя посмотреть в глаза мужчине, который с надеждой ждал моего ответа. Там не было никакого осуждения, не было разочарования из-за моего рецидива. Лишь терпение и понимание. Черт, этот парень был хорош.

— И потом я ужаснулся этому. Разозлился на себя, ну вы понимаете? — я начал опускать и поднимать колени. Я был взволнован и раздражен. Я уже кусал кожу вокруг пальцев, и начал ковырять дырку на своих джинсах.

— Хорошо, — сказал доктор Тодд решительно.

Я в удивлении моргнул. Ха? Он сейчас сказал, что это хорошо, что я чувствую себя дерьмово? Это не казалось правильным.

— Извините? — спросил я немного злобно. Доктор Тодд наклонился вперед, его глаза были напряжены, когда он смотрел на меня.

— Я сказал хорошо. Я рад, что ты чувствуешь себя хреново. Что ты был зол на себя.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, что определенно было бы фигней, но доктор Тодд продолжил:

— Потому что если ты чувствуешь себя из-за этого ужасно, значит ты не чувствуешь себя хорошо от того, что ты это сделал. Да, сначала ты чувствовал эйфорию, но то, что ты начал чувствовать стыд и вину после этого, доказывает, что ты начал перерабатывать то, как твой мозг отвечает на боль. Что это не побег, которым она была раньше. Ты переосмыслил свои чувства о порезах, и это огромный шаг, Клэй. — доктор Тодд улыбался, и я сидел там как онемевший.

— Но это не меняет того факта, что я резал себя. Что я почувствовал, будто порезы, после того как я поговорил с... — я остановился, понимая, что почти признался в своем позднем ночном телефонном звонке.

Доктор Тодд прищурился.

— Ты звонил Мэгги, — заявил он.

Я кивнул. Нет смысла это отрицать. Так что я ожидал предстоящего наказания. Миллионы причин, почему это была плохая идея связаться с ней. Если она доводит меня до порезов, я еще не был готов общаться с ней. Бла, бла, бла.

Но черт, если хороший доктор не удивил меня снова.

— Я рад.

Моя челюсть отвисла. Я был смущен таким поворотом событий. Доктор Тодд усмехнулся из-за моей реакции.

— Я не собираюсь ругать тебя, Клэй. Я думаю, ты должен сталкиваться с препятствиями, а не избегать их. Ты имеешь дело со многими трудными эмоциями, когда дело касается Мэгги. И впервые, я чувствую, что ты действительно принимаешь ответственность за свою жизнь. Ты ищешь свой контроль.

— Эм, но я порезал себя после этого. Разве это не... я не знаю, непродуктивно и тому подобное? — я искал концовку: «Просто шучу, ты чертовски облажался». Но этого не было произнесено.

Доктор Тодд поднял свой блокнот и ручку, и начал писать.

— Да, ты порезал себя. И ты правильно чувствовал злость, боль, ранимость. Эти эмоции нормальны, потому что они твои. Ты никому не должен объяснять, не говоря уже обо мне, почему ты это чувствуешь. И ты встретил эти чувства с поднятой головой, Клэй. В прошлом ты предпочитал избегать любых ситуаций, которые вызывали у тебя сильную эмоциональную реакцию. Но ты, очертя голову, окунулся в то, что ты знал, будет трудным для тебя. Это требует мужества. И ты должен гордиться фактом, что ты тяжело боролся за то, чтобы не позволить своему страху остановиться тебя от того, что ты знал, ты должен сделать. — Доктор Тодд опустил ручку и снова посмотрел на меня. — Для тебя важно пытаться и не фокусироваться на порезах, вместо этого обращая внимание на то, что ты чувствуешь. Определить спусковой крючок и выяснить альтернативный ответ. Давай рассмотрим твой план по причинению себе вреда, и увидим, если ли там что-то, что ты можешь изменить или добавить.

Следующие десять минут мы потратили на пересмотр плана, который вместе составляли в мою первую неделю лечения. Наметились способы для меня, чтобы справиться с тем, что вызывает самоповреждения. Хорошо, я был дерьмом, когда впервые писал это. Потому что не было никакой возможности, что я «буду вырывать цветы» или «буду напевать песенку про мам и пап». Так же я был уверен, доктор Тодд знал, что я насмехался над всем процессом, когда мы закончили список. Потому что он не позволил мне ничего убрать, лишь добавить. Было чертовски неловко видеть дерьмо, которое я написал, потому что я был реальным придурком. Но думаю, были причины, почему я не мог удалить их. Сдаюсь, доктор Тодд. Сдаюсь.