Карен Хокинс - Светские скандалы

— Не хочу учиться танцевать.

— Но это необходимо, Лиза, — серьезно заверила Маргарет. — Жизненно необходимо.

Джордж сердито закричал, а потом почесал смешной крошечный зад и зевнул. Лиза улыбнулась. Да, она относилась к танцам точно так же.

— В юности пыталась учиться, но ничего не получилось.

— Так не бывает, — уверенно возразила Мег. — Пообещай хотя бы, что попробуешь.

Лиза вздохнула. Мег приехала всего десять минуть назад — изящная и невероятно хорошенькая в голубой пелерине с опушкой из лебяжьего пуха. Впечатление оказалось настолько сильным, что Лиза даже усомнилась, стоит ли надевать оранжевое платье, так славно гармонирующее с сапожками лавандового цвета. Она с интересом взглянула на синие полуботинки Мег.

— Где ты нашла эту прелесть? Какие чудесные каблучки!

— На Бонд-стрит, в новом магазине возле… Подожди. Мы сейчас обсуждаем не обувь, а танцы.

— Можешь говорить о танцах, если хочешь. Ну а меня больше интересуют туфли. Маргарет обиделась.

— Я всего лишь хочу помочь.

— В танцах помочь все равно не удастся. Я брала частные уроки, и месье де Грасс признал свое полное поражение.

— Но это было много лет назад. А главное, — подруга лукаво улыбнулась, — я нашла учителя гораздо интереснее, чем месье де Грасс. С тобой собирается заниматься Ройс.

Сердце подпрыгнуло так неожиданно и бурно, что пришлось прижать руку к груди. Боже, откуда этот нервный трепет?

— Лиза, что случилось? Ты выглядишь очень странно.

— Не волнуйся, все в порядке. — Конечно, она умирала от какого-то неведомого сердечного недуга, но в остальном дела обстояли просто замечательно. — Послушай меня, пожалуйста. Признаюсь, что поначалу лорд Дарем не внушил мне особого восторга, но впоследствии оказался весьма достойным джентльменом.

Достойный джентльмен. Если так, то почему же перспектива провести с ним жизнь отчаянно пугала?

— Он очень милый человек.

— Да, и составит тебе прекрасную партию. Вы оба вполне взрослые люди. К тому же у вас одинаковый цвет волос.

— Одинаковый цвет волос? Говоришь о нас, как о перчатках из одной пары.

— А что, неплохое сравнение. Не упрямься, Лиза. Позволь помочь. Несколько правильно расставленных акцентов, и Дарем упадет перед тобой на колени.

— А мне не нужно, чтобы он падал передо мной на колени. Хочу… — чего? Жить и умереть в мире и спокойствии? Мир и спокойствие у нее уже были. Чтобы никто не приставал и не претендовал на свободу? И это было — стоило только проявить немного силы воли. — Не знаю, чего хочу, но уверена, что не желаю учиться танцевать. Если лорд Дарем не готов принять меня такой, какая я есть, значит, мы не пара.

Маргарет возмущенно вскинула голову.

— Ну вот, теперь ты говоришь словами Ройса! В браке все меняются.

— Ты не изменилась.

— Пусть так, но Джеймс стал другим. Когда мы познакомились, Шелбурн был самым молчаливым человеком на свете — слова не вытянешь. Помнишь?

Лиза живо представила мужа подруги: как правило, тот или дремал, или прятался за газетой.

— Да он и сейчас не слишком охотно разговаривает.

Мег укоризненно покачала головой:

— На людях, возможно, так оно и есть. Но в семейном кругу он не умолкает.

Верилось с трудом, однако Лиза предпочла не перечить. Возражать не хотелось: они с Мег никогда не спорили; просто приходили к общему мнению, что не согласны. В отличие от Ройса в разговоре, с которым каждый оставлял за собой последнее слово.

Такая манера общения Лизе очень нравилась. Ройс никогда не смотрел на нее сверху вниз, никогда не вел себя снисходительно, будто резкое слово могло лишить ее чувств. Беседы и споры всегда проходили на равных. Достаточно вспомнить недавний визит в театр. Вернувшись, домой, Лиза так и не смогла уснуть. Снова и снова вспоминала дерзкое, провокационное прикосновение и те чувства, которые оно вызвало. Она всегда была твердо уверена, что не в состоянии испытать откровенное влечение к… к кому-то. И уж тем более не могла представить повторения бурной реакции.

Маргарет энергично хлопнула в ладоши.

— Ройс готов начать уже завтра. Можете заниматься в моей гостиной, чтобы потом, на балу, сразить Дарема наповал. — Лицо ее осветилось блаженной улыбкой. — Может быть, даже объявим о помолвке. Клянусь, мой праздник станет незабываемым!

— Даже не знаю. — Лиза изо всех сил пыталась обрадоваться, однако больше всего на свете ей хотелось забраться в постель и с головой укрыться одеялом — чтобы ничего не видеть и не слышать. Может быть, попробовать изобразить болезнь? Например, водянку. Лиза нахмурилась. Нет, слишком неприятно. Если уж симулировать, то что-нибудь экзотичное. Например, малярию. Хотя бы звучит красиво.

— Ну, попробовать-то ты можешь, — не отставала Мег. — Уверена, что будет весело. Ройс готов помочь и…

— Кстати, что думает обо всем этом сам Ройс?

— О! Видишь ли, идея, можно сказать, принадлежит ему. Уверена, что он со мной согласен: если твое сердце готово открыться навстречу лорду Дарему, все непременно получится.

Внезапно оказалось, что улыбнуться невозможно. Нельзя даже пошевелить губами, потому что сразу выплеснется сжавшая горло печаль. Итак, Ройсу известно о планах сестры, и он их одобряет. Даже согласился помочь выглядеть более привлекательной в глазах достойных джентльменов. Самая грустная новость на свете.

— Во всяком случае, большого вреда не будет, — услышала Лиза свой ровный, безжизненный голос. — Наверное, ты права: следует немного поучиться. — Да, так она и поступит. Если Дарем — единственный, возможный спутник жизни, значит, надо его принять. Дальше будет видно. Возможно, удастся привыкнуть и приспособиться.

Убедительность рассуждения должна была бы поднять настроение — логика всегда радовала. Но сейчас на душе почему-то стало еще тяжелее. А главное, откуда-то появился неожиданный гнев.

Черт возьми, ей же всего тридцать один год, а не сто! Она стройна, симпатична и даже ни капли не щурится — ну, если только от самого яркого света. Мег права — нельзя замыкаться в себе. Так почему же не попытаться привлечь Дарема или какого-нибудь другого заслуживающего внимания жениха? Почему не приложить немного усилий и старания, чтобы стать еще грациознее, еще музыкальнее? Любое умение пойдет на пользу. Ну а если между делом удастся поставить на место одного излишне самоуверенного повесу, то ничего ужасного не случится.

— Да, Мег, пожалуй, поступим так, как ты предлагаешь. С чего начнем? — Лиза решительно погрузилась в придуманную подругой схему.

«Что касается личности лорда Дарема, автор признается, что очень мало знает о джентльмене, поскольку тот предпочитает деревенскую жизнь, а в городе появляется лишь изредка. Доподлинно известно следующее: он — примерный сын и владелец огромного стада коров.

Являются ли данные характеристики свойствами идеального мужа — судить вам, уважаемые читатели».

Светские заметки леди Уислдаун 2 февраля 1814 года

На следующий день лорд Пемберли приехал в дом Шелбурнов ровно в три, как и просила Маргарет. Дворецкий принял пальто и шляпу и проводил его в гостиную.

Ройс вошел и замер возле двери.

Лиза сидела на диване в полном одиночестве, сложив руки на коленях, и казалась не то грустной, не то растерянной. Увидев будущего наставника, она нервно вскочила.

— Ройс! Должно быть, ищешь Мег? Она сейчас занята с мистером Крейтоном, который должен доставить на бал цветы. Кажется, возникли какие-то затруднения с красными розами. Ничего не поделаешь: зима.

— Понятно.

Сэр Пемберли решил воспользоваться возможностью и поговорить с Лизой наедине. В присутствии Мег он не осмелился критиковать Дарема, поскольку предательница собралась поддержать сватовство нестерпимого деревенского зануды, но вдруг ему повезло: они с Лизой остались вдвоем.

Ройс улыбнулся:

— Как настроение?

— Ужасно. Мег хочет, чтобы я пошла на бал вот в этом. — Лиза опустила руки, чтобы он смог рассмотреть. — Что скажешь?

— Боже-милостивый! — не удержался от восклицания Ройс. Выяснилось, что мисс Притчард закутана в несколько ярдов розовой тафты. Причем не бледно-розовой, что еще можно было бы стерпеть, а яркой и грубой, оттенком напоминавшей коровье вымя.