— Ну вот… — делает паузу Зак, после чего снова смеется. — Я же говорил.

Я зажмуриваюсь и пальцами сжимаю переносицу.

— Нет-нет. Это даже круто.

— Ты такой врун.

— А ты уверен, что Авайе это подходит? — мы знакомы с ней с тех пор, когда она еще не встречалась с Заком, но мне не хочется, чтобы ей было дискомфортно.

— Как раз она и предложила тебе позвонить.

Открыв глаза, я смотрю на затянутое снежными тучами небо. Мне нравится общаться со своими клиентами. Этот же разговор просто… странноват.

Но разве я могу тут отказать. Занятия по подготовке к родам. Вперед.

***

Если бы меня спросили, что у меня сегодня было в планах, я бы ответил: Xbox с кузенами, упаковка подарков с Ди-Ди, снова и снова перечитывать старые смс-ки Злючки и от расстройства съесть целую упаковку мороженого, в чем обвинить потом отца.

Возможность оказаться вечером с чьей-то женой в кругу беременных женщин и их партнеров в голову мало кому придет.

Тем не менее я здесь.

Встречаю Авайю снаружи, мы обнимаемся, обмениваемся любезностями и парой слов о погоде. Поначалу немного странно, потому что я не знаю, куда смотреть и что говорить — да хотя бы как обнимать женщину с огромным беременным животом.

Как и всегда, Авайя разряжает обстановку.

— Готов поговорить о моих естественных родах? — говорит она, держа под мышкой свернутый в рулон коврик для йоги.

Я и на это не знаю, что ответить. С улыбкой открываю для нее дверь и после вхожу сам.

Курсы для будущих родителей кажутся не такими уж и страшными. Большой зал, в котором так же уютно, как в гостиной приятеля, где можно зависать в спортивных штанах. Думаю, это хорошо, если все настроены на естественность.

Естественность здесь лидирующая тема: можно управлять болью с помощью естественных методов, но не стоит винить себя или кого-то другого, если в последний момент решение изменится. И комментарий в сторону: если когда-нибудь наука придумает, как рожать мужчинам, я сразу говорю боли свое решительное «Нет». Выбираю медикаментозное обезболивание. Да побольше.

Нашего инструктора зовут Мередит. Она грамотная и очень приятная, ходит от пары к паре и поправляет позу или говорит подвинуть ногу туда или сюда. Мы начинаем с растяжки, стоя на четвереньках и двигая бедрами туда-сюда, и сейчас я ужасно рад, что у нас с Авайей не было секса до ее знакомства с Заком.

— Хорошо, — говорит Мередит, оглядывая класс. — А теперь выгните спину и нарисуйте бедрами восьмерку. Прочувствуйте это движение. Вверх и вниз, вверх и вниз. Получайте удовольствие от этого упражнения, потому что кто знает, когда такое будет в следующий раз, верно?

Авайя оглядывается на меня через плечо, и мы хохочем.

— Господи, Иви ни за что в это не поверит, — помогая Авайе встать в следующую позу, говорю я.

— Иви… Иви… — медленно повторяет Авайя. — Кажется, Зак не упоминал это имя.

— Она агент из Лос-Анджелеса.

— В твоем агентстве?

— Ага. Типа того. Долгая история.

— Ты встречаешься с коллегой? Моя жизнь сейчас такая скучная, слава богу Зак попросил тебя приехать.

— Не встречаюсь, — даже я слышу в своем тоне что-то вроде «Ох уж эти девчонки, вечно о своем».

— Ой, так не интересно, — жалуется Авайя, наклоняясь вниз, и ее длинные светлые волосы скрывают лицо. — Зачем бы тогда ей интересоваться этими занятиями? Развлеки меня какой-нибудь историей, Картер.

— До слияния она работала в «П&Д», — начинаю я, и Авайя кивает. — Кстати, она ходит с женой своего клиента и их ребенком на развивашки в Беверли-Хиллз.

— Дай-ка угадаю: час таких занятий по стоимости равен месячной аренде двухкомнатной квартиры в Квинсе, а занимаются там чем-то совсем простым — типа поиграть пудингом или попрыгать на простыне.

— Они играли с пастой. А откуда ты знаешь?

— На подобные классы я ходила с Джошуа, когда он был маленький. Но там были парашюты.

— Парашюты?

— Мы усыновили его новорожденным, — поясняет она, — и, конечно же, никакого опыта родов у меня нет. Вот и пришла сейчас сюда, — она снова улыбается мне, оглядываясь через плечо. — Мы клали детей в круг, и все мамы поднимали и опускали над ними большой круглый тент, похожий на парашют. В теории это звучит красиво, а на практике дети, видимо, были слишком маленькие, чтобы получить от этого удовольствие. Когда мы резко поднимали парашют от их лиц, то они пугались до чертиков. Кто-то плакал, кто-то пытался поскорей уползти оттуда, а кто-то просто замирал на месте от ужаса.

— О господи, — пытаясь подавить рвущийся наружу смех и оглядываясь на инструктора, говорю я. Меньше всего мне надо, чтобы нас сейчас вывели из класса. — Это не смешно, конечно.

— Это дико смешно, вообще-то. Будучи родителями, мы проводим своих детей сквозь странный опыт, уверенные, что это даст им потом какое-то преимущество.

Инструктор ставит всех будущих мам на корточки, будто они собрались сходить в туалет, и объясняет пользу этой позы, в том числе для промежности и кое для чего еще, на чем сфокусироваться я даже при всем желании не смогу.

— Как твоя промежность? — интересуюсь я. — Хорошо?

Авайя качает головой, будто поверить не может, что мы ведем такие разговоры.

— Расслаблена. Спасибо. А теперь расскажи мне про Иви.

Глубоко вздохнув, я выкладываю все:

— Если в двух словах, то Ивлин Эбби — моя бывшая почти девушка, превратившаяся сначала в заклятого врага, а потом в почти союзника, которую я предпочел бы постоянно соблазнять.

Ликование на лице Авайи говорит мне, что мне стоит продолжать.

— Это долгая и непростая история, где за первыми свиданиями следует корпоративная жадность, соревнование за одну должность и саботаж.

— Хм, кажется, это не так весело, как я ожидала.

— Все дело в том, что она умная, забавная и потрясающе выполняет свою работу. И это бесило. А когда нам сказали, что могут оставить только одного, мы оба превратились в маньяков. Я ловил себя на том, что слушаю ее на совещаниях, совершенно завороженный, а в следующий момент хотел проколоть ее шины за то, что отвлекала меня от основной цели.

— А твоей основной целью было…

— Полное уничтожение противника, естественно.

Мы переходим в следующую позицию, и Авайя прислоняется к моей груди спиной, усевшись между моих ног.

— А сейчас? — спрашивает она.

— Сейчас считаю ее лучшей.

— А вы… — она не договаривает до конца вопрос, занятая дыхательными упражнениями.

— Ну… почти. Прикосновения, не снимая одежды, если ты понимаешь, о чем я.

Она хихикает.

— И было хорошо?

Бля.

— О да.

— Смею предположить, ты был бы не против повторить.

— Может, мы сосредоточимся на чем-нибудь полезном? — предлагаю я.

— Как я могу сосредоточиться на чем-нибудь другом, когда тут такие рассказы о страданиях и запретной любви?

— Тебе придется, потому что боюсь, сейчас у меня больше шансов осуществить прикосновения, не снимая одежды, с этими дамами, — я показываю на беременных слушательниц курса, — чем с Иви.

— Почему? Из-за работы? Лично мне это кажется мелочью.

— Вообще-то, это не мелочь. Мы оба состоим в браке со своими работами. И через три месяца этой работы у кого-то больше не будет. А еще этот корпоратив на озере Биг Бэр. Мне хочется быть с ней, но мы постоянно спорим. Не хочу, чтобы в итоге мы перерезали бы друг другу глотки. В тюрьму таким властным, как она, никак нельзя, а мне будет слишком трудно не взять в руки нож.

— Итак, главный вопрос тут такой, — говорит Авайя. — Ты был бы с ней, если ни работа, ни что-нибудь еще в этом роде не стояло на пути?

— Вообще-то, это довольно важное «если», Авайя.

— Ты не ответил на вопрос, Картер.

— Был бы я с Иви, если на пути ничего не стояло? Наверное, — почесав подбородок, я морщусь от этой оговорки. — Нет. Не «наверное». Совершенно точно.

— Тогда просто исправь все.

— Ну надо же, как это я раньше не додумался?

— Картер, женщины не настолько сложные, — обернувшись, с улыбкой говорит Авайя. — Умнее? Да. Но не сложнее. Мы хотим, чтобы были подвижки, а не безупречность.

***

Тем же вечером дома у родителей я размышляю над словами Авайи.

Подвижки. Не безупречность.