Саманта Твинн - Сводные братья

Единственное, чего я не понимаю, почему Хадсон такой унылый. Что изменило его за эти годы? Он был так счастлив, когда рос, я имею в виду, когда он был со мной и Флинтом, он был счастлив. Он всегда был здравомыслящим и ответственным. У него была своя работа – вытаскивать Флинта из неприятностей, но он был счастлив. Сейчас же печаль и одиночество, кажется, просочились глубоко в его душу. Он стал таким большим, высоким, подтянутым и мускулистым. Он всегда казался более крупным в моих глазах маленькой девочки, но что-то в нем теперь кажется меньше. Словно его глаза потеряли искру решительности, которая делала его тем Хадсоном, которого я знала, когда мы были маленькими.

Мой Хадсон был сильным, физически и умственно, и он сталкивался с различными проблемами. Он не боялся драк и всё время заступался за меня и Флинта. Мой Ривер – сломленный, одинокий и боится любить. У него есть секреты, о которых он мне не говорит. Тревоги, которые так сильно его обременяют, что он не живет полной жизней, которой мог бы. Только посмотрите, чем он вынужден наслаждаться, и он проводит каждую ночь в чате, общаясь со мной.

Я люблю Хадсона, и Ривера люблю, но я не знаю, кто из них настоящий.

Какой-то частью своего сердца я чувствую, что я больше не знаю Хадсона. Я не знаю, что произошло в его жизни. Я больше не знаю о тех вещах, что он сделал. Время меняет людей, если они вынуждены делать ужасные вещи.

Я чувствую, что знаю Ривера. Хотя бы его мысли. Конечно, далеко не всё. Ривер ставит между нами стену, но то, что он мне говорит, сказано честно и не продуманно, и я уверена, когда мы разговариваем, я помогаю облегчить любую боль, которую он чувствует. Ещё до того, как я узнала, что он и есть Хадсон, я чувствовала незримую связь с ним, которая вышла за рамки нашего общения в чате. Мы просто подходим друг другу, как кусочки пазла.

Я чувствовала, будто обрела дом.

Потом Флинту пришлось вмешаться. Он удивил меня сегодня, взяв меня под свою защиту. В его глазах до сих пор отображается стальная решимость, которая была виднее еще тогда, когда мы были детьми. Однако, чего-то не хватает. Всегда, во все трудные времена, Флинт оставался тем, кто был душой компании и весельчаком. Его взгляд был таким игривым и озорным. Сейчас в нем отражается только беспокойство. Я могу сказать, что он хочет защитить не только меня, но и Хадсона. Я могу сказать, что он беспокоиться о нас обоих.

Я вздыхаю и переворачиваюсь, закручивая постельное белье сильнее вокруг себя. Я не могу поверить, что я снова нашла моих парней. Одна мысль о том, чтобы оставить их снова, причиняет мне боль. Но у меня нет выбора, потому что это слишком опасно оставаться с ними дольше. Я знаю, это будет безопаснее для всех, если я уйду, но часть меня, та, которая пуста, словно черная дыра, не хочет этого.

Я хотела бы отмотать время вспять и вернуться в то время, когда спала между ними. Хадсон и Флинт были словно два щита, которые прикрывали меня от всего плохого в мире. Если бы это была только я, тогда, возможно, я бы могла найти способ остаться с ними, но у меня не получится вернуться без моего багажа. Так много проблем и боли следует за мной словно тень, и я не хочу привести что-либо плохое к их порогу.

Я вздыхаю и закрываю глаза, чувствуя себя такой одинокой. Нет никого, кому бы я могла позвонить. Нет никого, с кем бы я могла разделить свою душевную боль. Но это первый раз за очень долгое время, когда я чувствую себя в безопасности в этой безликой комнате. Я не знаю, сколько времени мне нужно, чтобы заснуть в то время, как в моей памяти живы вспоминания о стальных глазах Флинта и полном боли взгляде Хадсона.

Легкий стук в дверь будит меня. Обстановка в номере светлее, и голос произносит «Уборка номеров», поэтому я догадываюсь, что наступило утро. Я переворачиваюсь и смотрю мутными глазами на будильник рядом с кроватью. Именно тогда я замечаю стопку купюр на столе. Святое дерьмо. Я её хватаю и пересчитаю. Там около тысячи долларов, и номер телефона Флинта небрежно нацарапанный поверх листка с бланком отеля.

Дверная ручка гремит.

– Я ещё здесь, – кричу я, и шорох прекращается.

– О, простите, я зайду позднее, – сообщает девушка с другой стороны двери.

– Нет, всё хорошо, я ухожу через несколько минут.

Я соскакиваю с кровати и шарю по полу, пытаясь обнаружить своё розовое платье, и натягиваю его через голову. Я ищу свои ботинки, нахожу их возле шкафа и надеваю на ноги. Я захожу в ванную и вздрагиваю, когда вижу погром, который я устроила прошлой ночью. Надеюсь, Флинт не будет ненавидеть меня за то, сколько ему пришлось потратиться. Я знаю, что он оплатил номер своей кредиткой, и отель будет обвинять его в моем буйстве.

Я как-нибудь верну ему деньги.

Я брызгаю водой в лицо и пытаюсь пригладить волосы пальцами. Я классический пример того, как люди выглядят после ночи позора. Вздохнув, я решаю, что сделанного достаточно, чтобы выйти, выскальзываю из номера мимо тележки уборки номеров и спускаюсь по лестнице в вестибюль.

Снаружи я щурюсь на солнце, отражающееся от зеркальных окон небоскребов, что меня окружают. Я оглядываюсь в поисках автобусной остановки, когда ко мне подходит человек, одетый в длинное бордовое пальто и черные брюки со стрелкой.

– Машину, мисс? – уточняет он.

Я обычно передвигаюсь на автобусах, но потом я вспоминаю стопку денег в кармане. Я не собираюсь оставлять себе все деньги Флинта, но я думаю, что смогу вернуть те несколько долларов, что потрачу на поездку на такси домой. Я посмотрела на бейдж служащего.

– Конечно, спасибо, Рэнди.

Он улыбается и поднимает руку, издавая пронзительный свист. Черная машина без единого грязного пятна выдвигается из стройного ряда ждущих автомобилей и останавливается напротив нас. До того, как я успеваю коснуться двери, Рэнди наклоняется и открывает её для меня. Я проскальзываю на сиденье, кожаная обивка холодит кожу моих ног, пока я устраиваюсь поудобней.

– Хорошего дня, мисс, – говорит Рэнди, коснувшись рукой своей брови, закрывает дверь и постукивает по крыше, чтобы водитель знал, что уже можно ехать.

Я сдерживаю улыбку. Девушка может привыкнуть к такому обращению.

Машина останавливается возле моей квартиры, и водитель выскакивает и мчится, чтобы открыть мне дверь. Я благодарю его и добавляю чаевые сверху к оплате. В это время утра на улице нет проституток и наркоторговцев, которые здесь обычно тусуются. Защитные жалюзи в баре под моим окном подняты, и полицейская лента трепещет через разбитое окно, пострадавшее от драки, которая произошла накануне. Я знаю по опыту, что бар недолго останется закрытым. Владельцы просто забьют окно фанерой и, вероятно, откроются сегодня вечером снова.

Сейчас, когда я вернулась в свой район, я не чувствую себя в безопасности. Кажется, словно на меня кто-то смотрит. Я пытаюсь избавиться от этого ощущения. Оглядываясь, я никого не замечаю. Через несколько домов под знаком «Стоп» стоит грузовик темного цвета. Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится. Я вылавливаю свои ключи из сумочки и быстро захожу в коридор.

Лестница пахнет также отвратительно, но это не новость. Я прикрываю рукой нос и рот, обхожу лужу чего-то непонятного. Я даже не хочу смотреть на это. Кто, твою мать, оставил это дерьмо здесь, и кто знает, как долго оно будет здесь, прежде чем кто-то придет, чтобы убраться, если это когда-либо произойдет. Я останавливаюсь на третьем этаже и снова оглядываюсь. Я всё ещё ощущаю, что за мной наблюдают. Именно тогда я замечаю, что моя дверь открыта. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить своё сердце и стиснуть связку ключей между пальцев наподобие кастета. Остановившись по одну сторону двери, я открываю ее ногой и заглядываю внутрь.

Внутри все разгромлено. Кто-то тщательно обыскивал мою комнату. Мой крошечный столик перевернут вверх дном, ужасная лампа разбита на две части. Диванные подушки разбросаны, и выдвижной матрас разрезали ножом посередине. Набивка вывалена наружу. Я слышу подозрительные звуки из ванной.

Стук сердца отдается в ушах, и зрение размывается по краям. Я не хочу плакать, потому что это место не мой дом, но по правде говоря, это единственное место, которое у меня есть. Я пересекаю квартиру, чтобы добраться до ванной, пытаясь успокоить свое дыхание, и пинком открываю дверь.

Там никого нет, только в душе включена вода. Вода издает брызгающие звуки, когда ударяется о плитку. Я возвращаюсь в комнату и закрываю входную дверь, снимая затворы, мои руки дрожат, пока я вешаю цепочки на место.