Хадсон трет голову над бровью и прислоняется к дверному косяку. Я прохожу мимо него и иду к своей кровати, поднимая рубашку, брошенную на край, и натягиваю на плечи. Хадсон всё ещё стоит в дверях, когда я поворачиваюсь обратно.
– Она, вероятно, тоже мне ничего не скажет. Я стоял рядом с ней во время боя, но она не захотела мне ничего говорить.
– Мне нужно, чтобы ты попытался.
– Да, хорошо. Я попробую. Хотя, она держит всё внутри себя.
– Она позволила некоторым чувствам вырваться. Мисси пыталась сбежать от меня на кухне. Я знаю, что выглядел разозленным, но я просто очень сильно волновался. Она выглядела так, будто была готова умчаться, если бы я подошел к ней.
Хадсон подходит к моей кровати и садится на край, ноги расставлены, локти упираются в колени.
Я поднимаю бровь.
– Что-то ещё?
– Да… – начинает он и замолкает.
Клянусь, он выглядит немного смущенным, и это не похоже на моего старшего брата.
– Какого хрена, чувак. Что ты ещё сделал? Выкладывай.
Хадсон прочищает горло.
– Ну, я встретил эту девушку…
– Ещё одну? Где, черт возьми, ты находишь время? У нас заканчиваются комнаты, Хадсон.
Он фыркает.
– Нет, это не то. Я никогда не встречал её в реальности. Мы начали переписываться в онлайн чате.
Я думаю, мои брови никогда ещё так сильно не поднимались. Я ухмыляюсь, потому что брат начинает краснеть. Хадсон пару лет не прикасался к компьютеру ради знакомств. Каждый день девушки ждали его у раздевалки. Сейчас моя ухмылка выглядит неуместной. Есть причина, по которой мой брат изменился, и я чувствую себя дерьмово, что заставил его чувствовать смущение.
– Итак, ты рискнул, верно?
Он бросает на меня разраженный взгляд.
– Типа того. Она… она особенная для меня. Она стала тем, с кем я разговаривал, когда мне это было действительно нужно.
И сейчас я чувствую себя ещё хуже из-за того, что Хадсону нужно было обратиться к незнакомому человеку, чтобы поговорить, пока я находился здесь всё это время.
– Как давно ты её знаешь?
– После того, как прекратил играть. У неё какие-то проблемы. Я не знаю, какие именно, но, если я смогу узнать, то хочу что-нибудь сделать, чтобы помочь ей.
– У нас здесь дом для заблудших девушек?
– Как будто это не ты умолял меня привести сюда Мисси?
– Мисси – наша сестра, мать твою.
Он на минуту замолчал. Я думаю, потому что ему нечего больше сказать. Затем Хадсон наклоняется вперед.
– Я действительно беспокоюсь об этой девушке, Флинт. Я знаю это звучит, как полный бред. Я знаю, что это совсем не похоже на меня – искать незнакомок по интернету, но эта девушка…
Мгновение я смотрю на своего брата, смотрящего в пол. Он выглядит побежденным, или это не то слово. Он выглядит так, словно судьба всего мира зависит от него, будто на его плечи лег груз ответственности и проблем не только его собственных, но и кого-то другого. Не нужно, чтобы его обременял кто-то ещё. Не сейчас.
Но я понимаю, что в этот раз происходит. Хадсон не пришел бы ко мне, если бы ему не нужна была моя помощь, и он бы не просил моей помощи, если бы эта девушка не была особенной для него.
– Ты влюблен в неё? – тихо я спрашиваю его.
Он сглатывает и смотрит на меня. На мгновение я чувствую, будто смотрю на моего брата такого, каким он был десять лет назад. Он кивает и этим всё сказано. Затем он отталкивается от кровати и идет к двери.
– Это чертовски бессмысленно, я имею в виду, любить её. Я знаю, что из этого ничего не выйдет, но я хочу, чтобы она была в безопасности. Всё, что я могу предложить – это деньги и то, что можно купить за деньги – безопасность. Сделай это. Купи безопасность. Для Рейвен, для девушки из чата, и для Мисси. Чего бы это ни стоило.
Я киваю и смотрю, как он уходит, слыша стук закрывающейся двери в его спальню. Я иду в комнату Мисси тихо стучусь в дверь. Когда она никак не реагирует, я медленно открываю дверь и оглядываюсь.
Темно. Лампы выключены и балконные двери закрыты. Я вожусь, чтобы включить свет. Включив лампу, я вижу, что Мисси нет. Я осматриваю комнату, все её вещи исчезли: телефон и ноутбук, нет и обуви рядом с кроватью. Шагаю к шкафу и открываю дверцу. Несколько вещей, что висели на плечиках, исчезли. Её потрепанный рюкзак тоже пропал. Черт возьми. Она ушла.
Я бросаюсь из её комнаты и мчусь вниз по лестнице, выбегая через парадную дверь, едва успев притормозить, чтобы не врезаться в Мисси. Она стоит на верхней ступеньке, стуча что-то в телефоне, её рюкзак перекинут через тонкое плечо.
– Мисси.
Она оборачивается.
– О, это ты. Я подумала, что это должно быть Хадсон.
– Ты разочарована?
Она просто отворачивается обратно. Вот мой ответ, наверное.
– Тебе не обязательно уходить.
Она начинает спускаться по ступенькам, как будто дистанция между нами укрепляет её решимость.
– Я не могу остаться, Флинт.
Мне хочется спросить её почему, но пока слишком рано. Я знаю, как это должно быть неловко для неё. Я понимаю, что Хадсон иногда похож на большого сердитого медведя, и очень легко сложить о нем неверное впечатление, если ты не знаешь, что под всех этой напускной грубостью прячется золотое сердце. И, в конце концов, я принимаю решение быть с ней откровенным.
– Не уходи сегодня, Мисси. Там темно, и тебе некуда идти, чтобы быть в безопасности. Пожалуйста, вернись в дом. По крайней мере, составь хотя бы план.
Мисси пожимает плечами, как будто всё, что я ей сказал, прошло мимо неё, а затем разворачивается к дороге, вглядываясь в темную ночь. Она уже заказала такси? Спускаясь вниз, я рискую. За прошедший день я понял одну вещь о Мисси – невозможно предугадать, как она отреагирует на те или иные действия. Когда я обхватываю её рукой и притягиваю к себе, то готов к её сопротивлению. Когда я это делаю, обнимая её руками, я ожидаю, что она оттолкнет меня. Вместо этого Мисси утыкается лицом мне в грудь и вздыхает.
– Вернемся в дом. Давай поговорим, – предлагаю я мягко.
Я всё ещё не ожидаю, что она согласится. Может быть, это такой способ попрощаться. Когда она кивает головой и начинает подниматься по ступенькам, я чувствую облегчение. Но не Мисси. Она с трудом передвигает ноги, как будто на её плечах лежит непомерная ноша. Они похожи с Хадсоном, как две горошины из стручка. Позади нас подъездная дорога освещается светом фар и под колесами хрустит гравий. Желтое такси ждет пассажирку, которая передумала. Мисси разворачивается, её разрывает на части, теперь, когда средство для побега так близко. Я не собираюсь её терять, поэтому показываю, чтобы она заходила во внутрь, и сбегаю по ступенькам дать водителю чаевые за беспокойство.
Закончив, я присоединяюсь к Мисси в фойе.
– Давай пройдем в гостиную, – предлагаю я, закрывая за собой дверь, и веду её дальше по коридору. Я снимаю с Мисси рюкзак, бросаю на диван возле двери, и иду к бару на колесиках. – Будешь пить?
– Нет, спасибо.
Я киваю и наливаю себе двойной односолодовый виски двадцати однолетней выдержки в стеклянный стакан, делая большой глоток, прежде чем сесть на диван рядом с ней.
– Итак, хочешь сказать мне, куда ты планировала ехать? – спрашиваю я.
Я делаю ещё один глоток виски, позволяя ему обжечь моё горло, когда смотрю, как Мисси пытается придумать ответ, который, по её мнению, не разозлит меня или не раскроет реального положения вещей. Я обратил внимание, как она по-разному относится ко мне и Хадсону. Он бесит её, его защитные инстинкты выглядят слишком властными. Сейчас она доверяет мне больше, хочет открыться мне больше, потому что я не давлю на неё, как он. Я протягиваю руку и хватаю Мисси за лодыжку, притягивая поближе к себе. Она сопротивляется лишь на секунду прежде, чем сдаться и подвернуть под себя ноги, прислонившись к моей руке. Я жду, пока она не заговорит первой.
– Я не хочу, чтобы Хадсон думал, что имеет право указывать мне, что делать, – начинает она. – Я была одна в течение очень долгого времени. Если он думает, что все будет идти так, как он хочет, если Хадсон стал подобным человеком, то я не останусь. Я достаточно получила такого отношения в приемных семьях после того, как вы, ребята, уехали.
– Это на самом деле не так, – говорю я, – Хадсон так не думает, поверь мне. Он один из самых щедрых людей, которых я когда-либо знал. Если ты что-то хочешь, просто скажи, и он сделает всё возможное, чтобы достать это, но он защитник и не умеет с кем-то нянчится. Это то, что заставляло его сражаться за тебя, когда ты была маленькой. Поэтому он так долго защищал нас, когда все мы были детьми. Он не понимает, что ведёт себя слишком сурово, когда пытается помочь. Или, может быть, он не думает об этом, потому что видит всё под иным ракурсом. Я думаю, это то, что делало его отличным игроком в футболе. Он любит трудности и не знает, как жить по-другому.