Время для коктейлей — несомненно, это самая лучшая часть свадьбы. Лучше нее может быть только та фигня с подвязкой. Я всегда отлично ловил эти подвязки, и нет лучше способа узнать девушку, чем запустить свои руки как можно выше под ее платье.

Но так было раньше. Моя сейчас намного лучше.

Потому что теперь у меня самая сексуальная девушка из всех сидящих в этом зале, и я могу засунуть свои руки ей под платье тогда, когда этого захочу.

Теперь, когда я вижу платье Кейт, я понимаю, почему подвязки здесь не нужны. Оно серебристое и короткое. Прям, микро-мини. И без лямок. Каждый раз, когда я на нее смотрю, я не могу удержаться, чтобы не думать о том, как легко от него можно избавиться. А ее туфли? Вы же помните мое пристрастие к туфлям, да? Они на очень высоких каблуках, с ремешками, с открытыми пальчиками и…

Амелия Уоррен, мать Долорес, встает из-за стола. Она худая, со светло-рыжеватыми волосами до плеч. И дочь ее пошла в нее — мама такая же ненормальная. И когда я говорю ненормальная, я имею в виду это во всех возможных смыслах.

На день рождения Кейт, Амелия прислала ей ожерелье из натуральных кристаллов, собранных во французских пещерах Перигорда, потому что она считала, что это защитит легкие Кейт от загрязненного городского воздуха.

Обидно, какими строгими в этой стране стали правила отправки людей на принудительное лечение.

О, и Амелия не любит меня. Вообще. Не знаю почему. Мы встречались то с ней всего раз до сегодняшнего благословенного события, и не перебросились то больше пятью словами. Мне интересно, не связан ли как-то ее испепеляющий взгляд, что она бросает в мою сторону с ее племянником.

— О, смотрите, здесь Билли! Он приехал.

Про дерьмо вспомнишь, оно и всплывет.Я глянул в сторону входа, где, конечно же, маячил этот придурок.

Да, я все еще ненавижу его. Он как генитальный герпес — хрен избавишься от него.

Последние восемь месяцев он жил в Лос-Анджелесе, и к моему глубочайшему разочарованию продолжал общаться с Кейт. Она говорит, что они просто — давайте скажем вместе — «друзья» —но я на это не куплюсь. Я имею в виду, для Кейт, конечно, они просто друзья. В это я верю. Но вот для этого парня? Черта с два.

Звание «друга» — это один из старинных трюков подцепить девицу. Точно также как и «Наверное, я гей».Он просто выжидает подходящего момента, ждет, когда я оступлюсь, и тут же запустит ей в рот свой язык.

Хрен то там. Не дождется.

Он направляется к нашему столику, а Кейт идет к нему. Они обнимаются, а я от злости скреплю зубами.

— Привет, Кэйти.

— Привет, Билли.

Прошу прощения за то, что мне приходится сглатывать подступившую к горлу тошноту.

— Ди-Ди будет так рада видеть тебя. Я думала, у тебя концерт?

У него на лице самодовольная улыбочка. Хитрая. Как у продавца автомобилей.

— Мой агент все уладил.

Потом он осматривает Кейт с ног до головы.

А мне тут же захотелось укрыть ее скатертью, а ему кофейной ложкой выковырять глаза.

— Ты выглядишь прекрасно.

Она с улыбкой склоняет голову чуть на бок.

— Ммм, ты такой милый. Ты тоже великолепно выглядишь.

Она что, действительно, купилась на эту чушь? Да вы, наверно, шутите?

Я прочищаю свое горло и встаю позади нее.

— Уоррен.

— Эванс.

Мы схлестываемся взглядом — смотрю на него, как лев на гиену, — а Кейт, как свежая добыча, которую мы оба собираемся съесть.

И вот тут подходит моя мама.

— Кейт, пожалуйста, не могла бы ты мне помочь найти свою маму? Фотограф хочет сделать еще несколько семейных снимков снаружи, пока солнце не село.

В темных глазах Кейт появилось беспокойство. Она нервно водит по нам своим взглядом.

— Ах… конечно, Анна. Никаких проблем.

— Спасибо, дорогая.

Кейт демонстративно смотрит на нас обоих.

— Я сейчас вернусь.

И когда она поворачивается, чтобы уйти, останавливается у моего плеча и шепчет мне:

— Будь хорошим, Дрю.

Я улыбаюсь.

— Это не то, чего ты хотела сегодня утром.

Ее улыбка натянута, а в глаза предостережение.

— Это то, чего я хочу сейчас.

Заправляю за ушко прядку ее волос.

— Я всегда хороший, малыш.

Она уходит, оставляя меня наедине с заклятым врагом. Это будет интересно.

Он подпрыгивает сразу на обеих ногах.

— Я тут оставил Кейт пару голосовых сообщений на прошлой неделе. Видимо, она их не получила.

Тон его обвиняющий. Вполне справедливо.

— Может, она просто не хотела с тобой разговаривать.

Он хрюкает, как обычно делают поросята.

— Или, может, ты их удалил.

Я делаю шаг вперед, заставляя его отступить.

— Может, тебе не стоит звонить в мою квартиру.

— Я звонил Кейт.

— Точно, Кейт, которая живет в моейквартире.

— Ты не можешь указывать ей, с кем она может разговаривать. Ты кто такой, хрен бы тебя побрал?

— Ее парень. Что означает — да, могу. И не думаю, что ты входишь в этот список.

— Знаешь что, Эванс? Я вижу тебя насквозь. Ты весь такой из себя, высокомерный, но глубоко внутри? Ты готов наложить в штаны. Потому что ты знаешь, что это всего лишь дело времени, когда Кейт покончит с тобой.

Я хмурю брови в насмешливом недоумении.

— Прости, я не говорю на твоем хреновом языке. Что бы это значило?

Он подходит ко мне, так, что мы оказываемся нос к носу, как боксеры перед гонгом.

— Это будет для тебя новостью, идиот – ты так, вариант «на безрыбье». Парень на время. Кейт повеселится, а потом будет двигаться к более постоянным перспективам.

Я смеюсь.

— Например, к тебе?

— Я сейчас вовсю занимаюсь своей карьерой рок-звезды, не так ли?

Кейт говорила, что он какое то время назад подписал контракт на запись своего альбома, и я слышал несколько его песен по радио. Но мне все равно, сколько пластинок он продает, он для меня навсегда останется придурком. Хотя в его словах насчет карьеры рок-звезды есть смысл. Это мощная сила. Парни с внешностью Мика Джаггера или Стивена Тайлера не упустят случая потрахаться, и они годами такое вытворяют в сексе.

— Но нет, не ко мне, — говорит он. — Кейт и я в прошлом. Хотя это не означает, что она останется с тобой. Как долго ты ее знаешь, Эванс? Восемь месяцев? Я встречался с ней одиннадцать лет и до этого девять лет был ее другом. Так что я думаю у меня больше опыта предугадать, что Кейт сделает или чего не сделает.

Ладно, тут он попадает почти в точку. Это одна из причин, почему я ненавижу тот факт, что Кейт все еще общается с ним. Потому что он обладал ей раньше меня, и я не имею в виду секс, с этим я могу справиться. Но я говорю о том, что она любила его, почти вышла за него замуж. Не важно, что я сделаю, не важно, насколько хорошо складываются наши отношения, мне никогда не быть первым там, где это имеет значение. И это хреново. На втором месте — просто первый неудачник.

Но я скорее проглочу язык, чем признаюсь этому уроду.

— Ты мелишь всякую чушь. Я знаю Кейт. Я…

Он прерывает меня легким толчком в плечо.

— Ты знаешь то, что Кейт позволяет тебе узнать. Это я сидел в первых рядах на самых важных событиях в ее жизни, осел. Двадцать лет воспоминаний всегдабудут значить больше, чем тыкогда-нибудь…

Не хочется, чтобы вы становились свидетелями, но я больше не могу этого выносить, и… ну… знаете, и все такое.

Я отклоняюсь назад и даю ему прямо в морду. Даже Железный Майк мне сейчас в подметки не годится, и это так здорово. Надо было это сделать еще несколько месяцев назад.

Он пятится назад. Я жду, когда он начнет наступать на меня и готовлюсь его блокировать. Но вот чего я не ожидал, дак это того, что он схватит меня за пояс, как футбольный полузащитник.

Мы вдвоем валимся назад, сваливая за собой стол с пастой, грохотом привлекая внимание толпы. Повсюду разлетается соус маринара, приземляясь на головы ничего не подозревающих людей и стекая на их одежду. Напоминает сцену из фильма ужасов Телекинез, даже?