Сола Рэйн - Тафгай

– Да какого хера, Мерф?! – взорвался он. – Ты хочешь меня, я хочу тебя! В чем, мать твою, проблема?

– Прекрати вести себя так, будто мы все еще женаты, Сандерс! – Я тоже перешла на крик. – Ты не даешь мне работать, понимаешь? Мне нужны эти чертовы деньги!

– А мне нужна ты!

Повисла оглушительная тишина.

Наши взгляды встретились, и в моей голове раздались громкие голоса: «Лжец!», «Он бросил тебя!», «Разбил сердце!» «Не верь ему!», «Уходи!».

Я выставила перед собой руку, когда Эш начал приближаться ко мне, и покачала головой.

– Не уничтожай меня снова, Эш, – по моим щекам опять покатились слезы.

Застывшее непонимание в неоновых глазах – это последнее, что я увидела перед тем, как захлопнула за собой дверь.

Джеб. Джеб. Джеб. Кросс.[19]

Джеб. Кросс. Кросс. Кросс.

Я выбивал дерьмо из боксерской груши так, будто это она была источником всех моих проблем. Ритмичные звуки ударов, смешанные с тяжелым дыханием и звоном цепей, на которых висел снаряд, заполняли полупустое пространство домашнего спортзала, эхом отражаясь от бетонных стен. К концу шестой серии пот уже градом стекал по моему лицу, а костяшки пальцев под тугими бинтами горели огнем от жестких ударов.

Но мне было наплевать на боль.

«Не уничтожай меня снова, Эш».

Джеб. Джеб. Кросс. Кросс.

Джеб. Кросс. Джеб. Хук.

Я сцепил зубы, когда почувствовал, как острая боль прострелила сухожилие и распространилась до локтя. Безвольно уронив левую руку, я обхватил грушу другой и прижался лбом к прохладной эко-коже, восстанавливая дыхание.

«Не уничтожай меня снова, Эш».

Из моей груди вырвалось рычание.

Эти проклятые слова второй день кружили в моей голове, как назойливые осы, которые без конца жалили мой мозг. В них не было никакого смысла. Ведь если кто и был уничтожен тогда, шесть гребаных лет назад, так это я.

Но вся эта хрень осталась в прошлом.

Я больше не тот уязвленный двадцатилетний паренек, который сдался в первом же раунде, как только ему врезали по гордости. Тогда я упустил Мерфи лишь потому, что не чувствовал, что реально ее заслуживаю. В моей малолетней голове была каша из дерьма.

Но теперь все иначе.

Сейчас я как никогда уверен в себе. Вчерашний поцелуй Мерфи вернул мне те самые эмоции, которые я, как одержимый наркоман, искал все эти годы, и будь я проклят, если снова их потеряю.

Звонкий голос Микки неожиданно прервал мои мысли.

– Лавка «Флоренс и Бью» тоже мимо, – сообщила она, прислонившись к косяку двери.

– Звони еще, – я взял с полки чистое полотенце и достал из мини-холодильника бутылку минеральной воды.

– Некуда больше звонить, Эш, – устало выдохнула Микки, листая пальцем по экрану своего телефона. – Это был последний номер.

– Ты шутишь? Как такое возможно? Это же Чикаго, черт побери!

– Это День Святого Валентина, черт побери! – передразнила она меня. – На часах шесть часов вечера, Здоровяк. Большинство цветочных магазинов уже закрыты, а в остальных просто нет долбанных букетов из ста и одной красной розы, понимаешь? Может, стоит поискать что-нибудь попроще?

Я фыркнул, вытирая мокрое лицо полотенцем.

– Исключено.

– Тогда сам ищи!

– И найду!

Микки оторвала взгляд от экрана, и ее большие зеленые глаза восторженно уставились на меня.

– Святое дерьмо, неужели Эш Сандерс, наконец, влюбился?

Я поморщился, откручивая крышку на бутылке.

– Я не знаю, что такое любовь, Каллахан.

– А я думаю, знаешь, – она бросила телефон в сумочку, которая висела у нее на плече, и застегнула синюю куртку. – Ладно, Здоровяк, мне уже пора бежать. Обнимешь меня?

– Детка, я весь мокрый.

– Мне плевать. Иди сюда.

Я закинул полотенце на плечо, пересек спортзал и заключил Микки в объятия.

– Сегодня Большой День, да? – улыбнулся я, прижимая ее к себе.

Микки кивнула и судорожно вздохнула.

– Мне страшно, Эш.

– Брось, конфетка. Дэйв будет счастлив узнать, что скоро станет отцом.

– В противном случае, ребенка придется воспитывать тебе, – нервно рассмеялась она.

Я отстранился и легонько щелкнул пальцем по ее маленькому носу с очаровательной горбинкой.

– Думаешь, напугала? Хоккей не терпит слабаков, милая, а сильные мужчины никогда не пасуют перед трудностями.

– Пришли мне селфи с букетом из ста и одной красной розы сегодня, и тогда я тебе поверю, – усмехнулась Микки.

Спустя два часа курьер доставил мне заветный букетик.

Бедолага гнал в Чикаго из самого Милуоки, преодолев на машине почти сотню миль, но, судя по его счастливому виду, пять штук баксов все-таки стоили того.

Я послал Микки триумфальное селфи с розами, сунул бутылку игристого «Пайпер Хайдсика» в ведерко со льдом и отправился за Бреннан.

Вчера я был сбит с толку ее слезами и непонятными фразами, поэтому позволил ей уйти, но сегодня не будет никаких поблажек. Ее огненные поцелуи выдали мне пропуск за кулисы, и я намеревался им воспользоваться по полной, мать его, программе.

На улице было темно, как у кита в желудке. Только хаотично разбросанные редкие фонарные столбы частично освещали дорогу, покрытую грязным, тающим снегом. Я замедлил шаг, когда заметил, как возле дома Мерфи остановилось такси.

Спустя несколько секунд показалась и она сама. Причем не одна, а в паре с каким-то хреном. Они вышли из дома и быстрым шагом направились к желтой машине.

Я застыл на месте, пытаясь осмыслить все это дерьмо.

Что это еще за недоразумение рядом с ней?

Вы только посмотрите на него, он похож на чувака со стенда «Лучший работник месяца».

Погодите, они что, собрались на свидание?

Святой Иисус, что за дикарь идет в ресторан в утиных ботинках? Блять, я даже не мог думать о том, насколько его унылые вельветовые штаны не сочетаются с ними.

Что Мерфи в нем нашла? Подалась в благотворительность?

Нет, серьезно. Этот никчемный недоносок совершенно ей не подходит.

Проклятье, да ей вообще никто не подходит, кроме меня!

Я включился в реальность лишь тогда, когда услышал рев двигателя. Выругавшись, я раздраженно зашагал в сторону машины, но только успел приблизиться, как желтый седан тронулся с места и скрылся из виду.

Грудную клетку пронзила острая боль. Ярость поднялась во мне словно лава, кипя и пузырясь в груди. Гребаный ад! Я ведь даже не мог отследить расположение этой сладкой парочки, потому что накануне разбил Мерфи телефон!

ТВОЮ МАТЬ!

Я швырнул букет на дорогу, а затем разъяренно пнул по нему ногой. Розы разлетелись по снегу подобно кускам кровавого мяса.

Эта уродливая картина являлась зеркальным отражением того, что происходило сейчас в моей душе.

– Все это очень неожиданно, Билл, – суетливо произнесла я, когда официантка, принимавшая наш заказ, скрылась за дверью кухни. – Твой прилет в Чикаго, заранее забронированный столик в ресторане…

– Сегодня же День влюбленных, Мерф, – улыбнулся Уиллис, приглаживая свои густые непокорные волосы цвета черного шоколада. – Это вроде как наш праздник, разве нет?

Мой взгляд опустился на его серый шелковый галстук, и в голове раздался насмешливый голос Эша: «Что это еще за унылая удавка?». От неожиданности я даже подпрыгнула на стуле. Пришлось яростно прикусить себе щеку, чтобы я не рассмеяться, как сумасшедшая.

Боже, какие там первые симптомы шизофрении?

Голоса в голове?

– Что с тобой, Мерфи? Ты сегодня какая-то рассеянная, – нахмурился Билл, подливая мне чилийского вина.

– Да нет, все в порядке. Просто немного устала. – Я отправила мысли о Сандерсе в воображаемое мусорное ведро, схватила бокал с рубиновой жидкостью и залпом выпила его содержимое.

Билл удивился, но снова наполнил мой бокал.

– Трудный выдался денек?

– Не то слово, – ответила я, отправляя в рот кусочек сыра. – Сегодня мы с Джо ездили в океанариум, где трогали живых скатов, представляешь? Это было просто обалденно! Затем мы побывали в Национальном музее мексиканского искусства, где Джо нарисовала пингвина, с которым фотографировалась в океанариуме. А еще мы устроили грандиозный шоппинг, и…