Сола Рэйн - Тафгай

– Это видеоигра, – шепотом подсказала я.

– Я куплю тебе любую видеоигру, которую ты только захочешь, – ответил он дочери.

– Тогда я не против, – просияла маленькая предательница.

Иисусе, когда она подрастет, точно попадет в неприятности.

– Вегас, вы наваляете завтра детройцам? – снова выкрикнул чей-то голос.

– Пора уходить, – напряженно сказал Эш, перехватывая у меня ручку чемодана. – Пока сюда не слетелись журналисты.

Я с волнением оглядела увеличивающуюся вокруг нас толпу, которую контролировала охрана аэропорта, и кивнула.

– Окей, я возьму Джо на руки. Так будет быстрее и безопаснее.

– Может, лучше я? – неожиданно предложил Эш.

Отрицательный ответ уже был готов сорваться с моего языка, но я вовремя сдержалась, напоминая себе, что он ее отец и имеет такие же права.

– Ладно, – вздохнула я и обратилась к Джо: – Ты не против, милая?

– Это будет весело, – захихикала она, а потом прошептала мне: – Он похож на Хагрида[20], только симпатичнее.

– Эй, я все слышал! – притворно возмутился Эш, и Пчелка захохотала еще громче.

Вспышка страха промелькнула в его глазах, когда он наклонился, поднял Джо на руки и осторожно, так, словно она была сделана из хрупкого стекла, прижал к себе. Трогательно, бережно, нежно. Когда ее маленькие ручки доверчиво обвились вокруг его шеи, глаза Эша заблестели от слез.

Боже правый…

Я миллион раз представляла себе эту сцену сотнями различных сценариев, но никогда это не было так… сентиментально. Эмоции пронзили мое сердце словно тысячи острых иголок.

Если бы я отразила сцену на холсте, то мои мазки были бы робкими и пугливыми, как птицы, клюющие хлебные крошки, а в палитре оказалось бы всего два цвета: желтый – символизирующий доверие и тепло, которым обменялись родные души, и красный – как отражение их расцветающей любви…

Эш на миг зажмурился, вдыхая запах дочери, и тут же отстранился, чтобы не смущать малышку. Чувства захлестнули меня. Я опустила голову и быстро вытерла слезы, чтобы никто ничего не заметил.

– А у тебя дома есть «Твинки»[21]? – поинтересовалась Джо, когда мы уже спустились на парковку.

– Всегда, – широко улыбнулся Сандерс, наслаждаясь ее вниманием. – Ты с какой начинкой любишь?

Джо задумчиво постучала пальчиками по подбородку и выпалила:

– С клубничной!

Эш бросил на меня быстрый взгляд, который чуть не заставил мое сердце выпрыгнуть из груди, и ответил:

– Мой любимый вкус.

В течение последних нескольких часов я нервничал больше, чем за весь прошлогодний плей-офф, в котором наша команда под девизом сделай-или-умри сражалась за Кубок Стэнли.

Наверняка в мире существует какая-нибудь научная статистика, которая доказывает, что мужчины, имеющие детей, седеют раньше остальных. Не то, чтобы я жаловался, но…

Святые угодники! Сколько же энергии в этой маленькой фрикадельке!

За тот крошечный период времени, который Джо провела в моем доме, она успела: поплакать, посмеяться, едва не грохнуться с барного стула, пролить сок на мой новенький авангардный ковер, который летел ко мне частным самолетом из Новой Зеландии, оторвать голову соломенному Будде, и измазать шоколадом коллекционную виниловую пластинку «Space oddity» Дэвида Боуи. Подумаешь, их всего несколько на планете… Но кто считает.

К счастью, Бреннан все же удалось найти на моем Xbox[22] какую-то детскую видеоигру и увлечь ею малышку. Теперь Джо спокойно сидела на кухонном полу и сражалась с какими-то космическими сорняками, а мы с Мерфи доедали гавайскую пиццу, которую доставил курьер.

Я поставил перед Бреннан чашку дымящегося кофе, развернул стул и уселся на него верхом, сложив руки на спинке.

– Значит, Джо.

Мерфи крепко обхватила пальцами чашку, словно от нее зависела ее жизнь, и кивнула в ответ.

– Джо, то есть Джозефина? – уточнил я, чувствуя себя при этом полным идиотом, который не знает имени собственной пятилетней дочери.

– Джослин.

– Джослин, – задумчиво повторил я, пробуя имя на вкус. – Джослин Сандерс. Мне нравится.

Мерфи подняла на меня взгляд своих больших и карих, как у лани, глаз, и я увидел в них раскаяние.

Но знаете что?

Меня это не впечатлило.

Я был дьявольски разочарован поступками этой женщины.

Нет, даже не так.

Я был чертовски зол на нее! А когда увидел в аэропорту, то разозлился еще больше. Сейчас в моей душе царило полное смятение. Тупое тело все еще рвалось к ней, но мозг и сердце уже сопротивлялись.

Хотите правду?

У меня никогда и ни с кем не было такого чувства близости, как с Бреннан.

Я трахал сотни женщин, но ни с одной из них не занимался любовью. Кроме нее. Даже когда наш секс становился по-настоящему диким, я брал ее сзади или она сосала мой член, – мы все равно занимались гребаной любовью.

Поверьте, мое тело остро ощущало эти различия.

А теперь представьте, что ее огромная многолетняя ложь – это ножницы, которые перерезали нашу эмоциональную связь.

Именно так это сейчас ощущалось.

– Эш, только прошу тебя, не говори ей пока ничего, – взмолилась Мерфи. – Джо очень впечатлительная. Ее хрупкому внутреннему миру не нужны землетрясения. Пусть она немного привыкнет к тебе, и тогда мы ей обо всем расскажем.

Я посмотрел на дочь, которая что-то возбужденно бормотала себе под нос, глядя на экран большого телевизора, и кивнул.

– Только Джо должна жить здесь. Это ее дом.

– Исключено, – отрезала Бреннан. – Она будет жить со мной.

Мои руки, которые еще совсем недавно ласкали совершенное тело Мерфи, сжались в кулаки.

– С тобой. В этом доме.

– Эш, ради всего святого! Здесь даже кровати нет.

– Вообще-то есть, в моей спальне.

Мерфи фыркнула.

– Ты предлагаешь нам спать с тобой?

– Я предлагаю вам спать на ней, а я сегодня посплю на мате в тренажерном зале.

– Это самоубийство, Сандерс, – она уставилась на меня, как на слабоумного. – Тебя завтра ни один массажист не восстановит. Хочешь двигаться на льду, как терминатор?

– Я хочу, чтобы вы с Джо были в безопасности, пока твой гребаный насильник тусуется поблизости! – рявкнул я.

– Билл? – Мерфи побледнела. – Он все еще в Чикаго?

– Думаю, да. Ублюдок хочет денег за разбитое лицо.

– Сколько?

– Пять миллионов.

– Пять миллионов долларов?! – Мерфи едва не подавилась глотком кофе. – Мудак вообще в курсе, что услуги профессионального киллера стоят дешевле?

Я не сдержал улыбку.

– Ты готова в случае чего на него заявить?

– Конечно. Я сделаю что угодно, лишь бы у тебя не было проблем, Эш.

Наши взгляды встретились и что-то шевельнулось внутри меня. Мерфи робко накрыла своей маленькой ладонью мой все еще сжатый кулак, но я тут же выдернул руку и отвел глаза в сторону.

– Ладно, – она встала из-за стола и начала быстро убирать грязную посуду. Ее щеки были красными, а руки слегка дрожали. – Надеюсь, ты не против, если я воспользуюсь твоим душем?

– Весь дом в твоем распоряжении, Мерфи, – ответил я и тут же почувствовал, как меня охватывает паника. – Постой.

Я вскочил на ноги, едва не уронив стул, и схватил ее за локоть.

– Ты что, идешь в душ прямо сейчас?

– Эм… – Мерфи нахмурилась. – Ну да.

– Ты спятила? – теперь я испытывал настоящий ужас. – Хочешь сказать, что я останусь с Джо наедине?

Выражение растерянности на ее лице быстро сменилось широкой улыбкой.

– Ох, хотела бы я сказать, что она не кусается, но…

– Это ни хрена не смешно, Бреннан.

– Просто усади свою трусливую задницу рядом с ней и просиди так минут двадцать, окей?

– Двадцать минут?! – вскрикнул я.

Мерфи закатила глаза.

Затем она подошла к Джо, прошептала ей что-то на ухо и, даже не взглянув на меня, вышла из кухни.

Стерва.

Ладно, черт бы ее побрал. Я справлюсь с этим. И вообще со всем.

Я стану самым лучшим в мире отцом.

Закрыв глаза, я протяжно вздохнул и медленно опустился на пол рядом с дочерью. Ярко-голубые глаза, обрамленные светлыми пушистыми ресницами, оторвались от экрана и уставились на меня с любопытством.