В глазах повитухи отразился страх. Она жестом отозвала Джудит в противоположный конец комнаты.
— Никаких секретов, — закричала Фрэнсис Кэтрин. — Скажите мне, в чем дело!
Джудит кивнула головой в знак согласия.
— Да, скажите нам обеим, — потребовала она.
— Младенец расположен неправильно. Я нащупала ножку.
Боль снова охватила Фрэнсис Кэтрин. Джудит велела ей посильнее тужиться. Но подруга отказалась и принялась безудержно рыдать.
— О Боже, Джудит, я больше не могу. Мне хочется умереть. Эта боль…
— Не смей сдаваться, — приказала Джудит.
— Я не могу ввести руку внутрь, — прошептала Хелен. — Нам нужен крюк, Джудит.
— Нет!
Отчаянный крик Фрэнсис Кэтрин лишил Джудит самообладания. Она была так напугана, что почти ничего не соображала. Вырвав руку из побелевших пальцев подруги, девушка бросилась к миске с водой. Она тщательно, ожесточенно мыла руки, и инструкции Мод эхом проносились в ее голове. Она не знала, да и не хотела знать, было ли то, о чем тогда говорила ей повитуха, ерундой или нет: сейчас она сделает так, как ее учили, и будет верить, что это поможет.
Джудит опустилась на колени перед Фрэнсис Кэтрин.
Та уже охрипла от крика и лишь умоляла жалобным шепотом:
— Скажи Патрику, что я прошу у него прощения…
— К черту всю эту чепуху, — прикрикнула на подругу Джудит. — Вечно ты, Фрэнсис Кэтрин, все делаешь наоборот.
— Вы собираетесь повернуть плод? — спросила Хелен. — Смотрите, не разорвите ей внутренности.
Джудит покачала головой. Она внимательно наблюдала за Фрэнсис Кэтрин.
— Дай мне знать, когда снова начнутся боли, —велела она.
Хелен попыталась всучить Джудит горшок со свиным салом.
— Смажьте руки жиром, — предложила она. — Это поможет плоду легче проскочить.
— Нет, — возразила Джудит. Она не для того так чисто выскоблила руки, чтобы мазать их теперь этим грязным салом.
Изабелла положила ладонь на живот Фрэнсис Кэтрин и воскликнула:
— Начинается схватка. Я чувствую, как растет напряжение.
Джудит принялась молиться. Фрэнсис Кэтрин — кричать. Хелен и Изабелла держали ее за руки.
Сердце Джудит ушло в пятки, когда она нащупала крохотную ножку, высовывающуюся из отверстия. Теперь уже она молилась вслух, но никто ничего не слышал: вопли Фрэнсис Кэтрин заглушали все остальные звуки. Джудит осторожно передвинула ножку вниз и принялась искать вторую.
И Бог услышал ее молитву. Ей не пришлось проникать слишком далеко внутрь в поисках второй ножки. Отыскав, Джудит медленно выпростала ее в отверстие. Ну, а Фрэнсис Кэтрин сделала остальное. Она не могла сдержать потуги. Ребенок упал бы прямо ей на ноги, если бы Джудит вовремя его не подхватила.
Прекрасная девочка, нагнавшая на них столько страху, была маленькой и восхитительно пухленькой. Головку ее покрывал легкий пушок огненно-рыжих волос. Новорожденная и орала голосом, поразительно напоминающим материнский.
И тем не менее она была само совершенство.
Как, впрочем, и ее сестра тоже. Эта не доставила им никакого беспокойства. Только застала всех врасплох. Дело было так. Увидев первого младенца, Фрэнсис Кэтрин зарыдала от радости и облегчения: наконец-то все позади! Хелен вышла из дома, чтобы закончить ритуал и, в соответствии с церковными правилами, закопать послед, дабы демоны не напали на мать и ее дитя, пока те находятся в столь уязвимом положении. Изабелла ворковала над младенцем, готовя ему первую в жизни ванночку. Джудит умывала Фрэнсис Кэтрин. И вдруг та снова начала тужиться. Джудит велела ей прекратить это, поскольку опасалась кровотечения. Но Фрэнсис Кэтрин уже не могла остановиться и через несколько минут родила вторую дочь. Малышка оказалась достаточно любезной, чтобы появиться на свет головкой вперед.
Новорожденные были внешне совершенно одинаковыми. Ни Изабелла, ни Хелен не могли их отличить друг от друга. Они предусмотрительно завернули малюток в ткань разного цвета: девочку, родившуюся первой, — в белую, а ее сестру — в розовую. Сверху они прикрыли их пледом Мэйтлендов.
Кровотечение у Фрэнсис Кэтрин было не очень сильным, но Джудит все еще продолжала беспокоиться. Чтобы не допустить осложнений, она собиралась продержать молодую мать в постели еще добрых две недели.
Наконец Фрэнсис Кэтрин привели в порядок. На нее надели красивую ночную сорочку, собственноручно сшитую Джудит, причесали волосы и стянули их розовой лентой. Несмотря на сильную усталость, она сияла от счастья, но Джудит понимала, что сейчас ей приходится изо всех сил бороться со сном.
Патрику регулярно сообщали о состоянии жены. Он знал, что с ней все в порядке. Однако Хелен не сказала ему, сын у него или дочь. Эта приятная обязанность должна была лечь на молодую маму.
Фрэнсис Кэтрин подали новорожденных, чтобы та представила их отцу. Джудит поправила одеяла и отправилась за новоиспеченным папой.
— Подожди, — тихо, чтобы не потревожить дочек, шепнула Фрэнсис Кэтрин.
— Что? — шепотом спросила Джудит.
— Мы… мы хорошо справились, правда, Джудит?
— Да, хорошо, — улыбнулась та.
— Я хочу сказать…
— Тебе не надо ничего говорить. Я все понимаю. Фрэнсис Кэтрин улыбнулась в ответ.
— Теперь твоя очередь, Джудит. Подари моим дочерям подружку, чтобы им было кому поверять свои тайны, — попросила она.
— Посмотрим, — уклончиво ответила Джудит и, направившись к выходу, знаком позвала за собой Изабеллу и Хелен. Рванувшийся в дом Патрик чуть не сбил ее с ног. Его нетерпение соединиться со своим семейством вызвало у Джудит улыбку.
Свежий воздух был восхитителен. Джудит смертельно устала, и при мысли о том, что она наконец-то выполнила свой долг, ее охватила неодолимая слабость. Девушка прошла к каменной ограде и села на землю. Изабелла последовала ее примеру.
— Много было волнений, правда? — прошептала она. — Я так боялась за Фрэнсис Кэтрин.
— И я тоже, — призналась Джудит.
— Ей еще понадобится наша помощь, — заявила Хелен. — Бедняжке пришлось нелегко, и теперь ей нужно как следует отдохнуть. Она не сможет в одиночку ухаживать за младенцами.
— Тетки Уинслоу помогут ей, да и я тоже, — вызвалась Изабелла. — Мы сможем приходить по утрам.
— Я могла бы оставаться после ужина на всю ночь, — предложила Хелен.
Обе женщины посмотрели на Джудит, ожидая, что та согласится взять на себя дневное время, но девушка покачала головой.
— Вам нужно найти кого-нибудь другого, чтобы заполнить этот пробел, — вздохнула она. — Я не могу обещать свою помощь, потому что не знаю, сколько времени еще пробуду здесь.
— Ради Бога, о чем это ты говоришь? — недоуменно воскликнула Изабелла.
— Завтра объясню, — ответила Джудит. — А теперь мне нужно поговорить о Фрэнсис Кэтрин. Я хочу, чтобы вы обе пообещали мне, что позаботитесь о ней. Ей нельзя подниматься с постели. Опасность еще не миновала.
Джудит и сама слышала отчаяние в своем голосе, но никак не могла с ним справиться. «Наверное, усталость сделала меня такой неуравновешенной», — подумала она.
Ни Изабелла, ни Хелен ей не возражали. Джудит была благодарна им за молчание. Хелен устало вздохнула. Печаль на лице ее хозяйки надрывала ей сердце.
Она решила слегка оживить беседу.
— А вы тоже удивились, когда Фрэнсис Кэтрин принялась рожать во второй раз?
И девушки невольно улыбнулись.
— Вы выглядите так, будто вот-вот свалитесь с ног, — усмехнулась Хелен. — Ступайте домой и отдохните немного. Я останусь здесь до утра.
Но ни у Джудит, ни у Изабеллы не было ни сил, ни желания двигаться. Так мирно, так спокойно им было сидеть тут, глядя в ночную темноту.
Услышав за спиной какой-то звук, Джудит обернулась. Это спускались с холма Йан и Уинслоу. Девушка поспешно отвернулась и начала приводить себя в порядок. Пригладив и откинув назад волосы, она пощипала щеки, чтобы вызвать румянец, и принялась расправлять складки на платье.
— Все равно ты похожа на пугало, — хихикнула наблюдавшая за ней Изабелла.
Джудит опешила от этого замечания. Изабелла была такой доброй, благожелательной женщиной. Джудит и не подозревала, что ей свойственно поддразнивать людей.
— И ты тоже, — рассмеялась она в ответ.
Девушки почти одновременно поднялись навстречу своим мужьям и прислонились друг к другу. Каждая старалась всем весом опереться на подругу.
— А вообще-то мне все равно, как я выгляжу, — призналась Изабелла. — Уинслоу хочет… ну, короче, ты знаешь чего, а мне кажется, что я не должна так скоро… Прошло только семь недель. Думаю, нам надо подождать еще семь… хотя иногда ночью мне тоже хочется…