— Интересно, почему ты в этом уверена?

— Да потому, что у него уже есть дома светская женщина. И прекрасный образец, уверяю тебя.

— Но, мама! — воскликнула Луиса. — Почему ты вообще решила, что у Леонардо может кто-то появиться?

— Разве я так решила? — с удивлением отозвалась донья Исабель. — Ты сама об этом заговорила, а я просто высказала свои соображения. Ладно, Луиса, выкинь весь этот вздор из головы. У тебя хватает с Леонардо реальных проблем, зачем еще что-то выдумывать?

Луиса вздохнула:

— Это правда, мама, проблем хватает. Взять хотя бы его дружбу с этим злополучным торговцем. Как мне его образумить?

Донья Исабель покачала головой.

— Боюсь, что все свои доводы ты уже исчерпала. Пусть все идет своим чередом. Когда он почувствует, что к нему самому стали относиться по-другому, его благой порыв, скорее всего, пройдет.

— Да, но это может сказаться на репутации семьи. Не забывай, у меня растут дочери.

— Луиса, все не так страшно. Гораздо более худшие промахи забываются. Ты помнишь, как вскоре после замужества ты решила превратить свои приемы во что-то вроде литературного салона? Боже, что за личностей ты откапывала! Какие манеры были у этих восходящих литературных звезд!

— Мама, это особый случай, — возразила Луиса. — Свет довольно снисходителен к выходкам богемы.

— Однако после двух-трех скандалов салон пришлось свернуть.

— Мама, нечестно все сводить к этим двум-трем скандалам, — запротестовала Луиса. — Именно в нашем доме были впервые зачитаны отрывки из нескольких нашумевших впоследствии книг. А успех вечера поэзии, а костюмированная «шекспировская вечеринка», а...

— А ее позорное окончание чуть ли не с потасовкой! — подхватила фразу донья Исабель. — И вообще что за нелепая идея — «шекспировская вечеринка»!

— Ты несправедлива, — сказала Луиса, — мои вечера пользовались огромной популярностью. Многие из кожи вон лезли, чтобы получить от нас с Леонардо приглашение и...

— В надежде на очередной скандал, доченька, чтобы потом в качестве очевидцев стать желанными гостями в любом доме.

— Но чего же стоят люди, которые приходят на литературный вечер за скандалами? — запальчиво воскликнула Луиса. — Стоит ли обращать на них внимание?

Во взгляде доньи Исабель появилась ирония.

— О Луиса, вот уж не ожидала от тебя подобного вольнодумства. Выходит, не только ты воспитывала Леонардо, но и он тебя. Свет, дочь моя, всегда прав, и бороться с его мнением бессмысленно. Ты и сама это признала.

— Да, — с горечью подтвердила Луиса, — теперь у нас бывают только «проверенные» знаменитости, из тех, что уже приняты во многих порядочных домах.

— Вот и прекрасно.

— Что же прекрасного, мама? Ведь это уже подогретое блюдо! Кого же удивишь знаменитостью, и без того модной в этом сезоне? Если этого человека можно встретить во многих, пусть даже избранных домах? Наши приемы потеряли свою оригинальность.

— Лучше благодари общество за то, что оно простило тебе эту былую оригинальность и не напоминает о ней. А ты, получается, об этом сожалеешь?

— Да, отчасти сожалею, — подтвердила Луиса.

— Тогда почему же ты так недовольна Леонардо?

— Ах, мама, как ты не понимаешь?— воскликнула Луиса. - Я рисковала приличиями из-за блестящих людей, завтрашних знаменитостей, литературных звезд, а Леонардо рискует из-за какого-то неосторожного коммерсанта, который в гостиную-то войти не умеет.

— Ты поддалась иллюзии славы, а он — иллюзии дружбы. Ты уже образумилась, а он обязательно образумится чуть позже. Он не настолько сильный, твой Леонардо, чтобы плыть против течения. Наберись терпения и жди. 

— Наверно, ты права, мама. Как мне приятно, что хоть ты меня понимаешь, — сказала Луиса.

Донья Исабель погладила ее по руке.

— Ну еще бы, дорогая, как же я могу не переживать за тебя! Кстати, ты мне обещала, что на этой неделе проконсультируешься с доктором, а ты все откладываешь?

— Да нет, мама, я обязательно схожу к доктору. Действительно в последнее время чувствую себя неважно, — неохотно сказала Луиса.

Мать обеспокоенно поглядела на нее.

— А ты вполне доверяешь своему врачу? Я могу попросить дона Хорхе порекомендовать хорошего специалиста.

— Да нет, я вполне доверяю дону Фелипе. Помнишь, как он достаточно быстро вылечил меня от острого пиелонефрита?

— Это так, но болезнь тем не менее перешла в хроническую форму.

— Ничего страшного. Мне просто надо остерегаться простуд, и я об этом помню. Когда я была на консультации полгода назад, анализы не дали повода для беспокойства.

— И все-таки, Луиса, ты должна быть осторожнее. Пожалуйста, после визита к врачу прошу тебя позвонить мне.

— Обязательно, мама. А сейчас нам уже пора собираться домой. Как бы этот Дуэнде ни был невоспитан, он не будет засиживаться в гостях до столь позднего часа.

Леонардо и Хосе Игнасио обедали. Леонардо успел отдать соответствующие распоряжения, и стол был сервирован на двоих. Леонардо был подавлен, но всеми силами старался скрыть это, расспрашивая Хосе Игнасио о его делах, выясняя разные подробности и стараясь найти хоть какую-то зацепку, позволяющую повернуть дело против обманщиков и в пользу его друга.

Тот опять разгорячился:

— Я ведь не первый год веду дела, дорогой Леонардо. Я стреляный воробей, но тут меня провели на мякине. А почему? Да потому, что этот негодяй был родственником Висенте! Может ли быть лучшая рекомендация?

— Это не самая лучшая рекомендация, — сдержанно заметил Леонардо.

— Да что ты?! — искренне изумился Хосе Игнасио.

— Вот что, старина, — начал Леонардо. — Ты запутался даже крепче, чем я думал. Придется нанимать компетентного адвоката. И тут надо не ошибиться.

— Компетентный адвокат стоит бешеных денег, — заволновался Луис, — а у меня...

— Пусть это тебя не волнует, — мягко сказал Леонардо. — Даже если я заплачу за адвоката, я все равно останусь твоим должником. Фундамент моего нынешнего благополучия — это твои советы в начале моей карьеры.

Говоря так, Леонардо не так уж сильно преувеличивал. Пожалуй, чересчур добросердечный и доверчивый для коммерсанта, Хосе Игнасио тем не менее был талантливым дельцом: он раньше других умел углядеть возможность выгодной сделки. Именно у него Леонардо научился не бегать наперегонки с толпой конкурентов по проторенной дорожке, а находить свою тропку, по которой бежишь ты один, и потому добегаешь первым и срываешь неслыханный куш.

Но Хосе Игнасио не мог принять такие лавры.

— Ну нет, твое благосостояние — плод твоего таланта и трудолюбия, — ответил он другу. — Да и женился ты с умом, — добавил он без всякой задней мысли, не подозревая, как царапнули Леонардо эти слова.

— А где же твои домашние? — Хосе Игнасио наконец обратил внимание на отсутствие Луисы и девочек.

— Луиса просила передать тебе извинения. Я предупредил ее, что у нас будет гость, в самый последний момент, а она была приглашена к своей матери. Пришлось ехать, — покривил душой Леонардо.

— Конечно, конечно, — закивал Хосе Игнасио. — Этим великосветским старухам лучше не перечить.

Напоминание о Луисе опять неприятно подействовало на Леонардо. Он не сомневался, что они с доньей Исабель сейчас перемывают косточки и ему, и Хосе Игнасио. Если бы он знал, как близко они подобрались в своих догадках к существованию Аугусты, ему стало бы совсем тошно.

Но и без того напоминание было не из приятных. Поэтому, заметив, что гость закончил трапезу и вопросительно смотрит на него, Леонардо с удовольствием приступил к делу. 

— Пойдем ко мне в кабинет, Хосе Игнасио. Я сделаю несколько звонков. Пора нам побеседовать с юристами. 

У воспрявшего духом Хосе Игнасио вырвалась фраза:

— Все-таки самое ценное на свете — это дружба.

— И любовь хорошей женщины, — похлопав его по плечу, добавил Леонардо.

Когда Луиса с девочками вернулась домой, она узнала от горничной, что после обеда с Хосе Игнасио ее муж принимал двух господ («настоящие господа», по определению Селии), а потом все четверо куда-то отправились. Луиса поняла, что муж не только не отказался от знакомства с Хосе Игнасио, но вообще накрепко связал себя с этим делом. Она не знала, как ей быть: получалось, что муж совершенно выходил из повиновения, вел себя ужасно.