Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя

— А вы не хотите пойти со мной?

Она прикусила губу.

— Нет, мне бы не хотелось.

— Вы опасаетесь, что он догадается о нашей игре?

Она избегала смотреть ему в глаза.

— Нет. Просто не хочу видеть, что он ведет себя так, как будто ничего не случилось. А ведь спустя несколько дней все начнется сначала… — Она кашлянула. — Пойду найду Селима.

Ему и раньше не нравилась ее притворная невозмутимость, но сейчас все было еще хуже. Сейчас он видел в ее глазах пустоту…

Он подошел к Мари, взял ее за руку, но вдруг замер в растерянности. Ведь она презирала жалость и пустые слова сочувствия…

Тут Мари взглянула на его руку, и зеленые искорки вновь вспыхнули в ее глазах.

— Я думала, что мы уже закончили, — сказала она.

— Не совсем. — Беннет взял ее локон и стал пропускать шелковистые пряди между пальцами. — Я не шутил, когда сказал, что ваши локоны очаровывают. Любой мужчина мечтает забыться в таких волосах, как ваши…

Мари отступила на шаг. Выражение ее лица было непроницаемым. Потом она вдруг отбросила за плечо выбившийся локон и, резко развернувшись, убежала.

Мари укладывала в саквояж зеленое платье. «Черт бы побрал этого майора, — думала она. — Англичанам следовало прислать кого-то более подходящего».

И действительно, шантажисту следовало быть безобразным, возможно — с бородавкой и кривыми зубами. Он не должен быть так ослепительно красив. И делать вид, что искренне заботится о ее безопасности. И он не должен был делать сводившие ее с ума комплименты…

— Все делаете сами, да?

Мари бросила платье и повернулась — в комнату вошла Ашилла.

— А когда это я позволяла тебе укладывать мои вещи? — спросила Мари.

Ашилла усмехнулась:

— Никогда. И это правильно. Если бы я делала все, чем занимается обычная горничная, я бы погибла от истощения.

Мари весело рассмеялась.

— Это моя уловка, чтобы удержать тебя.

Ашилла достала из шкафа платье цвета шалфея. Потом вдруг спросила:

— Злодейский замысел, да?

Улыбка исчезла с лица Мари.

— Ашилла, ты совершенно свободна и можешь уйти, как только захочешь. Ты мне не принадлежишь.

Служанка расправила складки на платье и поморщилась, увидев чернильные пятна.

— Да, госпожа, конечно… Вы ведь спасли меня, когда меня снова хотели продать. Но все же я не могу простить Селиму, что он торговался, снижая мою цену. Снижая! У него холодное сердце. Не понимаю, почему я работаю рядом с ним.

Ашилла находилась при Мари с тех пор, как та купила гречанку и дала ей свободу. Так неужели Ашилла и сейчас чувствовала на себе какие-то узы?

— Ладно, не обижайтесь, — сказала горничная. — Я остаюсь с вами только потому, что так хочу. Да, только поэтому. — Помолчав, она спросила: — А где же ваш майор?

— Он не мой майор. Он сейчас беседует с отцом.

Ашилла с усмешкой кивнула:

— Да, так и следует… Значит, я была права в отношении привлекательности вашего майора?

Мари процедила сквозь зубы:

— Он не мой майор. Ясно?

Она не хотела, чтобы Ашилла снова принялась перечислять физические достоинства этого человека. Хватит и того, что они у нее самой не выходили из головы. Широкий разворот плеч. Сильные руки. Мускусный мужской вкус его губ и… Она тихо вздохнула и зажала ладонью рот, чтобы не дрожали губы.

— Знаешь, он шел за мной до дома Нейтана…

Ашилла вздрогнула.

— А Нейтан знает?

— Да, знает.

Предатель! Как он мог одобрить появление Беннета?

Горничная молчала, и Мари добавила:

— И я вечером не смогу попасть на собрание.

Ашилла в очередной раз усмехнулась:

— Почему же? Ведь повстанцы всегда ищут соратников.

— Моя мать считала, что лучше получать от британцев деньги, чем завербовывать их.

— Неужели? Что ж, может, и так. Да, кстати… Ваше отсутствие разобьет Стивену сердце. На собрании никто не будет слушать его рассказы о том, как греческая свобода была предсказана в древних мифах.

Хрупкость сердца Стивена не переставала удивлять Мари. Улыбнувшись, она сказала:

— Я недолго буду отсутствовать.

Однако она не очень жалела, что пропустит еще несколько выступлений Стивена.

— Так, значит, у вас есть план и для вашего майора? — спросила горничная.

Мари снова улыбнулась:

— Да, есть. Вот только…

Она вдруг подумала: «Интересно, а что бы я почувствовала, если бы вчера Беннет коснулся моей груди, когда мы поцеловались?»

Нет, ей не следует об этом думать!

Нахмурившись, Мари сказала:

— Я пойду и спрошу у Селима…

— Нет-нет, я пойду! — Ашилла поспешила к двери. — Этому проклятому Селиму придется признать мое существование.

Через несколько минут горничная вернулась.

— Если он решил прятаться от меня, я расшибу ему голову!

— Так ты не нашла его? — спросила Мари.

Отсутствие Селима казалось странным. Ведь она разговаривала с ним несколько минут назад. Более того, он обладал необъяснимой способностью, свойственной всем дворецким, оказываться именно в том месте, где он был нужен. Где же он сейчас?

— А Селим уже отнес чай моему отцу?

Ашилла сделала большие глаза и пожала плечами.

Мари со вздохом отставила чернильницу, в которую только что налила чернил, и заявила:

— Пойду сама поищу Селима.

Когда она шла к кухне, дворецкий пронесся мимо нее с чайным подносом. На его левой щеке виднелся синяк.

Мари поспешила следом за ним.

— Селим, что случилось?!

Дворецкий, обычно такой невозмутимый, покраснел.

— Очень неловко получилось, мисс. Я споткнулся о смятый ковер. Но не беспокойтесь. Я уже занялся им.

Мари хотела расспросить его, но они уже подошли к кабинету ее отца, и она позволила Селиму дальше идти одному — ведь все равно Ашилла выжмет из него подробности беседы отца и майора, а она уж потом расспросит служанку.

Развернувшись, Мари направилась в свои апартаменты, но тотчас же остановилась, услышав, как Беннет произнес ее имя. Она подошла поближе к кабинету, пытаясь расслышать, о чем говорили мужчины, — ей не мешало бы знать содержание их разговора.

Но увы, дверь за Селимом уже закрылась, и она ничего не смогла услышать.

Вскоре Селим вышел из комнаты и, увидев ее, оставил дверь чуть приоткрытой. Когда он проходил мимо нее, она подмигнула ему и улыбнулась. Затем осторожно подошла к приоткрытой двери.

В отличие от элегантной простоты в половине дома, принадлежавшей Мари, кабинет ее отца был загроможден разными вещами — повсюду громоздились разбитые фарфоровые сосуды, свитки манускриптов и пустые бутылочки от чернил. Сам же сэр Реджинальд, сидя за столом, внимательно смотрел на Беннета.

— Итак, майор, простите, что не смог вчера с вами встретиться. Меня задержали… неотложные дела. Так что вы желали обсудить?

Мари не ошиблась в своих предположениях. По глазам старика было видно, что он не узнавал гостя.

Беннет откашлялся. Его вдруг охватило совершенно необъяснимое волнение, прямо-таки непостижимое… Ведь его «отношения» с Мари были спектаклем, не так ли?

— Я бы хотел поухаживать за вашей дочерью, — проговорил майор.

Сэр Реджинальд широко раскрыл глаза.

— За моей маленькой Мари?.. Впрочем, нет, я полагаю, она уже не маленькая. Думаю, ваш назревающий роман и явился причиной того, что она вчера не появилась у посла. Но меня это удивило — ведь ей никогда не нравился этот субъект. — Немного помолчав, старик улыбнулся и добавил: — Что ж, не вижу причины мешать вам. А вы, майор… Вы, случайно, не археолог, а? У меня сейчас… некоторые трудности с помощниками.

Беннет снова откашлялся, собираясь ответить, но сэр Реджинальд продолжал:

— О, это ничего, вы, возможно, чего-то не знаете. Ведь главное… Хм… как я вижу, Мари больше не благоволит этому Нейтану Смиту. А раньше он частенько заглядывал сюда.

Но ни Мари, ни Абингтон не ответили на его вопрос. Действительно, какие были между ними отношения? Когда он, Беннет, целовал ее, он был уверен, что ее никогда не целовали, но теперь он уже не был в этом уверен. Так, может быть, Абингтон…