Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя

Нейтан сделал глоток сока, поморщился и поставил чашку обратно на столик.

— Да, понимаю… Ваши ожидания очень невелики. Ведь вы никогда никому не доверяли. Вы притворяетесь, что верите людям, но на самом деле всего лишь даете им время на то, чтобы они не оправдали ваших ожиданий. Затем вы придираетесь к любой мелочи, доказывая, что были правы, не доверяя им.

— Доверие — хрупкая вещь.

Мари поднялась и, чтобы успокоиться, стала расхаживать по комнате.

— Да, хрупкая, но оно — не ваза династии Мин. Доверие не должно падать от малейшего толчка и разбиваться в мелкие осколки, годные только для мусорного ящика. — Нейтан поморщился. — Но лучше забудем эту неудачную метафору. Прествуд всегда был скучноватым, но он хороший человек.

Она задумалась, потом спросила:

— Так что же, полагается бесконечно доверять людям? Требуется постоянно им улыбаться и прощать?

Нейтан пожал плечами:

— Полагаю, у майора были основания для некоторых его поступков.

— Но какое это имеет значение, если он не говорит мне, каковы они, эти основания? И вообще, почему я обсуждаю с вами подобные вопросы?

Мари села и, подтянув вверх штанину, стала соскребать с ноги сухую шелушившуюся хну. Ужасно неприятную, грязно-коричневого цвета.

— Я не желаю говорить с вами про Беннета, — добавила она.

Нейтан снова пожал плечами и поднялся с дивана. Кивнув на чашку с соком, спросил:

— Нет ли у вас чего-нибудь, кроме этого гнусного зелья? Боюсь, я не так легко привыкаю к местной жизни, как вы.

Мари указала на стол, накрытый к послеполуденному чаю.

— Здесь чай, но он уже остыл.

Она набрала в трубочку хны и поставила на ноге маленькую точку.

Нейтан налил себе чаю.

— Пусть и остыл. Все равно предпочитаю его.

Он добавил в чай ложку сахара и размешал. Ложка звякнула, потом тихонько и ритмично зазвенела. Через несколько секунд Нейтан посмотрел на Мари и, помрачнев, проворчал:

— Вы не обязаны зарисовывать Вурт.

— Я знаю.

Он добавил в чай еще одну ложку сахара.

— И этим вы не поможете грекам.

— Я знаю.

— К тому же это опасно. Не просто опасно, а смертельно опасно. Вокруг крепости рыщут шайки грабителей и убийц. Султан сумел построить этот форт только после того, как провел туда дороги и создал укрепления. Каждый прибывающий груз сопровождает охрана из десятков солдат, и все же некоторые из них в дороге погибают. Поверьте, Мари, эти места — смертельная ловушка.

Она опустила голову, скрывая лицо, чтобы собеседник не увидел страх в ее глазах. Даже зная о смертельной опасности, она твердо решила, что должна идти.

— Но помните, Мари…

— Британцам нужны рисунки, — перебила девушка.

— С каких это пор вы заботитесь о британцах? Прествуд может и сам сделать чертежи.

— Он не умеет рисовать. Кроме того… Что, если его поймают? У него найдут чертежи, и его, конечно же, убьют.

Нейтан постучал ложкой по подносу.

— Вы это делаете не для того, чтобы помочь грекам. Вы собираетесь спасти Прествуда, так ведь?

— Нет. Просто я согласилась сделать план форта, вот и все.

Нейтан положил в свой чай очередную ложку сахара.

— А может, от вашего внимания ускользнул тот факт, что Прествуд — довольно крупный мужчина, способный сам себя защитить?

— Но он даже не говорит по-турецки. И если…

— Вы уверены, что не спали с ним? — перебил Нейтан. Он яростно воткнул ложку в сахарницу. — Черт, все еще хуже! Вы его любите!

Мари уже открыла рот, чтобы опровергнуть это обвинение, но так и не произнесла ни слова.

Нет-нет, она не любит его. К тому же Беннет через несколько дней уедет… Кроме того, он ясно дал ей понять, что не питает к ней никаких чувств. Между прочим, она прекрасно знала, что любовь могла существовать и без доверия, но это делало жизнь адом. А она не желала обрекать себя на такую жизнь.

Заставив себя усмехнуться, Мари сказала:

— Люблю? О, это было бы глупо…

Нейтан сделал глоток чая, утер рот тыльной стороной ладони и отставил чашку. После чего закрыл крышкой сахарницу и налил свежего чая в другую чашку.

— Я вам не верю, Мари. Ведь вы настойчиво стремитесь последовать за ним на верную смерть.

Беннет неподвижно стоял в тени соседнего дома. И майор отчетливо видел, как рука Абингтона поглаживала Мари ниже спины, когда он провожал ее к ожидавшей их карете.

Выругавшись сквозь зубы, Беннет прижался к кирпичной стене. Ему ужасно хотелось подойти к карете и увести Мари от Абингтона. Но, к счастью, он держал себя в руках.

Он полагал, что если будет избегать Мари, то это поможет ему Он пытался чем-то занять свои мысли, чтобы не думать о ней, но ничего не мог с собой поделать — перед ним то и дело возникало лицо Мари, а в ушах звучал ее голос.

Да, он желал ее, и это приводило его в бешенство.

«Ты должен сосредоточиться, — говорил себе Беннет. — Ведь сейчас самый удобный случай, чтобы поймать человека, следившего за Мари». И он твердо решил сделать это, рассчитывая уже к утру получить ответы на все свои вопросы. А потом, в конце недели, когда она сделает зарисовки Вурта, он будет свободен… и вернется домой.

Тут кучер щелкнул кнутом, и лошади тронулись с места. Беннет замер, затаил дыхание…

Но прошла бесконечно долгая минута, прежде чем из ближайших ворот выскочила фигура в белом тюрбане. Незнакомец побежал за экипажем Мари, и Беннет тотчас же выбрался из своего укрытия — наступило время ответов.

Догнав незнакомца, майор прижал его к земле. Тот попытался вырваться, и они покатились по булыжной мостовой. Незнакомец метался из стороны в сторону, но Беннет был больше и тяжелее, что давало ему преимущество. Навалившись на противника, майор достал из кармана веревку и, бросив взгляд на его искалеченную левую руку, быстро связал и крепко затянул узлы, затем поставил пленника на ноги и спросил:

— Кто послал тебя?

Турок разразился потоком слов, большинство из которых, как подозревал Беннет, были ругательствами.

— Ты говоришь по-английски?

Пленник продолжал свою гневную обличительную речь. Тогда Беннет толкнул его в ближайший переулок. Майор решил, что до прибытия Абингтона ему поможет Даллер.

Пленник сопротивлялся всю дорогу, но Беннет был гораздо сильнее. Уже у дверей посольства пленник неожиданно рванулся в сторону, но майор, предвидевший и эту последнюю попытку бегства, вовремя подставил ногу в сапоге, и турок распростерся на земле. Тюрбан слетел с его головы, и открылись редкие и грязные волосы.

Беннет поднял пленника и потащил наверх мимо удивленного дворецкого. Затащив турка в кабинет, он захлопнул за собой дверь. Но вскоре дверь распахнулась, и вошел Даллер.

— Прествуд, кто это? Дворецкий говорит, что вы приволокли сюда заключенного…

Пленник смертельно побледнел. Он уже не кричал и не ругался — покорно сидел в кресле, куда его усадили.

— Это тот человек, который преследовал мисс Синклер, — сказал майор.

Даллер прищурился.

— А может, это тот самый, который устроил стрельбу в мисс Синклер?

— Сомневаюсь. Но подозреваю, что он знает, кто стрелял в нее.

Арестованный обводил глазами комнату, но избегал смотреть на посла. Затем взгляд турка остановился на окне, и он приподнялся. Но Беннет тут же схватил его за ворот и швырнул обратно на кресло.

— Сидеть! — прорычал майор.

Даллер подошел к пленнику и, нахмурившись, что-то сказал по-турецки.

Человек в тюрбане плюнул ему под ноги.

— Мерзавец! — заорал Даллер.

И сказал что-то весьма угрожающее.

Турок вздрогнул и молча кивнул.

— Я пригрозил, что передам его местным властям, — пояснил Даллер.

И задал очередной вопрос.

— Абдулла, — ответил турок.

Посол взглянул на кузена.

— Абдулла — его имя.

Даллер снова что-то спросил.

После долгого молчания Абдулла наконец ответил, энергично качая головой. Посол же пояснил:

— Он говорит, что не знает того человека, который нанял его.

— Спросите, каким образом предполагалось связаться с ним?

Посол снова заговорил. Минуту спустя перевел ответ: