– Я ничего не вижу.
– И не пытайтесь, англичанин. Лучше слушайте. Ночь сама все рассказывает. Впереди улица Беренжер… примерно в пятидесяти шагах. Пекарь на углу даже сейчас делает хлеб. Можно почувствовать его запах. Улица идет на восток, к мосту в Париж, где у людей вашей профессии есть друзья. Если пойдете в гору, на запад, то со временем придете в Англию, где друзей у вас еще больше. Слабый ветерок – чувствуете? – дует с северо-востока, из Булонского леса.
Закрыв глаза, он пытался ощутить течение ночи. Она права. Лучше слушать и чувствовать ветер на своей коже, а не пытаться увидеть.
– Да, в этом вы искусны. У вас большой опыт пробираться в темноте.
– Больше, чем хотелось бы.
– Научились всему, работая на Вобана? Одна из его людей?
– Я не говорила, что вы задаете много вопросов? Теперь слушайте внимательно, я обучу вас секретам. Если вы стоите лицом к ветру, то всегда будете знать, где находитесь. Этот указывает, что поблизости река. – Грей слышал, как она сглотнула. – Запах воды.
А вот и приманка для нее. Водой из садового бассейна им удалось только увлажнить себе рот. Она страдала от жажды.
– Я буду рад добраться до часовни, – Грей тщательно выбирал слова. – Надеюсь, там есть вода. Там должен быть колодец. Думаете, мы найдем ведро или другую посуду, чтобы ее зачерпнуть?
– Без сомнения. Это недалеко, как я уже сказала. – Голос у нее был хриплым от жажды. – Потом я вас оставлю для вашего тайного рандеву, а у меня свои дела. Я не стремлюсь расширить круг знакомстве английскими шпионами Парижа. – Но голос выдавал ее, она продолжала думать о, воде.
– Может, никого там и нет. Один я не справлюсь с Эйдрианом, ему требуется ваша помощь. И вы покажете мне колодец. Это всего сотня шагов.
Она фыркнула. Он понял – это по-французски деликатное выражение отчаяния.
– Не знаю, почему англичане имеют репутацию стоиков, о вас этого не скажешь. – Она крепче обхватила Эйдриана. – Тогда вперед. Мы найдем воду. Я уверена, что мы стоим на проезжей части дороги, где нас могут заметить. Ворота перед нами.
Метла сердито защелкала по прутьям железной ограды.
– Я доведу вас до главного корпуса. Не дальше. Если б даже у вас на руках был десяток смертельно раненных молодых шпионов. Ваша просьба совершенно не логична. – Под ногами скрипел гравий, дорога круто вела под гору. – До сих пор я редко имела дело с англичанами. Теперь я понимаю, что это разумно, хотя наверняка есть много англичан, которые более рассудительны, чем вы.
Грей не смог обнаружить и намека на человеческое присутствие. Но так и должно быть, если тут ждал его Уилл Дойл. Она прошла еще несколько шагов и остановилась.
– Мне это не нравится. Дальше я не пойду. Забирайте парня…
Она права. У нее превосходная интуиция. Но Эйдриан, находясь в полубессознательном состоянии, все слышал. И подыграл. Застонав, он повис на ней.
Анник пошатнулась и с трудом удержала его.
– Ваш друг опять потерял сознание. Мы должны…
– Вы появились вовремя, – сказал где-то рядом Дойл. Очертания его мощной фигуры стали видны в ночи. – Я уже готовился штурмовать дом.
Слава Богу! Как гора с плеч.
– Эйдриан ранен.
Услышав незнакомый голос, девушка мгновенно оттолкнула Эйдриана, шмыгнула в лес и замерла, стараясь сделать все для того, чтобы ее не было слышно.
– Я возьму его. – Дойл подхватил юношу и понес. – Я слышал, что он жив, но его подстрелили. Мы не знали, насколько это серьезно, и я на всякий случай украл карету. Она тут, на дороге.
– Хорошо. – Грей поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, прислушиваясь и стараясь определить, где находится девушка. Здесь. Ее выдало дыхание. Но пока что ей казалось, что она в безопасности, под защитой темноты. – Мне нужна вода для моей проводницы.
Он мог поклясться, что Дойл прочел его мысли.
– В карете есть пара фляжек. Сейчас принесу. Хорошая, чистая вода. – Самые верные слова, небрежные и спокойные.
Он понимал, что она не может не думать о воде. Это была для нее ловушка.
– Я принесу вам фляжку, мадемуазель. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить.
Она колебалась. Если он сейчас попытается схватить ее и промахнется, второго шанса уже не будет. Она слишком быстра в темноте. Надо подманить ее поближе.
– Я иду за водой.
К карете Грея вел запах свежей краски, но когда он распахнул дверцу, клин света протянулся через заросший сорняками двор.
Дойл усадил Эйдриана в карету.
– Где твоя рана, парень? Плечо? Нет, Похоже, грудь. Всего одна пуля?
– Хватит и одной… не думаешь? – хрипло ответил Эйдриан. – Жилет совершенно испорчен.
Карета закачалась, когда Дойл заботливо укрывал юношу одеялом.
– Уж не знаю, как теперь посмотрю в глаза твоему портному. Вот, глотни еще воды, пока в сознании.
– Оставь рядом, чтобы я мог дотянуться. Поехали отсюда.
– А кто погиб, оставив тебя за старшего, парень? Ты мне это расскажешь когда-нибудь. – Дойл вылез из кареты. – Он справится. Как погоня?
– Целое осиное гнездо, – сказал Грей. – Я расплачусь с проводницей, и можем ехать. Где вода?
Он посветил лампой вокруг. Да. Теперь ей не уйти от него. Пока что она вне досягаемости света, тень среди теней, благоразумная и осторожная. Но уже слишком поздно быть осторожной.
Дойл поймал его взгляд.
– Конечно. Я мигом, сэр. – Он с медлительной грацией бурого медведя полез на верх кареты. – Я прихватил еду. Тут большая корзина. Хлеб, сыр, колбаса. Немного вина.
Анник должна слышать это из темноты. Она голодна. Леблан позаботился и об этом.
– Кусок хлеба. Но сначала воду. Дай мне что-нибудь полегче. Бутылку воды.
Дойл передал вниз бутылку и половину длинного батона, еще хранившего запах пекарни. Все это приманка для нее. Осталось только захлопнуть ловушку.
– Мадемуазель?
Грей осторожно двинулся в ее сторону и, подойдя, увидел, что она закрыла глаза от света лампы, чтобы уберечь свое удивительное ночное зрение. Она тяжело опиралась на ручку старой метлы. Одежда в грязи и паутине, лицо бледное от усталости. Как далеко она рассчитывала уйти, пешком, одна, изможденная? В сущности, он делает ей одолжение, забирая с собой. Как бы он ни поступил с ней, это не могло быть хуже того, что задумал Леблан.
Он аккуратно поставил лампу на гравий и пошел к ней. Между пальцами свободно висит бутылка, хлеб небрежно сунут под мышку. Простые уловки действуют лучше всего. Это как поймать молодую кобылу в поле. Идешь медленно, спокойно, ведешь себя так, будто думаешь о чем-то другом.
– He хотите сыру? Его могут передать мне, – предложил Грей, хотя знал, что Дойла на верху кареты уже не было.
Он и не глядя мог определить, где тот обходит девушку, чтобы отрезать ей путь к бегству. Они десять лет работали вместе. Дойл будет в десяти футах позади цели, справа от тропы.
– Хлеб и вода не оплатят мой долг вам.
– Я не собираю долгов с английских шпионов. – Анник неуверенно шевельнулась. – Долги привязывают к людям.
– Вода – не долг. Просто немного холодной воды.
Пусть она думает о жажде, не о его приближении. Он был почти рядом. Интуиция приказывала ей бежать, но жажда побуждала к риску. Сколько времени Леблан не давал ей пить?
Последний шаг, и он крепко сжал ее руку. Она пыталась освободиться.
– Я не люблю, когда до меня дотрагиваются, месье!
– Это лучший способ. У вас нет шанса против Леблана. А со мной вы по крайней мере…
Ужасная боль в локте. Мгновенно описав круг, ручка метлы, казалось, раздробила ему коленную чашечку. Он упал.
Навзничь. Девушка выскользнула, словно рыба из плохо закинутой сети.
– Черт! Проклятие!
Ослепнув от боли, Грей поднялся и захромал вслед за и ней. Идиот. Тупица. Он же видел, что она сделала с Анри. Он же знал, кто она такая. Это почти конец. Она невероятно быстра в темноте. Он слышал щелчки по деревьям ее палки, находящей тропу. Она удалялась от него.
Но Дойл был хитрее. Он встал там, где мог видеть силуэт девушки на фоне горевшей лампы, оставаясь невидимым в темном кустарнике. Она угодила прямо ему в руки, и он схватил ее.
Почти схватил.
Подошедший Грей увидел друга, который держался за живот, отводя душу на красочном бретонском диалекте. Она была уже свободна и поднималась на ноги. Она действительно чертовски проворна, если смогла ударить Дойла.