Одна из служанок, в неярком платье, белом переднике и чепце с оборками задергивала на ночь портьеры. Она присела в реверансе и продолжила заниматься своим делом.
— Это мисс Лейн, — представила меня миссис Пендавс. — Она воспитанница лорда Вульфберна.
Я вздрогнула, услышав столь лестное представление о моем положении в семье Вульфбернов, почувствовала себя неловко, подумав, как все разочаруются, когда правда выйдет наружу. Но женщины не обратили внимание на мое замешательство.
— Мисс Лейн приехала, чтобы быть гувернанткой у мисс… у леди Клариссы, — миссис Пендавс повернулась ко мне: — Если Вам будет что-нибудь нужно, позвоните и вызовите Мэри.
Она оглядела галерею и добавила: «Что-то Вы запоздали сегодня, милочка».
— Пришлось привести в порядок комнату для молодой леди, — сказала Мэри. — Я еще не закончила, когда начало темнеть.
— Нужно было сказать, Вам бы помогли.
— Да, мэм, этого больше не повторится.
— Уж постарайтесь, пожалуйста.
Мы пересекли галерею, затем прошли в конец длинного коридора, который тянулся через все западное крыло. Тафтовая юбка миссис Пендавс издавала приятное шуршание, а звук шагов заглушался длинным мягким ковром, покрывавшим дубовый пол.
Мы прошли несколько дверей, все они были плотно закрыты, вид у них был крайне недоступный, но экономка посвятила меня в назначение каждой двери. Первая вела в детскую, которая в данный момент пустовала. Следующая — в комнату Клариссы. Если девочка и находилась там, то не выглянула посмотреть, кто идет. Далее шла комната для занятий, но мы прошли мимо , не останавливаясь. В конце коридора миссис Пендавс распахнула дверь и ввела меня в мои апартаменты.
Войдя внутрь, я едва сдержала возглас изумления. Я ожидала, что это будут скромно меблированные комнаты, рассчитанные на то, чтобы предоставлять только самые необходимые удобства часто сменявшимся гувернанткам. Но, по-видимому, не очень давно, несколько лет назад, кто-то их переделал.
Кровать представляла собой грандиозное сооружение с массивным резным изголовьем, инкрустированным замысловатым позолоченным узором. Розовый парчовый балдахин, отделанный широкой оборкой, поднимался до самого потолка. Прикроватный занавес из того же материала был раздвинут, открывая взору огромные взбитые подушки и роскошное атласное одеяло.
У стены стоял платяной шкаф из красного дерева и трельяж, в дальнем конце комнаты красовался отделанный мрамором умывальник. В камине весело горел огонь, а через приоткрытую внутреннюю дверь была видна гостиная. Она выглядела не менее шикарно, судя по изысканным тонам и изящному письменному столу в стиле провинциальной Франции, который можно будет рассмотреть из спальни.
— Должно быть, произошла ошибка, — сказала я, почти испугавшись роскоши помещения, где мне предстояло жить. — Не может быть, чтобы лорд Вульфберн предоставил эти покои для меня.
— Это комнаты гувернантки Клариссы, — ответила миссис Пендавс. — В этом доме нет других свободных комнат, кроме детской, но это Вас вряд ли устроит. Кроме того, Вы не просто гувернантка, а воспитанница лорда Вульфберна, член семьи.
Меня бросило в дрожь.
— Боюсь, Вы преувеличиваете мою значимость. Леди Вульфберн взяла меня к себе лишь из каприза.
Слова «из жалости» было трудно произнести, да и она в самом деле сделала это исключительно в своих собственных целях.
— У нас нет общей крови, мои предки занимали гораздо более низкое положение.
Миссис Пендавс изучающе посмотрела на меня своими темными глазами, но, как я ни старалась, я не смогла уловить в них даже и тени того подозрения, которое ожидала увидеть. Решив поставить все точки над i, я продолжала:
— Не думаю, что лорд Вульфберн считает меня своей воспитанницей, скорее, частью обузы, которая свалилась на него после смерти брата.
— Чепуха! — она улыбнулась. — Он сам сказал мне, что Вы его воспитанница. Моя дорогая, стоит ли так волноваться из-за двух маленьких комнатушек, если даже комнаты для гостей вот уже сорок лет стоят без употребления.
— Без употребления?
— Никто не посещает Вульфбернхолл. Покойный отец лорда не любил гостей, да и сам он… У него не много друзей в Корнуэлле.
— Он очень изменился. Я видела его в молодости, это был совсем другой человек.
Подозревая, что перемена могла объясняться ранней смертью матери Клариссы, я добавила:
— Наверное, он очень тяжело переживает смерть жены?
— Да, это был тяжелый удар для всех нас. Если я и надеялась побеседовать подольше, то меня ожидало разочарование. Лицо миссис Пендавс вдруг приняло непроницаемое выражение, и дальнейшие вопросы были неуместны.
Вскоре она извинилась и вышла, предоставив мне любоваться моими новыми комнатами. Окна были зашторены, я раздвинула портьеры и глянула за окно, в темноту. Туман уже дополз до дома, заволок стекла, было невозможно разобрать очертания местности. В дверь тихо постучали, вошла Мэри, неся стопку мягких полотенец и множество каких-то мелких вещей, держа их на вытянутых руках. Взгляд ее упал на окно, она вдруг побледнела и, бросив вещи на постель, поспешила задернуть портьеры.
— Что-нибудь случилось? — спросила я в полном замешательстве.
— Сырость проникает в дом, а здоровье леди Клариссы не очень крепкое, — она кивнула в сторону кровати: — Миссис Пендавс велела доставить Вам полотенце и ночную рубашку. Что-нибудь еще нужно?
Я подошла к кровати. Кроме полотенец и ночного белья там была рубашка, вязаные тапочки, домашняя фланелевая кофта, отделанная кружевом. Все было выстирано и выглажено и сделано из добротной ткани. Если это были вещи Мэри, то она принесла самые лучшие. Принадлежать покойной хозяйке дома они не могли, для леди были недостаточно хороши. Я подумала, что уж не миссис Пендавс ли нужно благодарить, но, развернув одежду, решила, что она принадлежала более крупной женщине, намного выше и полнее меня.
— Отлично, спасибо, Мэри, — поблагодарила я девушку. — С удовольствием помоюсь и сниму пыльную одежду.
Довольная, она удалилась, предоставив мне заниматься своим туалетом, но еще дважды возвращалась в течение вечера — сначала принесла на подносе ужин, затем забрала поднос с посудой. Сразу же после ужина я забралась в постель, глаза слипались, очень хотелось спать. Натянув поплотнее одеяло, я с наслаждением погрузилась в мягкое тепло и закрыла глаза.
Тут же пришлось их открыть.
Я совсем забыла передать сообщение Молодого Боудена.
Искать хозяина было уже поздно. Я решила, что раз овца все равно мертва, дело может подождать и до утра, ей уже ничего не повредит. Приняв решение, я заснула и проснулась только утром, разбуженная стуком Мэри. Что мне снилось, я не помнила, но тревожное чувство не покидало меня.
Мэри поставила на стол поднос с завтраком. Ее добрая улыбка вернула ощущение покоя.
— Хорошо спали?
Она напряженно ждала ответа. Я кивнула:
— Да, крепко спала всю ночь. Одеяло такое теплое, что не нужно зажигать камин.
Мой ответ ее вполне устроил, и она принялась за ежедневные обязанности: отдернула портьеры, в комнату ворвались солнечные лучи. Они прогнали тени, и я полностью очнулась ото сна. Встала с постели, натянула кофту и теплые тапочки, которые мне были велики, подошла к окну.
До самого горизонта на север уходили болота. Смотреть на них было интересно и страшно одновременно. В этом пейзаже была странная притягательная сила, но эта сила была не добрая.
Со стороны задней части Холла виднелись развалины. Я поймала себя на том, что внимательно их изучаю. Они не примыкали непосредственно к более поздней постройке, но находились от дома на некотором расстоянии с восточной стороны. То, что осталось от наружных стен, было покрыто мхом.
От некогда величественного замка теперь остались в более или менее приличном состоянии лишь центральный зал и серая башня, напоминавшая скалу. Над обломками крыши вились грачи и кроншнепы, трепеща черными крыльями. Там, в развалинах, они строили гнезда, скрывая их в расселинах или на поверхности камней.
Мысль о завтраке отвлекла меня от дальнейших наблюдений. Умывшись, я занялась едой, надеясь, что мои вещи в скором времени будут доставлены. Мэри появилась снова — принесла коричневое шерстяное платье, которое вполне соответствовало моему положению в доме, хотя и было с чужого плеча.
— Дейви поедет за Вашими вещами, но телега не совсем в порядке — нужно заменить колесо, — сказала она. — Миссис Пендавс говорит, что сегодня можете надеть это.