— Алекс, я не подходила тебе. Наши желания совершенно не совпадали.
— Я просто хотел тебя. Это ты все осложняла.
— Может быть, ты прав. Я никогда не выбирала легкий путь, — вздохнула Кэрол.
— Значит, сегодня случилось что-то из ряда вон?
Кэрол задумалась. Она никогда ни с кем, даже с подругами, не говорила о своей личной жизни, но сейчас перед ней парень, который видел ее с самой худшей стороны. Что она потеряет, если скажет правду? Он не входит в ее нынешнее окружение, он не часть ее мира, и, скорее всего, они снова увидятся лет через десять.
— Думаю, у моего мужа интрижка. Или он собирается ее завести, — выпалила Кэрол.
— Паршиво.
— Да, паршиво. Видел бы ты женщину, с которой он флиртовал. Совсем молодая. Просто омерзительно.
— И что ты собираешься делать?
— А какой у меня выбор? Я вышла за него замуж. Я родила от него детей. Если мы разойдемся, вряд ли дети станут скучать по Блейку, последние несколько лет он почти ими не занимался. — Кэрол помолчала, пытаясь подавить еще одно откровение, рвущееся наружу. — Но и я немногим лучше его. Я слишком увлеклась ролью идеальной жены и не всегда была хорошей матерью. Я всегда ставила на первое место Блейка, а детей отодвигала на второй план. Я хотела, чтобы у них было детство, какого не было у меня. Деньги, большой дом, шикарные каникулы, модная одежда. Это казалось мне главным, и я делала для этого все, что могла, а теперь мне кажется, что мы стали чужими. Мои дети выросли. Они удрали с моего дня рождения еще до того, как я разрезала торт. Но как я могу винить их, если сама много раз поступала точно так же? Сегодня, задувая свечи, я обвела взглядом зал и поняла, что никто из присутствующих не знает меня — настоящую меня, и это меня потрясло.
— Ты избавилась от себя, настоящей, когда вышла замуж. Тебе не терпелось при первой же возможности отбросить свою прежнюю жизнь. Я чувствовал твое нетерпение задолго до того, как ты отвергла меня.
Спасаясь от его пронизывающего взгляда, Кэрол отпила пива. Ей было неловко. Алекс оживил в ней чувства, которые она считала давно умершими. Пора сменить тему:
— А как ты живешь, Алекс? Ты женат?
— Разведен.
— Мне жаль.
— Но ты не удивлена. Как ты тогда сказала? Вспомнил… ты не годишься для брака.
Кэрол вздохнула:
— Алекс, неужели ты действительно хочешь об этом вспоминать? Ворошить наше прошлое?
Он пожал плечами.
— Вот ты мне и скажи. Это ты явилась в мой бар.
— Твой бар? А что случилось с Доналдом Мерфи?
— Он отошел от дел. Продал мне бар пять лет назад.
А ведь Алекс гордится собой, подумала Кэрол, глядя в его глаза. Он добился того, чего хотел всегда: стал сам себе хозяином. Она испытала легкое удивление. У Алекса были мечты, но он никогда не строил конкретных планов их осуществления. Она явно его недооценила.
— Замечательно. Ты всегда любил этот бар.
— И сейчас люблю. — Алекс окинул помещение довольным взглядом. — Без преувеличения это мой дом. После развода я занял квартиру наверху.
— У тебя нет детей?
По его лицу промелькнула тень.
— Нет. Я хотел детей, но все думал, что успеется, а потом оказалось слишком поздно. — Он помолчал. — Поверить не могу, что у тебя дети-подростки.
— Я забеременела сразу же после свадьбы. Блейк хотел иметь настоящую семью, да и я тоже, и мы не видели причин ждать. У него было столько же планов, сколько у меня. И сейчас есть. На следующий год он хочет баллотироваться в сенат.
— Твоя мама рассказывала, что у твоего мужа амбиций еще больше, чем у тебя.
— Поверить не могу, что вы с мамой болтаете обо мне.
— Не часто, но случается, — сказал Алекс. — Разговаривая со мной о тебе, вспоминая старые времена, она немного облегчает свою боль от разлуки с тобой.
— Я никогда не хотела причинить ей боль, — вздохнула Кэрол.
— И поэтому не разговаривала с ней десять лет?
— Я посылала ей открытки. Но она устроила жуткий скандал, опозорила нас. Блейк не хотел видеть ее в нашем доме, рядом с нами и нашими детьми.
— То есть это было его решением? — с вызовом спросил Алекс. — Я думал, что к твоему честолюбию прилагается сила воли. Или ты и от нее отказалась, когда вышла замуж?
— Обо мне теперешней ты ничего не знаешь. — Кэрол соскользнула с табурета. — Мне пора.
— Становится жарковато?
— В этом разговоре нет никакого смысла.
— А должен быть смысл? Мы просто наверстываем упущенное.
— Не похоже.
— И не думаю, что ты готова уйти.
— Я сказала маме, что подвезу ее после работы. Мне нужно убить время, но не обязательно убивать его здесь.
— Почему бы нам не подняться наверх?
Ее бросило в дрожь. Неужели он предлагает ей переспать? Она должна бы рассердиться, прийти в ярость, но ощутила нечто похожее на возбуждение.
— Продолжили бы разговор, — добавил Алекс, прищурившись. — Ты же не думаешь…
— Нет, разумеется, нет, — поспешила она убедить… его? Себя? — Я замужем.
— Верно. Не самое удачное предложение. У меня есть идея получше.
— И какая же?
— Сюрприз.
Кэрол недоверчиво взглянула на него:
— Не люблю сюрпризы.
— Я помню. Ты любишь все планировать заранее и держать под контролем каждое мгновение своей жизни, но ты вернулась за воспоминаниями, так пройди по этой дорожке до конца. Я не хочу, чтобы ты упустила что-то важное.
— О чем ты?
— Не спеши. — Алекс повернулся к барменше. — Я скоро вернусь. — Когда женщина кивнула, он исчез за дверью позади стойки и вернулся через пару секунд с теплой курткой. — Тебе это понадобится.
— Вряд ли мне понравится твоя идея, — не слишком уверенно возразила Кэрол, однако куртку взяла.
Алекс усмехнулся:
— Ну, это была бы не первая моя плохая идея, особенно касающаяся тебя.
— Тебе всегда удавалось уговорить меня на что угодно.
— Только когда ты втайне хотела того же самого.
Кэрол снова подумала, как хорошо он ее знает. Прошло почти двадцать лет, но она опять почувствовала себя девчонкой… и, черт побери, не так уж это и плохо. Почему бы не отбросить здравый смысл всего на одну ночь? Ей сорок. Завтрашний день и реальность вернутся очень скоро.
Вряд ли разумно было следовать за несостоявшейся грабительницей в ее жилище, но Анджелу гнала вперед какая-то непреодолимая сила. Да и недолго пришлось колебаться. Многоквартирный дом стоял всего лишь в квартале от магазинчика-кулинарии и явно видывал лучшие дни. Бросались в глаза обшарпанные стены, в коридорах стояли неистребимые запахи сигаретного дыма и прокисшей еды, сквозь тонкие стены доносились вопли и громкая музыка.
Лорел остановилась перед одной из дверей на втором этаже, отперла два замка и прошла в квартиру, окликая сестру:
— Кимми, я вернулась.
Из-за дивана выбежала маленькая девочка лет шести или семи с плюшевым мишкой в руках и, прижавшись к сестре, подозрительно взглянула на Анджелу:
— Кто она?
— Я Анджела.
Анджела огляделась по сторонам. Квартирка тесная, темная и грязная. Трудно представить, как здесь вообще можно жить. Электрические лампы не горят, только пара свечей отбрасывает на облупившиеся стены огромные тени. Жалюзи на окнах сломаны. В углу незастеленная широченная кровать, диван завален подушками и одеялами.
— Где ваша мама?
— Она ушла. Давно, — ответила Кимми.
Лорел сердито посмотрела на сестру, перевела взгляд на Анджелу:
— Не так уж и давно. Она скоро вернется. Она всегда возвращается.
— Электричество отключено?
— Нам нравятся свечи, — не сдавалась Лорел.
— Отопление работает? — продолжала вы-яснять Анджела.
— Нам не холодно. У нас есть одеяла. Нам просто нужно немного денег на еду и лекарство, — добавила Лорел, когда Кимми зашлась в приступе кашля. — Мы вернем вам долг.
— И как вы это сделаете?
Лорел вскинула голову:
— Я что-нибудь придумаю.
— Снова пойдешь нападать на прохожих? Я должна кому-нибудь позвонить, чтобы помочь вам.
— Нет! — воскликнула Лорел. — Нас разлучат, а я нужна Кимми.
Анджела во все глаза смотрела на двух жавшихся друг к дружке девочек и видела в них себя и своих сестер. Только она и ее сестры росли в любящей семье, в прекрасном доме. Они были всем обеспечены, а жить так, как эти девочки, просто немыслимо.