— Ничего столь интригующего. Джон — мое первое имя, но родные чаще называли меня средним именем — Эрик, чтобы отличать от отца, тоже Джона.
— Почему же вы не представились Эриком?
Лиз почувствовала, как рвется та эфемерная нить, что, казалось, связала их.
— Отца больше нет на свете, как и всех, кто когда-то звал меня Эриком, — сухо сказал он, поглаживая пальцем край своего пустого бокала. Лишь сжатые губы выдавали его напряжение. — Мама умерла, когда я был подростком. У меня нет ни братьев, ни сестер. Я — вся моя семья.
Объяснилась грусть, которая сквозила за его улыбчивостью, и, почувствовав его затаенную душевную боль, Лиз не произнесла такое банальное и такое бесполезное «мне очень жаль».
— Мне называть вас Эриком или придерживаться Джона? — уточнила она.
— Давайте придерживаться Джона, — после недолгих колебаний выбрал он и добавил с улыбкой: — У меня есть на это свои причины.
— Классно вы переключаетесь, — похвалила Лиз, пригубив шампанское.
— Вы о чем?
— Мрачнеете, а потом просто отмахиваетесь от плохого настроения. Вы стараетесь не думать об отце?
В его глазах промелькнуло удивление, но он легко согласился с ней:
— Может быть. Вы очень проницательны.
— Я привыкла наблюдать.
— Часть вашей профессии? — уточнил Джон.
— Да. Я люблю давать людям то, в чем они нуждаются, даже если они не могут сказать мне, что им нужно.
Их взгляды встретились.
— Я тоже люблю это делать. Приносит удовлетворение.
Лиз улыбнулась в ответ на его улыбку:
— Поэтому вы пригласили меня выпить шампанского. Вам не понравилось мое одиночество в день рождения, и вы сжалились надо мной.
— Получилось веселее, верно?
— Безусловно.
— Ну и хорошо. А где ваша семья, Лиз?
Она окаменела. Сама виновата. И зачем прицепилась к его имени? Могла бы догадаться, что это приведет к личным вопросам. Не отклонялась бы от нейтральных тем и, может, не попала бы в дурацкое положение.
Так солги ему. Эка невидаль. Будто ты раньше не лгала. Да он и не поймет, что ты говоришь неправду.
— Из близких у меня никого нет, — туманно ответила она.
— Очень жаль.
Лиз пожала плечами:
— Раз уж мы перешли на личности, чем вы зарабатываете на жизнь?
— В настоящее время я, как говорится, в простое, — как-то неопределенно сказал он.
— Так обычно говорят об актерах или музыкантах. Вы актер? Музыкант?
— Всю жизнь мечтал стать рок-звездой, но, к несчастью, у меня нет голоса…
Официант, остановившись у их столика, поинтересовался, хотят ли они заказать еще что-нибудь.
Лиз накрыла ладонью свой бокал:
— Я не удержусь на ногах, если выпью еще хоть немного.
— Хорошо, пока не будем. — Эрик-Джон жестом отослал официанта. — Еще рано. Я как раз подумал, что мы просто обязаны продолжить праздник. — Озорные искорки снова замелькали в его глазах. — К югу от Маркет есть отличный танцевальный клуб.
Заманчивое предложение. Она не танцевала уже года два.
— Я не одета для танцев. На мне должно быть короткое платье, туфли на высоких каблуках и фунт косметики.
— Какая разница? — возразил он. — Мы больше никогда не увидим тех людей.
— Если для начала нас впустят в клуб.
— Даже не сомневайтесь, — уверенно заявил Джон.
— Вы не принимаете отказы, верно?
«Интересно, каково это жить, не боясь, что тебя щелкнут по носу?» — подумала Лиз.
Тень пробежала по его лицу:
— Не принимаю, если это зависит от меня. Так что вы скажете?
Лиз безумно хотелось продолжения сегодняшнего праздника.
— Думаю, было бы весело. Надеюсь, вы не станете выделывать невообразимые па.
— Вы не узнаете этого, если не поедете со мной, — подзадорил ее Джон. — Боитесь сказать «да»?
Лиз улыбнулась:
— Последний раз мне бросали вызов, когда мне было двенадцать лет. На пижамной вечеринке в день рождения Марси Беннетт. Мы играли в «Правду или Расплату» на чердаке ее дома.
— И что выбирали вы? — полюбопытствовал Джон. — Правду или расплату?
— Расплату.
— Интересно.
— Почему?
— Выбор многое говорит о человеке. Вам было легче сделать что-то безумное, чем рассказать правду о себе.
— Да, и, как мне кажется, вы точно такой же, — многозначительно произнесла Лиз.
Он слегка наклонил голову:
— Ладно. Расскажите-ка мне о расплате. Что вам пришлось сделать тогда?
— Войти в спальню ее родителей и стащить из-под кровати отцовские тапочки, никого не разбудив.
— Получилось?
— Нет. Я споткнулась о собаку. Она начала лаять. Мать Марси приняла меня за грабителя и завизжала. Мистер Беннетт соскочил с кровати совершенно голый. Его пенис показался мне огромным. Никогда прежде я не видела взрослого мужчину в полной боевой готовности и перепугалась до смерти. Через секунду мы уже все визжали. На этом закончились и игра, и вечеринка.
Джон расхохотался и никак не мог остановиться.
— Не смешно, — заметила Лиз, еле сдерживаясь, чтобы тоже не рассмеяться. — Меня больше никогда не приглашали к Марси. — Она допила свое шампанское. — Поэтому я больше не выбираю расплату.
— Еще как выбираете. Я бросил вам вызов, и вы согласились выпить со мной.
— Ладно, но вы застали меня в момент слабости. Я хотела кое-что изменить в своей жизни, и ваше приглашение показалось хорошей точкой отсчета или началом. Называйте, как хотите.
— Почему вы хотите изменить свою жизнь?
— Потому что хочу большего, — просто сказала Лиз. — Я хочу того, что есть у всех.
Он наклонился вперед. Ему явно стало любопытно:
— А что есть у всех, Лиз?
Она понимала, что правда прозвучит глупо, но поглощенный алкоголь действовал как сыворотка правды.
— Любовь, безумные страсти. Я хочу влюбиться. — Лиз потрясенно замолчала. — Ну, вот, наверное, я напугала вас до смерти, и вы думаете: «Господи, надеюсь, она не ждет всего этого от меня. Я ведь всего лишь пригласил ее выпить шампанского».
Джон рассмеялся:
— Ничего подобного я не думаю. Вы очень честная, Лиз. Мне это нравится.
— На самом деле, не особенно я честная, — искренне призналась она. — Но, вероятно, придется начать. Сегодня как раз подходящий день.
— О чем вы обычно лжете?
— О разном.
— Лжете, чтобы не раскрыть себя настоящую? — уточнил Джон.
— Скорее всего.
— Почему?
— Слишком долгая история для одного вечера. — Лиз вздохнула под его выжидательным взглядом. — Но кое-что я вам расскажу. Три года у меня был парень. Кайл. Я хотела, чтобы у нас все получилось, но он меня бросил.
— Сочувствую.
— Самое отвратительное то, что это я должна была уйти от него, но я боялась остаться одна. Не представляете, как ужасно быть одиночкой среди замужних подруг. И мне не нравилось ходить в кино одной. Глупая причина для сохранения отношений.
— Из двух зол…
— Вот именно. Кайл основательный, надежный. У него хорошая, перспективная работа, он ставит большие цели и добивается всего, что задумал.
— Я восхищен, — сухо заметил Джон.
— Мне казалось, что он именно тот человек, на кого я могу опереться, а опора была мне необходима.
— Ну, вы его переоценили… он вас бросил.
Лиз скривилась:
— Спасибо за напоминание.
— Ваши слова, не мои. На мой взгляд, вам повезло. Теперь вы свободны и можете найти того, кто вам действительно подходит.
— Разумеется. Это так просто.
Джон усмехнулся, и Лиз поняла, что уже привыкла к его усмешкам и, пожалуй, будет скучать по ним. Никогда прежде ей не было так легко в обществе мужчины. Никогда она так не откровенничала… и не только из-за шампанского. Парень ей нравился до головокружения. Обаятельный и сексуальный, остроумный и проницательный, он зацепил ее. Необходимо взять себя в руки. К утру он исчезнет, растворится. Сегодняшний вечер вовсе не начало чего-то, а просто несколько часов веселья. Она даже не знает, есть ли у него девушка, хотя и надеется в глубине души, что нет. Наверное, надо было спросить еще час назад. Но вместо этого она задала другой вопрос:
— А как насчет вас, Джон? Вы когда-нибудь любили?