Дженел Тейлор - Тайны полуночи

Стоун подошел к ней, расстелил свое одеяло невдалеке от нее и лег, чтобы охранять ее сон. Он решил не обнаруживать своего присутствия до конца пути, невидимкой охраняя Джинни.

В субботу Джинни пересекла реку Южную Платы и проехала через проход Уикерсона в невысоком горном хребте. Теперь она ехала через смешанный лес с разнообразными оттенками зелени, с наслаждением вдыхая свежий прохладный воздух. На лесных опушках пестрели ромашки и водосборы; над цветами порхали яркие бабочки. Джинни засмеялась, увидев, как две лисицы уставились на нее глазками-бусинками, а когда Джинни проехала мимо, снова принялись кататься по траве. Потом ее позабавил дикобраз, переходивший дорогу и встопоривший свои иголки перед вздыбившимся в испуге жеребцом. Зайцы выскакивали кругом из травы, и Джинни представляла себе, как вкусно коричневой корочкой зажарилась бы на костре зайчатина, но стрелять боялась. Это был край испуганных зверей: пасущиеся олени только на миг поднимали голову, когда она проезжала. В деревьях трещали белки, энергично шелуша сосновые шишки. Кругом царили мир и покой.

К концу второго дня пути Джинни решила, что должна успокоиться и не думать о троих мужчинах, которые наполняли тревогой ее душу. Она не будет думать о том, жив ли ее отец; не будет тревожиться мыслями о мести Фрэнка и о предательстве Стоуна. Но она продолжала думать о них; Джинни бранила себя за то, что не дала Стоуну возможности оправдаться и пустилась в одиночку в путь, на котором могли встретиться всевозможные опасности. Что, если с ней произойдет несчастный случай и она останется лежать одна, в пустынной местности? А если на нее нападут бандиты вроде шайки Барта? Если она собьется с пути? Стоун скрыл от нее свои намерения относительно ее отца… но Джинни знала, что он ее любит и, поехав вместе с ней, охранял бы ее от всяких опасностей. Почему она бежала от него, не сказав ему ни слова? Он имел право оскорбиться, он, конечно, рассержен. Или подумал бы черт знает что — он ведь даже не представляет, куда она решила направиться.

А Кэннон… Он так опасен… Если он решит, что Стоуну известно, где находится месторождение, он схватит его… пытками добьется нужных ему сведений… а потом убьет его… Если этот жестокий человек до сих пор не расправился со Стоуном, то только потому, что знал его как агента по особым делам департамента правосудия. Но ведь Стоун подал в отставку, и Фрэнк может дознаться об этом. Сегодня Фрэнк получит телеграмму из Денвера о том, что сделана заявка на имя В. А. Марстон. Узнав координаты, он немедленно двинется туда же, куда направляется Джинни. Она прибудет туда во вторник, и если не найдет отца и не будет настигнута Стивом, то ей надо будет спасаться бегством и укрыться от Фрэнка в ближайшем городе. Потом она решит, что предпринять дальше. Раздумывая обо всем этом, она увидела вдали склон, изрытый, словно улей, штольнями. Это был золотой прииск. Под откосом множество людей промывали золото; другие дробили более твердую породу — раздавался оглушительный стук пестов. Люди под палящим июньским солнцем трудились, как муравьи.

Джинни посмотрела несколько минут на эту оживленную картину, представляя, что так же, наверное, будет выглядеть разработка месторождения, открытого ее отцом, потом вздохнула и тронула лошадь с места. Она проехала несколько миль, нашла укромное место невдалеке от прохода Вилкерсона и спешилась, чтобы устроить стоянку.

В понедельник, первого июля, Джинни выехала из леса. Теперь путь пролегал по равнине, и она могла применять полевой бинокль и компас. Она встретила все ориентиры, отмеченные на карте отца, и не сомневалась, что придерживается правильного направления. К счастью, она не встретила по дороге ни золотоискателей, ни охотников, добывающих меха. Зато она снова наткнулась на рудник — зеленый холм со множеством штолен и многочисленными работниками, суетящимися у подножия холма. Очевидно, месторождение было перспективным. Кругом были палатки и навесы для рабочих, сараи, набитые рудой, фургоны с упряжками мулов, тоже груженные рудой. Джинни вспомнила рассказы Фрэнка Кэннона, она узнала от него, что есть покупатели и на руду, расплачивающиеся с ее владельцами, за вычетом транспортных издержек, в зависимости от содержания в той металла. Джинни миновала рудник, не обратив на себя внимания.

Располагаясь на стоянку, она посмотрела на небо — не собирается ли дождь. Фрэнк Кэннон рассказывал ей, как опасны на открытом месте или в лесу во время грозы вспышки молний. В субботу вечером она доела цыпленка и бисквиты, а в воскресенье развела костер, нажарила кукурузных лепешек и сварила кофе. Сегодня она сделала то же, а назавтра решила обойтись остатками хлеба и сушеной говядины, захваченными из города. К счастью, воды ей хватило — на дороге все время попадались реки и ручьи. Ей хотелось бы искупаться — смыть грязь и освежиться, но она боялась. Застигнутой во время купания нагой и беззащитной, ей был бы одинаково страшен и зверь, и человек.

Поев, она, вся разбитая, растянулась на одеяле. В эту ночь ей снился Стоун Чепмен.

Во вторник она миновала изогнувшийся прямым углом поток, который прекрасно помнила как один из ориентиров своей мысленной карты. Стало быть, она была на правильном пути к хижине отца. Ее снова окружили леса, над вершинами деревьев она видела вершины гор и гребни горных хребтов. Джинни была уже близка к цели; ей надо было держать направление между проходом Вестона на юге и горой Линкольна на севере: между ними находилась хижина, обозначенная отцом на карте.

Около полудня Джинни достигла цели своего путешествия: хижина была выстроена на выступе каменистого холма, омываемого быстрым потоком. Убежище казалось недосягаемым; на уступе вокруг него росли деревья, которые могли обеспечить живущих в ней людей топливом. Джинни знала из письма отца, что забраться в хижину можно только по лестнице, которая сейчас была поднята, но Джинни знала, где ее спустить. Место казалось необитаемым.

Джинни подъехала к ручью и закричала:

— Отец! Мэтт Марстон! Отзовись, это я — Джинни!

Ответа не было, и она встревожилась. Может быть, он ведет разработку и ей надо проехать дальше? Но она не заметила никаких следов, обнаруживающих, что в хижине недавно кто-то был. Джинни прислушалась, но услышала только шум потока и птичье пение. Она перешла через ручей и сняла сумки. Глядя на лестницу, которую она должна была опустить, она встревоженно думала, не прогнило ли дерево и не сломается ли какая-нибудь ступенька, когда она будет взбираться вверх.

— Вы не знаете, как опустить лестницу? — прозвучал над ее ухом голос Стоуна. Она обернулась, изумленная, и, увидев своего любимого, такого красивого и надежного, прильнула к нему, забыв обо всем на свете.

— Я следую за тобой от порога пансиона в Колорадо-Сити. Ты молодец, женщина, но я охранял тебя в пути день и ночь.

— Охранял меня или крался за мною, чтобы я навела тебя на своего отца и ты убил его?

— Ну, я вижу, ты все знаешь, — со вздохом ответил Стоун. — И раньше знала. Так я и думал.

Ответ Стива ранил Джинни в самое сердце. Она рада была теперь, что не нашла отца, и тот не стоит лицом к лицу со своим врагом, ее коварным возлюбленным.

Джинни посмотрела на Стоуна тоскливо и мрачно:

— Ошибаетесь, мистер агент по особым заданиям, я этого не знала, пока мне не раскрыл глаза Фрэнк Кэннон.

— Что он тебе сказал?

— Всю правду, Чепмен.

Стоун понял, — предстоит трудный разговор.

— Какую правду, Джинни? — спросил он мягко.

— Почему вы мне не сказали, что знали и моего отца, и Клэя? Что уже были тут много раз, разыскивая отца, чтобы обвинить его в убийстве? Мой отец никого не убивал! Тем более — своего друга и компаньона.

Но он не успел ей ответить, она заговорила торопливо и встревоженно:

— У нас нет времени обсуждать ваше предательство. Фрэнк Кэннон погнался за вами по пятам, и я уверена — его люди вот-вот будут здесь. Надо подумать, как защититься. Они убьют нас обоих, чтобы добыть информацию. Но повторяю: вы меня не переубедите — я ошиблась в вас. Я была с вами честной, а вы таились от меня.

— Почему ты не даешь мне оправдаться, Джинни? Ты безоговорочно поверила Фрэнку Кэннону — чужому, врагу — и не веришь человеку, которого уверяла в любви. Что касается людей Фрэнка, то не волнуйся — я оторвался от них. Они не следуют за мной. — Он говорил мягко и убедительно. Джинни немного успокоилась и поняла, что должна объяснить Стоуну, почему убежала, и его тоже вызвать на откровенность.