Барбара Ханней - Так хочу быть рядом

– Могу только предположить, что там была Джейн Симпсон. Впрочем, всех я не помню.

– Лайне там тоже была, – тихо сказала Ева.

Лиззи вздрогнула:

– Лайне? Твоя… – Она остановилась, будто не могла заставить себя закончить предложение.

Ева кивнула:

– Моя дочь. Твоя внучка.

Лиззи тихо выругалась – отзвук ее грубого прошлого.

– Как?

– Лайне была там официанткой, мама. Она узнала, что мы с Гриффом приедем, и ей удалось получить подработку на выходные.

Лиззи побледнела, ошеломленно качая головой. – Ради всего святого. – Она потянулась за чашкой чая, но ее рука дрожала. – Как она?

Ева вполне могла представить шок мамы и рассказала все в подробностях о Лайне, ее приемных родителях, ее учебе.

– Как удивительно. – Теперь Лиззи выглядела намного спокойнее. – Ну, я думаю, все вышло просто прекрасно, согласна?

– В некотором роде, – согласилась Ева.

– Во всех отношениях, Ева. У тебя была блестящая карьера. Я уверена, что Лайне очень обрадовала Темплтонов, и, похоже, они прекрасно позаботились о ней. Я не вижу минусов.

– За исключением того, что я скучала по ней. – Еву душили эмоции. – Я скучаю по моей дочери, мама. Каждый день. – Когда она сказала это, боль начала нарастать снова. Ева закрыла глаза и приложила руку ко рту.

– О, Ева. – В голосе матери было не только сочувствие, но и раздражение. – Опомнись, дорогая. Не преувеличивай. Ты была так занята танцами. У тебя такая прекрасная и успешная карьера.

– О да. Конечно, у меня были танцы.

И она услышала голос Гриффа: «Ты рождена, чтобы танцевать. Рождена побеждать».

Она решила не поддаваться слезам. Не сейчас, перед матерью. За последние пару дней она пролила их столько, что хватит на всю жизнь. Если бы осталась в Париже, она могла бы избежать этой боли. Теперь, снова увидев Лайне и Гриффа, Ева точно знала, что потеряла, и ей было трудно поверить, что она когда-либо думала, будто танцы важнее двух очень особенных людей. Даже осознание того, что Лайне любима в своей семье, никогда не сможет вычеркнуть тот факт, что Ева отдала своего драгоценного ребенка и отказалась от возможности быть с Гриффом, как со спутником жизни, так и матерью его ребенка.

– Ты же не винишь меня, Ева? – спросила Лиззи мягким, почти испуганным голосом. – Не думаешь, будто это я заставила тебя отдать Лайне?

Было бы так легко возложить вину на мать, но Ева не настолько жестока. Кроме того, это не облегчит ее боль.

– Нет, – заявила она. – Я не виню тебя, мама. В конечном счете это было мое решение.

– Но я чувствую себя виноватой, – призналась Лиззи.

Ева слегка улыбнулась.

– Я начинаю подозревать, что большинству матерей удается найти причины для вины, даже если они старались поступать правильно.

Лиззи мгновение смотрела на нее печальными глазами, потом улыбнулась и поднялась с места, вытянув руки.

– Иди сюда, – позвала она. – Обними меня, и тебе сразу станет легче.

Когда мама прижала ее к себе, Ева подумала, что ей хотелось бы получить прощение Гриффа. Их страсть была чем-то совершенно иным.

Прошло два дня после операции. Ева уже могла передвигаться при помощи костылей. Выходя из ванной, она увидела около своей кровати силуэт высокого мужчины. Это был не доктор в белом халате. Это был Грифф в темном костюме с галстуком. Еву его появление сильно удивило, и она чуть не споткнулась.

Грифф поспешил ей на помощь, поддержав за локоть твердой рукой.

– Я не хотел тебя пугать. Ты в порядке?

– Да, все хорошо, – ответила она слегка резковато. – Что ты здесь делаешь?

Только теперь она заметила, как он взволнован. – Я пришел к тебе с тем же вопросом. Ева, что случилось?

– Это все из-за бедра, – успокоила она и пожала плечами, будто это плевое дело.

Грифф вздохнул с облегчением. Еве оставалось только гадать, что он вообразил. Ее беспокоило то, что он переживает за нее. А не должен. Теперь они идут разными дорогами.

– Тебе помочь лечь в постель?

Ева могла бы справиться с этим сама, но от присутствия Гриффа колени подгибались.

– Спасибо.

Она была слегка шокирована его приходом, тем более он застал ее в ночной рубашке и без макияжа. Тем не менее Ева была безмерно благодарна его сильным рукам, с легкостью опустившим ее на кровать. Грифф позаботился и об удобстве ее бедра, подложив подушку.

Однако ей пришлось попросить Гриффа подать ей еще несколько подушек.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Лайне мне сказала.

– Лайне? – Какая-то бессмыслица. – Но откуда она узнала? Я ей не говорила.

Ева лишь написала дочери пару кратких сообщений, намереваясь скрывать правду, пока не заживет бедро.

Ситуация только ухудшилась, когда вместо свободного стула, который занял бы вежливый посетитель, Грифф взгромоздился на край кровати. Снял пиджак и бросил его на стул для посетителей, потом расстегнул воротник рубашки.

Он выглядел безумно сексуально. Ева почувствовала, что слишком заинтересована его внешним видом. Невозможно не восхищаться его красивыми чертами лица и чисто выбритой челюстью, идеальный образ дополняли дорогой костюм и белоснежная рубашка, оттеняющая мощные плечи. Видимо, он отправился в больницу прямо из зала суда.

– Лайне звонила тебе, – пояснил он, – когда ты только отошла от наркоза. Видимо, медсестра дала тебе трубку, но ты еще не могла говорить. Тогда медсестра извинилась и положила телефон.

Грифф пожал плечами:

– И тогда она позвонила мне. Мы поняли, что ты в больнице и, конечно, очень переживали за тебя. Мне удалось тебя найти. Я знаком с парочкой врачей этой больницы.

– Ты и Лайне – прекрасная команда, – пробормотала Ева, стараясь не демонстрировать свое состояние.

– Ну, это началось недавно. Похоже, она готова к общению. Я не хочу упустить этот шанс, Ева.

– Да, разумеется. – Ева почувствовала, как внутри рождается надежда. До этой поры она не смела и надеяться на то, что Грифф и Лайне смогут преодолеть пропасть тайн и упущенных лет.

Через пару недель она вернется в Париж, а они будут продолжать видеться. В ближайшие месяцы станут еще ближе. Ева быстро подавила порыв ревности от этих мыслей. Грифф хмурился, пристально глядя на нее.

– Так что случилось, Ева? Что за операция?

– Замена тазобедренного сустава. – Она показала глазами на ногу. – Звучит так, будто я старушка.

Он неловко пожал плечами:

– Наверное, чертовски болезненная штука. Как ты себя чувствуешь?

«Старой деревяшкой, полной боли», – подумала она и солгала:

– Замечательно. Говорят, я быстро поправляюсь.

– Отлично. Ты в прекрасной форме благодаря танцам. Уверен, ты еще побьешь все рекорды реабилитации.

Ну, есть в его словах доля правды. Придется разбить в пух и прах все мировые рекорды, если она хочет вернуться к танцам в роли прима-балерины. Ей предстоят тяжелые недели напряженной работы, но ведь в прошлом она была сильной, а потому и сейчас снова станет такой.

– Как долго ты пробудешь в больнице?

– Наверное, пару дней.

– А потом?

– Перееду в квартиру неподалеку, и меня будут посещать медсестра и физиотерапевт.

Грифф снова нахмурился:

– Не особо весело торчать в одиночестве.

– Грифф, речь не о веселье. Дело в выздоровлении. В любом случае в Париже я живу одна.

– Это совсем другое.

Ева опустила глаза, отлично понимая, насколько изнурительные недели ждут ее впереди. Да, в Париже жизнь – совсем другое. Там она большую часть времени проводила в танцевальной студии – репетировала или выступала. В свободное время встречалась с друзьями или развлекалась где-то. Но даже если оставалась одна, в пешей доступности всегда были галереи, театры, кафе и парки.

– Все будет хорошо, Грифф. Планирую больше читать.

Гриффа ее план, очевидно, не впечатлил.

«Ева явно храбрится», – подумал Грифф.

Он смотрел на ее мрачную улыбку и настороженный взгляд, уверенный, что она изо всех сил пытается скрыть, насколько сейчас уязвима и напугана.

В конце концов, она всю себя отдала карьере. Даже отказалась от ребенка. А теперь столкнулась с угрозой потерять все, над чем так долго трудилась.

И опять пытается ускользнуть из его жизни, запершись в какой-то мрачной квартире. А потом поспешит обратно в Париж, оставив его с кучей вопросов без ответа.

Кто такая Ева Хеннесси сейчас? Настоящая Ева? Что чувствует по отношению к Лайне? Были ли в ее жизни еще мужчины? И самое главное, как она относится к нему?