Барбара Ханней - Так хочу быть рядом

– Было здорово, – ответил Грифф.

На светофоре она увидела его улыбку.

– С тобой хорошо проводить время.

Черт! Небольшой комплимент взволновал ее сильнее, чем следовало.

– Должен признать, – продолжил Грифф, – я считал, что ты меня быстро допечешь.

Этот комментарий моментально опустил Еву на землю.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Думал, спустя двадцать лет у нас не осталось ничего общего. Мы могли стать противоположностями во всех смыслах. Скажем так, я надеялся, что ты начнешь меня раздражать.

– Неужели? – Ева смутилась.

– Это порядком бы облегчило мне жизнь, – признался Грифф.

Неужели таким способом он пытался намекнуть, что она по-прежнему небезразлична ему?

– Ты сегодня назвал меня по телефону Ласточкой. Помнишь. – Она не могла не спросить.

– Конечно.

Он говорил медленно, вкладывая в слова особое значение. Когда они свернули к дому, Ева заметила в его глазах огоньки страсти. Внезапно ее охватил тот же огонь. До этого момента она думала, что он неосознанно назвал ее Ласточкой.

Теперь, когда он повернул на подъездную дорожку, Ева едва помнила, как дышать. Она не успела разобраться с мыслями в голове, как Грифф вышел из машины, открыл ей дверь и помог выбраться, поддерживая за локоть.

Она пробормотала в ответ слова благодарности, и больше они не разговаривали. Ее сердце билось как безумное, а кожа горела от его прикосновения.

Ева чувствовала такое же возбуждение, как тогда, будучи подростком. Неужели это химия между ними? Может быть, он поцелует ее?

О боже! Она так надеялась, что поцелует. Отчаянно надеялась, заглушив внутренний голос, кричавший об опасности.

Когда они вошли, в коридоре зажегся свет. Грифф неподвижно наблюдал за ней. Она почувствовала, как он напряжен, и осталась на месте, едва осмеливаясь дышать.

Грифф тоже не двигался.

Несмотря на затянувшееся молчание, они стали ближе, будто между ними протянулась невидимая нить. Грифф прошептал: «Ева» и прикоснулся к ней.

Но в этот момент зазвонил телефон. Грифф выругался.

– Я должен ответить, – сказал он с мрачным видом, доставая трубку из кармана.

Колени ослабели, сердце билось изо всех сил. Ева оперлась на стену. Как зачарованная, слушала разговор Гриффа. Лицо его помрачнело.

– Клиентка в ужасном состоянии, – сообщил он, закончив разговор. – Она может причинить себе вред. Я должен ехать.

Ева кивнула:

– Конечно.

Грифф выглядел очень расстроенным, как, впрочем, и она. Они так сблизились, нарушая правила осторожности. Теперь здравый смысл взял верх.

– Желаю спокойной ночи, – вздохнул Грифф. – Не знаю, когда вернусь.

– Увидимся, когда вернешься. Удачи во всем.

– Спасибо. – Ему удалось слегка улыбнуться. Дверь за ним захлопнулась. Ева надеялась, что с его клиентом все обойдется. Она не могла не пожалеть Гриффа. У него выдался сложный день, и только небеса знают, как пройдет эта ночь и с чем он столкнется утром.

Себя она тоже жалела. Важный драгоценный момент был упущен, возможно, навсегда.

Следующие две недели Грифф был занят. Несколько дней возвращался только к ночи. Иногда просил Еву составить ему компанию за ужином в городе.

Она полагала, что он уже осознал свою ошибку. Что ж, это к лучшему. Ей следует благодарить его работу за то, что им помешала.

Когда он ужинал дома, они вели приятные беседы. Время от времени смеялись над забавными воспоминаниями. Их разговоры стали глубже, затрагивали философию, политику и настоящее время. Однако любая близость оставалась под запретом.

Ева усердно выполняла комплекс упражнений, постепенно становясь вновь сильной и гибкой, даже начала верить, что вернется в балет. Несомненно, ей предстоят месяцы тренировок, но она привыкла работать на пути к сложной цели. Насколько она могла судить, у Гриффа такой же взгляд на жизнь.

Однако четко поставленные цели вели их абсолютно разными путями, и единственной связующей ниточкой оставалась дочь. Ева благодарила небо, что Грифф и Лайне общались с ней открыто и дружелюбно. Ее роль в их будущем будет минимальной. Ева надеялась, что ей не придется вновь напоминать себе об этом.

Перед отъездом в Париж Малина позвала Еву к телефону.

– Привет! Это Лайне, – сказал взволнованный голос.

– Привет. – Ева была рада ее услышать. – Как твои дела?

– Все хорошо, и я счастлива. Я рассказала моему парню, Дилану, о ребенке.

– Отлично. Как он воспринял эту новость?

– Он очень рад.

Лайне была перевозбуждена, и рассказ получился скомканный. Дилан сказал ей, что безумно любит и, несмотря ни на что, поддержит ее. Лайне быстро поправила, что они оба найдут способ поддержать друг друга и ребенка, пока не окончат учебу.

Она не говорила о помолвке. Конечно, сейчас не время тратить драгоценные деньги на кольца и остальное. Все будет позже.

– На первом месте ребенок, потом выпускные экзамены Дилана, а потом уже свадьба.

Ева поняла, что к этому времени она уже планирует вернуться на сцену, возобновив карьеру, но не стала об этом упоминать. Лайне сказала, что собирается взять академический отпуск на семестр или даже год. Дилан найдет работу на неполный рабочий день и подаст заявку на стипендию.

– Это… – Ева едва проглотила ком, внезапно появившийся в горле, поскольку от мыслей о свадьбе дочери едва не расплакалась. – Это замечательно, Лайне! Я так рада за вас. Спасибо, что сообщила мне. Я передам хорошие новости Гриффу.

Позже ее вновь позвали к телефону. На этот раз звонок был от члена правления «Балет-Пасифик», престижной компании, базирующейся в Брисбене.

– Наш художественный руководитель уходит, переезжает в Чехию через шесть месяцев. Нам понадобится замена, и первая мысль была о вас, Ева. Поэтому мы вам первой предлагаем это место. Я знаю, у вас за спиной огромный опыт современного и классического балета. Мы слышали, что вы вернулись в Квинсленд. Как вы думаете, мы сможем удержать вас здесь?

Ева была ошеломлена:

– Как вы меня нашли?

– О, сплетни в балете распространяются со скоростью ветра, как и прежде.

Ева предположила, что представитель «Пасифик» знает об операции. Вероятно, считает, что она больше не сможет танцевать.

– Ева, вы никогда не думали о должности художественного руководителя? Мы бы хотели показать нашу труппу.

– Я видела ваших танцоров. – Ева посетила несколько выступлений в те вечера, когда Грифф был занят. Она была на симфоническом концерте, в балете «Квинсленд», а также в «Пасифик». – У вас замечательные танцоры. Мне понравились их выступления.

– Спасибо за вашу оценку. – Женщина была в восторге от ее слов. – Это высокая похвала. Наша компания набирает силу последние годы, и мы бы хотели сделать вам щедрое предложение.

Ева стояла, сжав трубку в руке. Искушение согласиться было просто головокружительным. Художественное руководство – это очевидное продвижение для танцовщицы, стоящей перед угрозой завершения карьеры. Принятие такой должности в Брисбене – заманчивая перспектива. Она сможет видеться с Лайне и ее ребенком. Потребуется всего лишь короткий перелет. Она даже могла бы представить Лайне своей матери.

Но…

Конечно, всегда существует «но».

Во-первых, Ева поставила перед собой важную цель – доказать, что может вернуться к карьере. Последние несколько недель ей стало тяжело работать, она никак не могла сосредоточиться на триумфальном возвращении в парижские театры.

Во-вторых, Грифф.

Если она останется в Брисбене, значит, будет находиться в радиусе достижения для Гриффа Флетчера, но при этом всегда на вежливом расстоянии.

Конечно, это нельзя считать проблемой. Но, к сожалению, для Евы это огромная проблема. Способность противостоять этому мужчине явно ничтожна. Опять.

Ежедневное общение с Гриффом становилось опасным. То, чего она так боялась. Теперь она знала, что любит его – облик, образ мыслей, дом, привычки. Вот здесь и таилась проблема. С тех пор как они сходили на ужин и чуть не повторили прошлую ошибку, Грифф обходил ее стороной. Ясно, он не готов к отношениям с ней.

Она ужасно обидела его в молодости и теперь не заслуживала ни единого шанса вернуть любовь этого мужчины. Но, учитывая силу собственных чувств, она не сможет жить в одном городе с ним, ведь у их отношений нет будущего. Единственный шанс – бегство на другую сторону света.