— В чем дело, Вив? — я замечаю девчонку под трибунами на стадионе, когда направляюсь на тренировку.
Она сидит на траве, обнимая колени руками. Девчонка вздрагивает от моего вопроса и на меня смотрит пара голубых глаз, наполненных слезами.
— Колин Маршалл разболтал всем, что я без ума от него, и что я, как грёбаный сталкер, оставляю ему записки в шкафчике. — Вивиан всхлипывает и, утирая нос рукавом толстовки, добавляет, — А потом он сказал, что никогда не будет встречаться с девчонкой, у которой железки во рту.
Она демонстрирует мне брекеты, и я пытаюсь сдержать улыбку. Черт, она сейчас такая милая и беззащитная.
— Не думай об этом, малышка! Придурок просто пытается привлечь твое внимание! — провожу большим пальцем по кончику ее вздернутого вверх носика. — Если он будет продолжать в том же духе, просто дай мне знать. Хорошо?
Вивиан улыбается и согласно кивает.
— Что означает эта татуировка? — вопрос Даны вырывает меня из воспоминаний. Девушка лежит на моей груди и подушечками пальцев чертит замысловатые узоры на моей коже, обводя контур рисунка.
— Ничего. Просто тату. — бубню я и усаживаюсь на кровати, скинув голову Даны с груди. Я просто трахаю ее, черт возьми, я не собираюсь рассказывать ей о смысле рисунков, что покрывают мое тело.
— Ты всегда так груб с девушками?
Губы скользят по моей спине и плечам.
— Ты ещё не видела мою настоящую грубость! — отодвигаюсь на край кровати и, обмотав простынь вокруг бедер, поднимаюсь. — Кажется, тебе пора уходить.
— Но я думала, что..- ее голос затихает под моим яростным взглядом. Девушка, молча, собирает свои вещи с пола и быстро одевается.
— Хантер, может, мы сходим куда-нибудь завтра вечером, например?
Дана прикусывает нижнюю губу, ожидая моего ответа.
— Мне не нужны серьезные отношения. — отрезаю я и скрываюсь в ванной комнате.
Стук входной двери заставляет меня вздохнуть с облегчением. У Даны не получилось вытеснить из моей головы образ Вивиан Палмер. Кажется, я избавился от зависимости Скай Санрайз, но его заменила зависимость девчонкой, о которой мне лучше не думать и держаться подальше.
Чёртовы копы любят появляться ночью. Меня будит визг Пайпер, а после раздаются несколько выстрелов, доносящихся из той части второго этажа, которую занимают братья Хуппер. Я подрываюсь с кровати и натягиваю джинсы, спотыкаясь о ботинки. Матерюсь шепотом, сгребая вещи в сумку. Увесистая пачка баксов отправляется к вещам. Куртку надеваю на голое тело и поднимаю оконную раму, когда слышу, как мою дверь пытаются взломать. Не медлю ни секунды, выбираюсь на крышу и поскальзываюсь на мокрой поверхности. Дождь льет, как из ведра. Отличную ночь выбрали копы, чтобы накрыть нашу компанию. Наконец, подошва ботинок находит сцепление с мокрой поверхностью железной крыши и я, как можно быстрее, передвигаюсь перебежками.
Когда Роджер привез меня сюда, я первым делом разведал пути отхода в случае непредвиденной ситуации. Три года эта информация не имела значения, но теперь я по памяти следую по тому пути.
Прежде чем ступить на перекладину пожарной лестницы, вглядываюсь в темноту. Вполне возможно, что гараж окружён полицией, и стоит мне только спуститься, как на моих запястьях защелкнется, холодный метал наручников. Не особо привлекательная перспектива.
Ливень мешает хорошему обзору, поэтому я задерживаюсь на несколько минут, укладываясь животом на железо. Мои глаза не замечают никаких движений там внизу. Я подскакиваю с места и спускаюсь по лестнице.
Подошва ботинок касается земли, а в следующую секунду боль растекается от затылка и уходит в пятки. Я оседаю в грязь. Все, что происходит дальше, кажется мне нереальным.
— Гребаный Лоули сдал всех! — Роджер протягивает мне пачку сигарет на дворе для прогулок тюрьмы Джилонг.
Я, молча, выуживаю сигарету. Лоули пошел на сделку с детективами и получил минимальный срок — четыре года. Ему повезло, что его подельников, как и нас, распределили в разные тюрьмы страны. Мне же и братьям Хупперам предстоит провести за решеткой восемь лет.
Глава 5. Вивиан
— Эван, Эван!!! Поторопись, маме нельзя опаздывать!!!
Я забрасываю в сумку-дипломат бумаги по последнему завершенному делу и засовываю ноги в высокие сапоги. Погода всю неделю не балует солнечными днями. По прогнозам местных синоптиков, зима нас ждет дождливая и надо запасаться зонтиками.
— Эван! — снова воплю на всю квартиру.
Светловолосая малышка выбегает из своей комнаты. На щеках блестят слезные бусинки.
— Я не могу найти Чарли.
Господи, этот ушастый заяц, сведет меня с ума. Наплевав на грязь на подошвах, шагаю в ее спальню и выуживаю проказника из-под кровати.
— Держи.
Малышка радуется и запрыгивает мне на руки. Вместе передвигаемся к входной двери, и я вспоминаю, что не позвонила маме. Вечером она должна будет посидеть с Эван, пока я закончу с отчетами для босса и лейтенанта Картузо. Черт возьми! Плохая примета забывать всё с самого утра.
Благополучно доставив дочку в частный детский сад, что работает дольше государственного учреждения, еду в офис, находящийся в получасе езды. По обыкновению занимаю свое место на подземной парковке и вхожу в лифт, нажав кнопку с цифрой двадцать три. Прижавшись к стальной стене, я слежу за электронным табло, на коем отсчитываются этажи. Всего два года плодотворного труда и меня знает каждый детектив в Сиднее. Мой диплом юриста, очень помогает разбираться с запутанными и порой сложными бюрократическими цепочками. Только с этими частыми ночными сменами, Эван совсем не видит мать. Мысленно отматываю пять лет назад и неосознанно прикрываю веки: сложные, тринадцати часовые роды, заканчиваются кесаревым сечением. Клара неустанно следит за моим самочувствием и действиями врачей. Ее уважают и прислушиваются, как к опытному специалисту. И вот, плач Эван разрезает операционный блок на куски. Бабушка плачет, мама с отцом на успокоительных таблетках, ожидают в коридоре. Алан и Скай, нервничают по видеосвязи. Никому не пожелаю такого ада.
Створки лифта разъезжаются, и я переступаю металлический порог.
— Наконец-то! Где тебя носит? — мой вечно недовольный начальник с несуразным рыжим париком, машет стопкой бумаг перед лицом. — Сколько я могу прикрывать тебя перед Картузо?
— Он здесь? — равнодушно спрашиваю я.
— Уже пятнадцать минут!
— Не страшно, прекрати так истерить.
Его тонкие губы поджимаются, а поросячьи глазки, злобно сверкают. Он всучивает мне документы и направляется к кофейному автомату в холле. Люси — секретарь, а по большому секрету, моя помощница, смеется, глядя на удаляющегося Шалтай-болтая.
— Доброе утро. Он снова нашел к чему придраться?
— Я уже не обращаю внимания. — улыбаюсь в ответ и за стеклянной перегородкой своего кабинета, наблюдаю лейтенанта по условно-досрочному освобождению.
— Джек, принес тебе пончики. По-моему, ты ему нравишься. — шепчет Люси и демонстративно приподнимает грудь, когда мужчина замечает нас. На его лбу появляется пот от откровенного поступка девушки.
— Ты сведешь его в могилу раньше времени, перестань. — я толкаю ее локтем и захожу в дверь. Люси что-то бормочет, но отправляется на рабочее место, где уже разрывается телефон.
Джек поправляет промокший насквозь плащ и приглаживает кудрявую шевелюру.
— Вивиан, прекрасно выглядишь, впрочем, как всегда.
— Спасибо, — пончики на моем столе источают сладкий аромат. — С глазурью?
— Выучил тебя наизусть. — уголки его рта приподнимаются и тут же сменяются жестким прикусом. — Сколько на тебе заключенных сейчас?
— Почти дюжина. А что? — я раздеваюсь и вешаю пальто на вешалку.
— Не откажешься еще от одного? Я дал визитку одному парню, что всего две недели на свободе. Ему нужно жилье и работа. Мозги у него хорошо работают. В тюрьме починил с десяток тачек и даже отремонтировал авто начальника.
— За это сократили срок? — усаживаюсь на стул и включаю компьютер, с которого, прежде всего, убираю весь бумажный хлам.