Линда Йеллин - Такая милая пара

– Вы же женаты, уже столько лет, – начала она, примеряя весьма откровенную габардиновую юбочку. – И тебе, возможно, просто необходим небольшой романчик. Так обычно со всеми происходит. При этом с женщинами – значительно чаще, чем мужчины предполагают.

– Все не так просто. Кристофер относится ко мне совсем по-другому. Он любит меня просто за то, что я есть. И прикасается чаще, чем Майкл.

– Где это? На работе? – брови Пайпер изогнулись дугой. Я решила проигнорировать эту ее гримасу.

– Ну... И еще много чего. Это трудно объяснить. В отличие от Майкла Кристофер не скрывает своих слабостей от меня.

– Вот уж не думаю, что это самое главное качество у мужчины. – Она разглядывала свое отражение в огромном зеркале.

Я же продолжала защищать своего любовника.

– Когда ты встречаешь его в первый раз, кажется, что он – типичный дон жуан, но на самом деле – удивительно застенчив. Думаю, он любит меня больше, чем Майкл.

Пайпер резко повернулась и уставилась мне в глаза.

– Дон Жуан не держался бы за юбку своей матери.

– Это все – временно. Пока он не приведет свои дела в порядок.

Пайпер накинула на себя пиджак, еще раз оценила свое отражение в зеркале и, чертыхнувшись, в одно мгновение скинула с себя весь костюм.

– Думаю, развод не решит твоих проблем. На смену старым придут новые. Ты что, хочешь развестись с Майклом и жить со своим приятелем в доме его родителей?

– Ну не будь такой вредной!

– Я не вредная. Я просто интересуюсь – чего же ты все-таки добиваешься?

– Ничего. Я ничего не хочу. Вернее, не знаю, чего хочу!

Пайпер передала мне отвергнутый костюм, который я повесила на вешалку. На смену ему пришел темно-синий.

– А Майкл не догадывается об этом? – вдруг спросила она.

– Ничего не знает, – твердо ответила я.

– Что? Ты изменяешь мужу в течение полугода и думаешь, что он даже ничего не заподозрил? – в вопросе ее слышалось явное недоверие.

– Возможно, раз-другой что-то и заметил. Но ничего не сказал. Ну и я, конечно, ничего ему не скажу. Я же люблю его. И не хочу делать ему больно.

Пайпер одернула темно-синий жакет.

– Тебе бы следовало подумать об этом в те сладкие майские дни.

Я не любила встречать Рождество с родителями Майкла в Спрингфилде.

Уже за месяц до праздника Майкл таскал с работы какие-то коробочки и свертки, закрывался в своей каморке и создавал с помощью ножниц, тесьмы и цветной бумаги рождественские подарки.

– Чем это ты там занимаешься? – спрашивала я.

– Это сюрпризы. Хочу, чтобы у тебя были сюрпризы, – отвечал он.

– Так много? И все – мне?

– Хочу, чтобы ты была счастлива! – Месяца за два до этого Норма и Гордон продали свой дом и сняли небольшой коттедж с двумя спальнями. Гордон разработал план, согласно которому проценты от помещенных в банк денег должны были покрывать расходы на оплату счетов за аренду. Эти деньги, а также выплаты по страховке и небольшое жалованье – Гордон продолжал подрабатывать в городском Христианском центре – позволяли Ведланам вести весьма комфортабельный образ жизни и даже отправляться путешествовать раз в году на автомобиле.

Уже за несколько лет до этого Норма в своем «если-бы-вы-умели-читать-между-строк-вы-бы-поняли-о-чем-я-говорю» стиле давала понять, что она хочет продать дом и перебраться на новое место. Она не говорила никогда об этом вслух, но, очевидно, побаивалась, что Гордон может оказаться таким черствым человеком, что помрет у нее на руках и ей придется взвалить на свои плечи заботу об их огромном хозяйстве. Так что она расценивала свой новый домик как весьма удачное приобретение.

На первом этаже коттеджа располагалась уютная гостиная-столовая со стенами белого цвета, одну из которых украшал горчичного цвета ковер. Вместе со стариками в этот дом переехала и вся старая мебель. И Норме удалось разместить ее с большим вкусом. Довершали картину дамская туалетная комната и небольшая, но вместительная кухня, оснащенная – какое счастье! – по последнему слову техники. Мне больше всего понравился автомат для мойки посуды. Наконец-то Норма дожила до автоматической посудомойки.

Рабочий стол Гордона, стиральная машина и сушилка нашли приют в подвале.

Наверху находились две маленькие спальни с бежевыми обоями – ковры в обоих были золотистыми – и бежевая же ванная. Коврик на полу в ней был опять же золотистый.

За домом располагался небольшой дворик, помойка и стоянка для машин... Что ж, все это вполне можно было назвать весьма приличным местом обитания.

Мы поспели как раз вовремя, к рождественскому обеду с его традиционным барашком, студнем с мятой и булочками. Норма уже установила на стол Санта-Клауса и фарфоровую елку, подаренную ей одной из дочерей, над входной дверью висела сосновая ветвь. Телевизор украшали картонные фигурки трех волхвов. На кофейном столике примостилась аккуратная шведская искусственная елочка, украшенная различными побрякушками. Я перестала настаивать на настоящей елке уже много лет назад.

– Вы прекрасно устроились здесь, – признала я, откусывая от куска весьма аппетитно зажаренного мяса.

– Да, когда мы въехали сюда, здесь было очень чисто, – отозвалась Норма. – Заменить пришлось только кое-что в туалетах. Продавец пытался навязать нам дорогие кресла – с десятилетней гарантией. Вы можете себе представить, как лет через девять я несу сломанное и требую вернуть деньги?

– Нет, мама, не могу, – признался Майкл.

– Передайте мне кукурузу с бобами, – подал голос Гордон.

Майкл и его родители углубились в обсуждение новостей. Я же пережевывала мясо и старалась угадать – чем в эту минуту занят Кристофер? На праздники из Далласа прилетела его сестра с мужем и двумя детьми. Кристофер рассказывал, что в его семье Рождество принято встречать как самый главный праздник в году – с пением под пианино, развешиванием на елке всяческих игрушек, различными розыгрышами и веселыми выходками и, конечно, тоннами подарков. Тоннами! Интересно, а что он купил мне? И понравится ли ему мой подарок? Я отвлеклась от своих мыслей и попыталась вслушаться в застольную беседу.

– ...Надеюсь, что она не продаст его, – это был голос Майкла. Он говорил о доме своей тети в Пассадене. – Это чудесный дом. Помню, как гостил у нее неделю, вернувшись из Вьетнама.

– Но ведь это просто необходимо, – возразила его мать. – Ей ведь не нужен такой большой дом. Ума не приложу, как там можно жить одной...

– Передайте, пожалуйста, почки с картофелем, – попросил Гордон. Затем он обратился к сыну: – Как дела у тебя в банке?

– Скучно, – коротко ответил тот.

– А в Швейцарии Рождество, должно быть, уже наступило, – заметила Норма. Сестра и зять Майкла в это время отдыхали в Цюрихе. – Не знаю, сколько сейчас там времени – часы у нас неисправны – но у меня чувство, что они встречают Рождество именно сейчас.

В этом году ее рождественские намеки касались новых часов. Начиная с сентября, она нет-нет, да и вставляла в письма фразы типа «если бы мои часы не были так стары и не ломались так часто...».

– Там уже глубокая ночь, – вставил Гордон. – Они, небось, уже спят.

– Должно быть, это так здорово – спать в Швейцарии, – решила внести свою лепту в беседу я.

– Вероятно, так же здорово, как в Спрингфилде, – заметил Майкл. – Мы должны как-нибудь съездить туда. – Он повернулся ко мне. – Давай запланируем такое путешествие.

– У них там, в Швейцарии хорошие часовые магазины, – вздохнула Норма. – Может быть, они привезут мне часы оттуда?

– А ты сказала, что тебе нужны часы? – спросил Майкл.

– Конечно же, нет, это было бы бестактно!

– Она говорит им об этом каждое воскресенье, – вмешался Гордон. – Каждый раз, когда они звонят, она говорит, что не следует болтать по телефону так долго, и что если бы ее часы не были такими старыми, то она сама следила бы за временем.

– Но это же был намек, – сделала обиженное лицо Норма. – И не очень грубый.

– Если тебе что-то нужно, мама, лучше сказать об этом прямо, – посоветовал Майкл. – И ничего плохого в такой откровенности не будет.

– Я и так достаточно откровенна. Я могу быть очень откровенной!

– Хорошо, а сейчас сознайся – что бы тебе хотелось получить на Рождество? Уж не новые ли часы?

– И вовсе мне не нужны новые часы! Мои и так до последнего времени шли хорошо. Ну а в остальное время я могу у кого-нибудь справиться...