Маргарет Пембертон - Такая разная любовь

— Мы вполне могли бы продавать билеты на это зрелище, — мрачно заметила Джералдин, сворачивая с главной улицы на дорожку, ведущую к мысу.

Примми не ответила. Она была слишком занята, пытаясь заставить Элис стоять неподвижно. Дейв Клегг надел на козу ошейник и привязал к нему длинную веревку, и теперь, сидя на переднем сиденье рядом с Джералдин, Примми делала все возможное, чтобы удержать Элис на месте и не дать ей выпрыгнуть из машины или взобраться на роскошное, обитое кремовой кожей сиденье «феррари». Когда они проезжали Каллело, восхищенные туристы провожали их огнем фотовспышек. На холме, недалеко от поворота на мыс, им встретилась группа школьников. Увидев «феррари» с козой, они так и покатились со смеху. И наконец, у самого поворота их приветствовала радостными воплями парочка изумленных велосипедистов.

Лишь когда они начали спускаться по тропинке, Элис перестала вырываться и Примми смогла немного ослабить хватку. Ее правая рука, служившая своеобразным якорем, болела от напряжения.

— Думаю, ей нравится морской воздух, — поделилась своим наблюдением Примми, с удивлением замечая, что ворота в Рутвен распахнуты настежь. Она обвела глазами окрестности и, увидев за маленьким церковным двором «фольксваген» преподобного Джона Каулза, решила, что викарий заехал в Рутвен по дороге в церковь и забыл закрыть за собой ворота. Это ее полностью успокоило.

— Из дома доносится музыка, слышишь? — Джералдин удивленно подняла брови. — Может, ты оставила включенным радио или стереосистему?

— Нет. Я вообще не включала сегодня радио, и у меня нет дисков «Эверли бразерс».

По мере приближения к дому музыка становилась все громче. Во дворе от ее раскатов запросто можно было оглохнуть.

— А у кого-нибудь еще, кроме Мэтта, есть ключи от дома? — спросила Джералдин, останавливая «феррари». Вряд ли Мэтт стал бы крутить ручку громкости до отказа, чтобы послушать песню «Проснись, малышка Сюзи».

— Нет, — покачала головой Примми. В ее голосе звучала тревога. — В доме явно не Мэтт. Он не любит рок-н-ролл.

И тут обеим подругам одновременно пришла в голову невероятная мысль. Лицо Примми осветилось радостью и надеждой. Джералдин побелела от гнева.

Забыв об Элис, они выскочили из «феррари» и побежали по булыжному двору.

Джералдин первой вбежала в распахнутую настежь боковую дверь. Ее глаза воинственно сверкали. Примми вслед за ней взлетела на крыльцо, бросилась в кухню и там застыла от неожиданности, увидев огромный клубок всклокоченной шерсти, развалившийся на одном из разноцветных ковриков Амелии.

Джералдин влетела в холл, не обратив внимания на собаку, и ворвалась в гостиную.

— Какого черта ты здесь делаешь? — воскликнула она, когда Кики отвернулась от окна и шагнула ей навстречу.

Кики, никак не ожидавшая увидеть Джералдин, охнула и отступила.

— Я хотела бы спросить тебя о том же, — огрызнулась она, переходя от обороны к наступлению. — Я приехала, чтобы повидать Примми. Если бы я знала, что ты здесь, то отложила бы свой визит до того времени, когда тебя здесь не будет.

— А я никуда не собираюсь. Я живу здесь. Так что уйти придется тебе!

— Кики! Ох, Кики, дорогая! Как я рада тебя видеть!

Примми вбежала в комнату, бросилась к Кики и заключила ее в объятия. Кики растерянно заморгала. Обнимавшая ее женщина средних лет была той самой матерью четверых детей с фотографии. Той, которую Кики не узнала.

— Примми? — Кики сделала попытку привести в порядок разбегающиеся мысли. — Я ведь могу остаться у тебя, правда? Это всего на несколько дней, и…

— Он так и не вернулся домой. — Лицо Джералдин побелело. Кожа на скулах натянулась. — После того как ты его бросила, Френсис так и не вернулся в Сидар-Корт. Ты уничтожила его, Кики. Ты отняла его у меня, а потом, когда он стал больше тебе не нужен, отшвырнула, словно отряхнула грязь с туфель! Ты разрушила его жизнь, мою жизнь, жизнь его отца…

— Эй! Хватит! — Кики уже оправилась от потрясения, и в ней проснулся бойцовский дух. — Если кто и разрушил жизнь Френсиса, так это он сам. Френсис сидел на наркотиках, и вовсе не я сделала из него наркомана. Он вернулся таким из этого вашего путешествия с хиппи. И не меня следует в этом винить, Джералдин. Ты сама виновата.

— Кики, присядь. — Примми отважно попыталась разрядить обстановку. — И ты тоже, Джералдин. Я заварю чай. Или, может, лучше выпьем виски?

Ни Кики, ни Джералдин не обратили на нее внимания.

— А если бы я не сбежала с ним, — добавила Кики, уже полностью овладев собой, — ты не смогла бы позволить себе ту роскошную жизнь в Париже, которую вела последние тридцать лет. Я знаю, как ты шикарно жила, видела фотографию в колонке светских сплетен.

— А в надписи под фотографией не говорилось, что я владелица заведения, предоставляющего первоклассных девушек по вызову? — язвительно поинтересовалась Джералдин. — Именно этим я и занималась последние тридцать лет. На этом и строилась моя «шикарная» жизнь.

Примми округлила глаза. А Кики, раскрыв было рот, чтобы продолжить словесную перепалку, на мгновение утратила дар речи, когда до нее дошел смысл слов Джералдин.

— Правда? — Примми и думать забыла про чай. — Так вот почему ты не поддерживала отношений со мной и Артемис?

— Да. И, опережая твой вопрос, скажу: нисколько не стыжусь того, как прожила свою жизнь. Я просто сводила красивых и умных девушек с богатыми мужчинами. Вот и все.

Накаленная атмосфера в комнате внезапно изменилась. Вспышка ярости лишила Джералдин последних сил. Перед поездкой в Корнуолл ей сделали переливание крови, но улучшения не наступило и сейчас Джералдин охватила болезненная слабость. Горечь и гнев опустошили ее.

Кики, чья агрессия объяснялась исключительно желанием оправдаться, настолько заинтересовалась парижской жизнью Джералдин, что не испытывала ни малейшего желания продолжать словесный поединок. Примми почувствовала, что кризис миновал, и облегченно вздохнула. На языке у нее вертелось множество вопросов, которые хотелось бы задать Джералдин, но она решила отложить их на потом.

Однако затишье длилось недолго.

— О нет! — внезапно вскрикнула она, глядя в окно. — Элис забралась в сад и жует там все подряд! — Примми крутанулась на месте, пулей вылетела из комнаты и бросилась к парадной двери.

— А кто такая Элис? — озадаченно спросила Кики. — Ребенок?

— Коза. И нечего тут стоять, Кики. Козы довольно сильные. Нам нужно выйти и помочь Примми.

Джералдин протягивала оливковую ветвь, и Кики оценила этот жест по достоинству. По дому разносился голос Джерри Ли Льюиса — звучала его знаменитая «Трясучка», одна из самых любимых песен Кики. Но Кики не слушала. Она уже бежала по саду, преследуя козу.

— Вина или виски?

Поимка козы заняла четыре часа. Примми и Кики пришлось гоняться за ней по всему Рутвену и его окрестностям. И вот наконец, грязные и измученные, они уселись в гостиной.

— Вина, пожалуйста. — Джералдин растянулась на низкой софе. Ее лицо, бледное и неподвижное, казалось вырезанным из алебастра.

— А мне виски. — Кики сидела скрестив ноги на лоскутном коврике напротив камина. Собака пристроилась рядом. В камине не было угля, но ваза с золотистыми цветами календулы на каминной полке выглядела восхитительно. Кики провела рукой по огненно-рыжим волосам, придавая своей по-юношески взъерошенной шевелюре еще более взлохмаченный вид. — А что теперь делать с этой злобной козой? Где она будет спать? Вместе с коровой?

Присев на корточки перед кофейным столиком, Примми налила Джералдин бокал красного вина.

— Не знаю. Честно говоря, понятия не имею, куда устроить на ночь козу. К тому же я не уверена, что Мейбеллин понравится делить ночлег с Элис.

— Весьма разумно с ее стороны, — сухо заметила Джералдин, беря в руки бокал с вином. — А как насчет других спальных мест? Для собаки, например?

Все трое посмотрели на собаку. Пес, невероятно довольный, оттого что оказался в центре внимания, преданно смотрел на них из-под клочковатой, спутанной челки.

— Может, в кухне? — Примми налила Кики рюмку виски. — Кажется, ему понравилось лежать на лоскутном коврике.

Собака теснее прижалась к Кики.