Кэтрин Андерсон - Талисман

— Ка! — выкрикнул индеец, восседавший на пегом коне. Затем, дав волю своему языку, он выкрикнул серию гортанных слов.

Лоретта закрыла глаза и стояла, стараясь не показать своего страха. Что бы ни говорил индеец на пегом коне, он явно заступался за нее. В воздухе возникло напряженное ожидание чего-то, беспокойство, щекочущее окончания нервов, так что на какую-то минуту она испытала странное чувство единения с мужчиной, возвышавшимся над нею, ощущая его волнение и в то же время нерешительность, как если бы она была частью его самого. С первобытной жестокостью он хотел пролить ее кровь, но что-то, может быть, Сам Всевышний, удержало его руку.

Почувствовав, как разрядилась напряженность, радостно и недоверчиво она подняла в смятении ресницы и увидела отражение тех же чувств в его кобальтовых глазах.

Он начал дрожать, как если бы копье весило тысячу фунтов. И внезапно она поняла, что, несмотря на большое желание убить ее, какая-то часть его не могла позволить ему метнуть копье. В этом не было никакой логики. Она не видела ничего, кроме ненависти, написанной на лице, словно высеченном из камня. Он наверняка убивал сотни раз и будет убивать снова.

Медленно он опустил руку, державшую копье, и посмотрел на нее так, словно она одержала над ним победу. Затем так быстро, что она усомнилась в том, что видела это, на его лице промелькнуло выражение боли.

— Значит, ты немая? — От его улыбки веяло холодом. — Посмотрим, женщина, посмотрим.

Он произнес слово «женщина» так, словно выплевывал желчь, и поднес копье к ее подбородку. Ей приходилось слышать о женщинах, обезображенных индейцами, и она ожидала, что он рассечет ей лицо, когда поводил копьем вдоль ее рта и переносицы. От страха, перехватившего дыхание, у нее выступил пот на лбу. Черные пятна, мешавшие видеть все вокруг, плясали перед глазами.

Она заморгала и, собравшись с духом, взглянула ему в лицо. Смех играл в его глазах. Она поняла, что он решил не убивать ее, а по какой-то непонятной для нее причине затеял ужасную игру, пугая ее, чтобы испытать ее храбрость. Она схватила его копье и оттолкнула в сторону, поднимая голову с вызовом. Негромко посмеиваясь, он нагнулся и погрузил руку в ее волосы. Его хватка вызвала слезы у нее на глазах.

Поворачивая ее лицо к себе, чтобы изучить его, он сказал:

— У тебя больше мужества, чем силы, Желтые Волосы. Глупо вступать в драку, когда не можешь победить.

Глядя вверх на высеченные черты лица и жесткий рот, она испытывала страстное желание обладать силой, достаточной для того, чтобы сбросить его с коня. Он не только смеялся над нею, он дразнил.

— Ты сдаешься. Посмотри на меня и запомни лицо твоего хозяина. Запомни его хорошо.

Подавленная унижением, Лоретта забыла Эми, тетю Рейчел, все. Образ ее матери стоял перед нею. Никогда, пока жизнь теплится в ее теле, она не сдастся. Она глубоко вдохнула и плюнула. Ничего не получилось — плевка не последовало, но смысл поступка был ясен.

— А-хи! — Отпустив ее, он несильно ударил девушку по руке. Повернув коня, он посмотрел в сторону окон дома и стукнул себя кулаком в грудь. — Я беру ее!

Ошеломленная Лоретта смотрела в оцепенении, не веря в происходящее, как Охотник пустил своего коня вокруг нее. «Я беру ее»? Она осторожно повернулась, стараясь не терять его из виду, неуверенная в том, что он может еще сделать. Он ехал, выпрямившись, его взгляд касался ее одежды, лица, волос, как если бы все в ней было диковинным.

Рот искривился в усмешке. Внимание сосредоточилось на пышной юбке, и она почти видела вопросы, витающие в его голове. Он снова положил руку на копье. Выражение решительности на его лице наполняло ее предчувствиями.

Он поехал прямо на нее, и она была вынуждена отступить. Маневр повторился. Проносясь мимо, он наклонился и зацепил подол юбки копьем. Лоретта быстро обернулась, стараясь удержать юбку, но индеец двигался мастерски, его рука была быстрой и уверенной, конь точно повиновался движению его ног. Он так же стремился увидеть ее нижнее белье, как она скрыть его от посторонних глаз.

Исход этой битвы был предрешен, и Лоретта понимала это. Его друзья подбадривали его криками и похотливым смехом каждый раз, когда взорам на короткие мгновения открывались нижние юбки. Она схватила грязный мирный флаг, сорвала с копья, бросила на землю и растоптала каблуками своих туфель.

После отражения еще нескольких попыток усталость взяла свое, и Лоретта поняла бесполезность дальнейшего сопротивления. Она застыла в неподвижности, груди ее поднимались и опускались в такт учащенному дыханию, взгляд устремлен в пустоту, голова высоко поднята. Воин описывал круги вокруг нее, заставляя своего коня ставить копыта настолько близко к ее ступням, что они почти касались туфель девушки; когда она перестала двигаться, он остановил коня и изучающе рассматривал Лоретту несколько секунд, после чего наклонился, чтобы пощупать лиф. У нее остановилось дыхание, когда он провел ладонью по ее груди, двигаясь в направлении талии.

— Эй-и-и, — прошептал он. — Ты быстро учишься. Подняв наполненные слезами глаза к нему, она снова плюнула ему в лицо. На этот раз плевок достиг цели, и он вытер щеку. При этом губы его дрожали так, словно он пытался сдержать смех, причем смех дружеский.

— Может быть, не так уж быстро. Но я хороший учитель. Ты научишься не драться со мной, Желтые Волосы. Это я тебе обещаю.

В этот момент чувства, испытываемые ею к нему, уже нельзя было назвать ненавистью, что-то черное, уродливое жгло ее душу, она жаждала схватить копье, которым он размахивал, и пронзить его. «Я беру ее». Значит, он собирался взять ее? Ее взор скользнул по тканому шерстяному светло-голубому поясу, мускулистому животу. Рукоятка ножа торчала из кожаных ножен, висевших у бедра. Скольких солдат он убил? Одного, сотню, может быть, тысячу?

Прядь ее волос свисала с пояса индейца, ниспадая золотым потоком на темную кожу штанов. Она была уверена в том, что никогда не видела его раньше. Тем не менее у него были ее волосы. Индеец, повстречавшийся у реки, должно быть, дал их ему, и он пришел невесть откуда.

С удивлением она увидела, что воин протянул ей руку. Запястье было перехвачено широкой кожаной повязкой для защиты от тетивы. Глядя на его темную ладонь и сильные пальцы, она отрицательно покачала головой.

— Хай, тей, — сказал он негромко. Подъехав ближе, он нагнулся и взял ее за подбородок. Ее веки задрожали, когда он смахнул слезу с ее щеки. — Ка тейкей, катейкей, тохобт набитух, —прошептал он.

Слова были непонятными. Озадаченная, она посмотрела в его глаза.

— Тоза атах! — Подняв руку, он показал блестящую влагу на кончике пальцев. — Серебряный дождь, тоза атах.

Он сравнивал ее слезы с серебряным дождем? Она пыталась отыскать в его глазах хоть какие-то следы человечности, но тщетно. Через минуту он выпрямился, поднял копье как бы в виде приветствия.

— А-хи! Сувате! — прокричал он, обводя сверкающими глазами собравшихся всадников.

В ответ раздался негромкий рокот голосов:

— Сувате!

Он был, казалось, удовлетворен ответом и сильным броском вогнал копье в землю. Снова он протянул ей руку.

— Дай мне руку, Желтые Волосы, в знак дружбы. Она боялась, что он втащит её на коня в первый же момент, как она дотронется до него, но его глаза заставили ее повиноваться. К тому же, если он вбил себе это в голову, он сделает по-своему — с ее согласия или вопреки ему. Она нерешительно подняла дрожащую руку, ожидая самого худшего, и прикоснулась пальцами к его ладони. Жесткая ладонь сжалась, и пожатие отозвалось в плече.

— Мы встретимся снова. Я примчусь, как ветер, из ниоткуда. Запомни лицо этого команча. Я твоя судьба.

Произнеся эти слова, он выпустил ее руку и пустил коня кругом по двору. Подняв вверх руку, запрокинув назад голову, он издал громкий клич, от которого по коже забегали мурашки. Минутами позже на дворе клубилось облако пыли, и оглушающее стаккато топота четырехсот копыт затихло вдали.

Как только индейцы исчезли, Рейчел выбежала из хижины и заключила Лоретту в объятия. Машинально отвечая на ее объятия, Лоретта не отрывала глаз от облака пыли, удалявшегося к реке. Слова команча «Я твоя судьба» все еще звенели в голове. Несмотря на жару, ее бил озноб.

— С тобой все в порядке, — твердила Рейчел. — С тобой все в порядке.

Сжимая в объятиях тетю, Лоретта закрыла глаза. Она стояла лицом к лицу с воином племени команчей и осталась жива.