Режий тихонько повернулся и на цыпочках направился к лестнице.
– Ладно, так и быть, – сказал он, спустившись вниз. – Я вам ее доверю. Но завтра опять приду.
– Веди себя как любящий отец и будешь у нас всегда дорогим гостем. Я не нанимался вышвыривать тебя из своего дома всякий раз, когда ты приходишь. И, прошу тебя, не делай свою дочь несчастной.
– Но если Карл-Август полюбил ее, что, по-твоему, я могу сделать?
– Можешь сказать ему, что она молода, еще не готова к замужеству и лучше бы не торопиться со свадьбой.
– Хотел бы я на тебя посмотреть, как ты затеешь такой разговор!
– Уж я бы с ним поговорил, не сомневайся! Ты же помнишь, было время, когда он вздумал ухаживать за Клотильдой. Но она молодец, сама дала ему отставку. Черт побери! Немного нервишек, и все в порядке. Не съест же он тебя, в самом деле!
– Мне бы твою уверенность!
Отправив папочку восвояси, Лотарь вернулся в библиотеку.
– Ну хоть одно доброе дело сделано, – вздохнул он, опускаясь в кресло. – На этот вечер, по крайней мере. Бедной глупышке обеспечен на несколько дней покой.
– А мне на несколько дней лучше уехать в Париж, – заявил Адальбер, поджимая губы. – Я не хочу, чтобы она питала хоть какие-то иллюзии на мой счет. И ее «жених» тоже.
– А может, наконец нашелся ключ к нашим проблемам? – задумчиво проговорил Альдо. – Ты бурно ухаживаешь за Мари, нареченный узнает об этом и требует сатисфакции. Вы деретесь на шпагах, ты его убиваешь, вернув мир и покой здешним краям. А мы стараемся незаметно подбросить ему под ноги банановую кожуру.
– Ты всерьез считаешь, что нашел удачное время для шуток? – осведомилась маркиза.
– Если я и шучу, то только наполовину, тетя Амели, – отозвался Альдо. – Вспомните Биарриц. Конечно, там против меня восстал всего-навсего ревнивый муж, который принимал меня за другого и был в общем-то не опасен, а сейчас мы имеем дело с настоящим убийцей, который к тому же привык всегда действовать чужими руками, и все же…
– Но у нас есть еще проблема, и ее мы должны разрешить немедленно, – напомнил Лотарь, доставая полученное утром письмо. – Речь идет о жизни мадемуазель дю План-Крепен, которая всем нам дорога, и мы до сих пор не знаем, где она находится. И есть еще одно обстоятельство, которое потрясло меня до глубины души. Очевидность, которую я не мог представить себе в самом дурном сне! В Обществе Золотого руна есть предатель! С этой мыслью я не могу смириться! Понимаете, я знаю их всех! Каждого! Если не с детства, то с юности! Как вы могли заметить, мы все примерно одного возраста, мы связаны братством по оружию, потому что все воевали. Мы все одинаково дорожим историей нашего Франш-Конте, полной потрясений, страданий, испытаний, зачастую написанную кровью. Мы сознательно стали заниматься ею, пленившись красотой легенд, основанных на истинных фактах и повествующих о нашей славе. Мы не случайно доверили свое сокровище – увы, неполное, но которое мы надеялись пополнить – живущим в глубине наших гор Божьим людям, избравшим стезю служения Господу и навсегда с Ним связанным. И вот среди малой горстки родных друг другу людей есть предатель! Я не могу этого принять! Не могу смириться! – проговорил он в отчаянии и грохнул кулаком по своему письменному столу из красного дерева.
В библиотеке царила мертвая тишина. Лотарь сидел в кресле, опершись локтями на стол и спрятав лицо в ладонях. Все остальные застыли как статуи. К брату подошла Клотильда. Она обняла его, поцеловала и потом сказала ясным твердым голосом:
– Будем мужественны! Мы все с тобой и готовы сражаться дальше. Правда же, друзья мои?
– Даже если бы в этом деле не была замешана План-Крепен, мы бы сделали все, чтобы помочь вам, – уверил Лотаря Альдо. – Никто лучше нас не может понять, что испытывает такой человек, как вы, столкнувшись с предательством.
– Но сначала нужно узнать, кто предатель, – добавил Адальбер. – А что касается нового хозяина замка Гранльё, то мне кажется, у меня есть средство выманить волка из логова.
Четыре голоса хором спросили:
– Какое?
– Оно мне совсем не по душе. И все-таки можно не отталкивать юную сумасбродку… Ну и так далее…
– Ты готов на ней жениться?
– Не преувеличивай, Альдо! В запасе всегда есть ссора. Но, главное, покончить с этим любителем убивать чужими руками несчастных женщин. Я понимаю, средство не слишком достойное, но воспользуемся тем, что есть.
– Подумайте хорошенько, мой друг, – со вздохом произнесла маркиза. – Не думаю, что вы имеете право играть чувствами этой девочки. Девичье сердце так уязвимо. Вы можете довести ее до крайности.
– Не думаю, что Мари способна на крайности. Мне кажется, что у нее довольно переменчивое сердце. Девочкой она была страстно влюблена в учителя. Он был молод, хорошо сложен, но страшно косил и, когда смеялся, все оглядывались: куда же он смотрит? Потом на горизонте появилась новая фигура – Гуго. Мари увидела его, когда он мчался на своем Пирате в окрестностях Новой больницы, и влюбилась.
– Значит, молва нас не обманула, сделав сына и отца соперниками? – задумчиво произнес Альдо. – И до твоего появления, Адальбер, Мари, похоже, охотно видела себя хозяйкой замка Гранльё…
– Не будем забывать о страхе, который она теперь испытывает к своему жениху, – напомнил Лотарь, – и страх этот, очевидно, имеет основания. Хорошо бы узнать, какие.
– Девушка проведет у нас несколько дней, и я уверена, что мы с госпожой де Соммьер сумеем докопаться до истины, – заявила Клотильда. – Оставим пока Мари и займемся письмом. Думаю, вам есть о чем подумать. И еще, я полагаю, что перед тем, как отдать его в полицию, его нужно скопировать.
– Оставим господ мужчин – им нужно поговорить, – предложила маркиза, поднимаясь.
– Прекрасная мысль, – одобрила Клотильда. – Я сейчас пришлю вам Гатьена с горячим кофе.
– И арманьяком, – добавил брат, потрясая пустой бутылкой.
– Да, я заметила. Спокойной всем ночи.
Женщины ушли, Лотарь снова сел за письменный стол, Альдо и Адальбер расположились в креслах возле стола, где сидели обычно гости. Лицо хозяина заметно помрачнело. Из внутреннего кармана пиджака он достал маленький ключик, отпер им ящик и достал оттуда папку, впрочем, совсем не толстую. Он положил ее перед собой, но не открывал, дожидаясь, когда Гатьен принесет кофе. Альдо и Адальбер сидели и молча курили.
Дружеская атмосфера превратилась в гнетущую, словно на небе сгустились тучи, обещая грозу. Причем центром притяжения этих туч был профессор.
– Нас не беспокоить ни под каким предлогом, – распорядился хозяин после того, как мажордом расставил чашки и рюмки.
– Слушаюсь, господин профессор. Желаю всем вам спокойной ночи, господа.
– И вам спокойной ночи, Гатьен. Не забудьте запереть входную дверь. Мы собираемся работать, ни о каких гостях не может быть и речи.
Гатьен ушел, Лотарь молча пил кофе и, раскрыв папку, перекладывал листки. Потом прокашлялся и произнес:
– Передо мной двенадцать имен, в том числе и мое. Весьма уважаемые люди в тех городках, где они живут. Я перечислю вам всех. Вот их имена: Бруно из Салена, Адриен из Лон-ле-Сонье, Бернар из Доля, Жером из Нозеруа, Ламбер из Морто, Квентин из Шампаньоля, Мишель из Монбара, Клод из Мореза, Жильбер из Орманса, Лионель из Мута, Марсель из Арбуа и ваш покорный слуга, который представляет Понтарлье. У всех них один предок, вы никого из них не знаете и познакомитесь, когда войдете в наш круг. Знакомы вы только с Бруно де Флёрнуа из Салена, он потомок другого основателя нашего общества. Хорошенько подумав, скажу, что он единственный, за кого я готов поручиться, как за самого себя.
– И он у вас как бы заместитель президента.
– Да, если хотите. Скажу еще, что поскольку нас двенадцать человек, то при голосовании я могу использовать два голоса, если вдруг мы никак не можем прийти к общему мнению. Но такое случается крайне редко.
– Скажите мне прямо, если сочтете мой вопрос недопустимой дерзостью, – начал Альдо. – Но мне хотелось бы знать, подозреваете ли вы кого-то из ваших товарищей в разглашении тайны?
Лотарь на секунду задумался.
– Нет. Сказать по чести, не подозреваю ни одного из них. И по характеру и по образу мыслей все они выше подозрений. Но при возникших обстоятельствах я незамедлительно соберу их всех и на нашем собрании…
– Полагаю, нам там лучше не присутствовать, – заметил Альдо.
– Почему же?