С этими словами она ловко стала подниматься по каменным выступам стены.
– Хорошо, согласен, – кивнул Альдо. – Тем более что у нас все равно нет другого выхода, раз Адальбер не может справиться с железным чудовищем.
– Без меня! – заявил доморощенный слесарь. – Я все-таки постараюсь открыть замок. А вы постарайтесь не сломать себе шеи.
Странствие по обломкам стены показалось бесконечностью. Но вот они преодолели все препятствия, оказались наверху и заглянули в узкий двор между двумя башнями и частью стены. Посередине двора среди бурьяна виднелся колодец.
– И что дальше? – осведомился Лотарь, который был сыт по горло стенолазательной акробатикой.
Девочка указала пальцем на закрытое решеткой окно в нижнем этаже башни, едва заметное из-за буйной травы и колючих кустов.
– Она там. Но спускайтесь осторожнее, стена осыпается…
Альдо ничего больше не слушал. Он карабкался вниз, охваченный сумасшедшей надеждой, торопясь добраться до этого окна в будущее, нежданного в застывшем каменном царстве. Нога соскользнула, он схватился за куст, выросший в расщелине, затем за стебли бурьяна, который рос здесь в изобилии.
И вот он уже заглядывает в окно.
– Видишь ее? – спросила девочка. Она без особого труда спустилась вслед за Альдо.
– Нет. Тут темно. Хорошо бы…
– Фонарь, – подсказал Адальбер, который справился с замком и теперь протягивал Альдо электрический фонарь, которым пользуются археологи.
Лучь света проник в глубину темного пространства, осветив что-то вроде погреба. Альдо вздрогнул от изумления – там стоял стол и два старинных кресла. В одном из них сидел призрак: женщина в светлом платье с покрывалом на голове, расползавшемся на лоскуты. Теперь стало понятно, о какой мертвой даме говорила девочка. Своими собственными глазами Альдо видел мумию в свадебном платье.
– Изабель де Нуармон! – выдохнул спустившийся вниз Лотарь. – Как она здесь очутилась? Бедное, бедное дитя! Обреченное вместо счастья и радости на мучительную агонию.
Альдо между тем продолжал прощупывать лучиком света погреб-тюрьму. И вдруг от ужаса у него перехватило дыхание, и он прошептал:
– Она здесь не одна. С ней еще кто-то. Я вижу ступню, лодыжку, подол юбки в коричневую клетку. План-Крепен! Это она! – И отчаянно закричал: – Анжелина! Мы здесь, Анжелина! Подойдите к окну! Мы сейчас вас освободим!
Но ответа не последовало. Нога и подол клетчатой юбки не шевельнулись.
– Она не могла умереть. Нет, нет! Прошло слишком мало времени!
– Но воду и пищу ей заменяли лишь слезы! – Адальбер стоял рядом с Альдо. – Нет! Клянусь всеми чертями и дьяволом она не могла умереть!
Альдо уже лихорадочно отбрасывал от окна камни и траву, стараясь освободить его, чтобы можно было в него пролезть. Адальбер принялся ему помогать.
Они работали с бешеной скоростью, подгоняемые мучительной мыслью, что после стольких усилий увидят План-Крепен мертвой! Внезапно Альдо воскликнул:
– Она пошевелилась!
И оба принялись звать ее во весь голос.
– Анжелина! Подойдите к окну! Мы здесь! Мы вас вытащим! Еще немного! Потерпите еще немного!
Да, она пошевелилась, но очень слабо, едва-едва. Было понятно, что она пытается встать, но пока безуспешно. Она подала голос, но он был едва слышен. Альдо яростно просил помощи у Господа Бога.
– Господи! Помоги же нам! Святая Дева Мария, не оставь нашу Анжелину, она столько молилась Тебе! Помогите же ей, помогите!
И вдруг стена, перед которой лежала Мари-Анжелина, раздвинулась… В проходе появился Карл-Август, он слышал мольбу Альдо и не мог не рассмеяться.
– Вы просили, господа, и помощь пришла. Ваша родственница тотчас же отправится на Небеса к Деве Марии, я об этом позабочусь. Она, как никто, заслужила вечный покой. И раз уж ничем больше не может мне помочь…
Трое мужчин во дворе достали оружие, но фон Хагенталя заслонял выступ в погребе, он был недосягаем для пуль.
– Трудно меня достать, не правда ли, господа? Зато я подвину к вам поближе вашу драгоценную родственницу, прежде чем в нее выстрелю. Вы должны видеть все, до мельчайшей детали.
– Не трогайте ее, – заорал Альдо. – Я дам вам все, что вы только пожелаете! Только не трогайте!
– Кто поручится, что вы выполните свое обещание? А двое других что мне пообещают? Сокровища подземной часовни?
– Да, обещаем сокровища часовни, – в один голос подтвердили Лотарь и Адальбер.
– Обещания давать нетрудно. Но достойные рыцари исчезают, когда приходит час их выполнять. Да и стоит ли она того?
Не выходя из-за уступа, он подтолкнул умирающую так, чтобы она была видна.
Теперь Мари-Анжелин стояла на коленях, но, лишившись поддержки тюремщика, тут же осела и повалилась на пол.
– Видите? Тюк тряпья и ничего больше, – вот ваша хваленая План-Крепен. Милосердием будет избавить ее от мучений. Даю вам десять секунд на прощание с ней. Считаю: один, два, три, четыре…
В полном отчаянии друзья смотрели, как револьвер приближается к голове Мари-Анжелин, тщетно пытавшейся поднять ее, а неумолимый голос продолжал отсчитывать мгновения, которые осталось ей жить. Карл-Август произнес «шесть», и раздался выстрел.
В разъеме стены стоял Гуго де Хагенталь. Он поднял руку на своего отца, он убил его!
Час спустя голова Мари-Анжелин уже покоилась на коленях Адальбера, а сама она лежала на заднем сиденье автомобиля Водре-Шомара, который мчался с немыслимой скоростью в больницу Понтарлье. Ощущая за спиной веяние смерти, Лотарь мчался как вихрь, не обращая внимания на свистки и светофоры, когда оказался в черте города.
Сумасшедшая гонка завершилась во дворе больницы, где План-Крепен немедленно занялись врачи «Скорой помощи», а Лотарем два жандарма. Но разбирались не они с Лотарем, а он с ними, приказав как можно скорее позвать в больницу капитана Вердо.
Маркиза, которую вместе с Клотильдой Лотарь буквально подхватил на ходу, теперь сидела возле больной и, стараясь справиться с волнением и страхом, смотрела на ее бледное лицо и ввалившиеся глаза. Мари-Анжелин застыла в неподвижности, и пульс, который едва-едва прощупывался, мог исчезнуть в любую минуту.
– Что они с ней делали, если за несколько дней она дошла до такого состояния?
– Если совсем не есть и ничего не пить, это неудивительно, – ответил Лотарь. – Она всегда была худенькой.
– Но очень крепкой, жилистой. И энергичной, – напомнила Клотильда, которой пришлось ехать на подножке автомобиля. – Она ничего не пила, значит, ее организм обезвожен. Но, судя по всему, еще и лихорадка.
– И температура к тому же.
В самом деле, у бедняжки началась лихорадка, и объяснение этому пришло после того, как жандармы из Понтарлье и полицейские из Безансона исследовали странный погреб, где несчастная была обречена на крестные муки.
Во время дождя немного воды затекало в окно и скапливалось в небольшой каменной выемке, эту воду и пила несчастная. Сырость погреба, ослабленный организм сделали свое дело.
– Болезнь только началась, мы попробуем с ней справиться, – пообещал главный врач, осмотрев больную. – Конечно, она очень слаба, но организм сильный, и мы надеемся…
Он не успел закончить фразу. Госпожа де Соммьер впервые в своей жизни лишилась чувств. И не без присущего ей изящества. Врачи поспешили заняться и ею тоже, опасаясь, что целуя и обнимая свою ненаглядную План-Крепен, она могла заразиться лихорадкой.
Несмотря на старания капитана Вердо, супрефекта и следователя Гондри, чье упрямство переупрямили факты, весть о деле с найденной могилой мигом обежала окрестности, попала в газеты, распространилась по всей Франции, и уже через несколько дней Пьер Ланглуа в сопровождении инспектора Лекока прибыл в Понтарлье. Альдо, который никак не мог успокоиться из-за тяжелого состояния Мари-Анжелин, позволил себе встретить главного инспектора весьма сердито.
– Пока вы гонялись за призраками террористов, мы крайне нуждались в вашей помощи. И если бы вы были с нами, результаты наших поисков не были бы столь плачевны. План-Крепен при смерти и может в любую минуту умереть, если врачи не справятся с ее болезнью. Тетушка Амели, ослабленная тревогами, вполне возможно, тоже подхватила опасный вирус и тоже может умереть. Что вы можете на это мне сказать? Почему молчите? И перестаньте смотреть на меня с состраданием! Вам это не идет!
Вылив гнев и обиду, Альдо со всего размаху опустился на стул, который оказался несколько хрупким, что не выдержал тяжести опустившегося на него тела. Сидя на полу, Альдо так и не успокоился. Ланглуа тут же подал ему руку помощи и помог подняться.