— Это... печально.
— Что насчет твоей семьи?
Я ненавижу говорить о своей семье, предпочитаю даже не вспоминать. Не потому, что сожалею или думаю о том, что можно все исправить… просто не люблю об этом говорить.
Я пожимаю плечами.
— Особо нечего рассказывать. Мой отец сбежал с няней, когда мне было одиннадцать, и мама оказалась... не готова принять на себя роль матери-одиночки. Она оставила младшего брата и меня с моими бабушкой и дедушкой, и просто сбежала. С тех пор я ее не видела. Не знаю, где она, и мне плевать. Бабушка и дедушка умерли, когда я училась на медсестру, а брат-наркоман живет где-то в Лос-Анджелесе, — я поворачиваюсь в объятиях Лока лицом к нему. — Мой отец бросил меня. Моя мама бросила меня. Мой брат бросил меня. Мой муж умер. Так что, если кто и должен относиться к любви скептически, так это я.
— Но ты не относишься так?
Я качаю головой.
— Нет, Лок, нет. Я боюсь, и это правда. А еще меня беспокоит…
— Беспокоит что?
Трудно выразить словами мои мысли. Я закрываю глаза и думаю, как это сказать.
— Что в твоей груди бьется сердце Олли. Не знаю, что с этим делать. Если бы не это, проблем бы не было. Ты мне очень нравишься. Мне нравится, когда ты рядом. Рядом с тобой я живу. Я чувствую... что жизнь стоит того, чтобы жить. До встречи с тобой этого не было. Но... у тебя его сердце, Лок. Он умер, а ты жив. Как мне забыть об этом? Я думаю об этом — о нем — каждый раз, когда кладу голову тебе на грудь. Это сводит с ума, и я просто в растерянности.
— И как нам с этим быть?
Он откатывается от меня и ложится на спину, уставившись в небо.
Уже рассвело, но еще рано и очень тихо, особенно по сравнению со вчерашним хаосом. Даже Юта лежит тихо. Сейчас прохладно. Я вижу росу на траве возле грузовика. Небо серо-голубое и с каждым моментом становится все выше, все ярче, все синее.
— Не знаю, Лок.
— Я тоже, — он садится и трет глаза. — Мне нужно отлить.
Он вылезает из-под спального мешка и спрыгивает на землю. Юта спрыгивает вслед за ним, проходит несколько шагов, останавливается, встряхивается, потягивается, а потом приседает, чтобы сделать свои дела. Я смотрю Локу вслед, немного сбитая с толку тем, что он так резко ушел.
Так просто? Так запросто?
Боже.
Мне хочется домой. Нужно позвонить в больницу и рассказать, что и как. Нужно покормить Пепа. Нужно убраться подальше от Лока, особенно если он снова собирается замкнуться в себе и сбежать. Я думала, что хочу быть с ним, думала, что готова дать ему шанс.
Но если он настолько закрыт в себе, тогда, наверное, без него мне будет лучше.
От этой мысли становится больно.
Я выбираюсь из кузова. Иду в один из биотуалетов, а затем — в штаб, где, слава Богу, все под контролем. Всем оказана медицинская помощь, некоторых уже успели по воздуху переправить в больницу.
Я направляюсь в сторону бензоколонки, где оставила свою машину. Если Лок собирается снова сбежать, то я сделаю это первой. Но от заправки ничего не осталось. Здание представляет собой груду камней, досок и разбитого стекла. Припаркованные до начала урагана машины разбросаны вокруг, как детали «Лего». Те, что стоят на месте, лишились стекол. А мой грузовик? Он где-то среди этих завалов. Я вижу груду искореженного металла коричнево-красного цвета. Знак «АЗС» сдернут с крепления, а опорный столб лежит поверх того, что, как мне кажется, было раньше кабиной моей машины.
Черт.
Черт.
Черт.
Это был мой единственный способ добраться домой.
Последняя ниточка, связывавшая меня с Оливером.
Это была моя возможность сбежать от Лока.
И вдруг я ощущаю его присутствие.
— Ну ни хрена себе, — говорит он.
— Да уж, ни хрена себе.
— А ты вот так просто хотела уйти? — его голос тихий, но резкий.
— Да. Вырвать эту страницу твоей книги, — я подавляю вздох. — Во всяком случае, таков был план.
— Я вернул бы тебя.
— Нет, — я качаю головой и скрещиваю руки на груди.
— Нет? — похоже, он сбит с толку.
— Я считаю, нам лучше расстаться, Лок. Я не могу больше бороться с тобой, — я еле шепчу, мне тяжело это говорить. — Это больно.
Закинув голову, он стонет:
— Брось, Найл. Как ты собираешься доехать до дома?
— Не знаю. Но что-нибудь придумаю.
— И почему нам лучше расстаться?
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Лок, сейчас ты искренен со мной, а в следующую секунду уже закрываешься в своей раковине. Ты не знаешь, чего хочешь. А если знаешь, то слишком напуган, чтобы признать это. Слишком напуган, чтобы жить с этим. А я только начинаю вставать на ноги и чувствую себя... неокрепшей. Как маленький жеребенок, понимаешь? Я еле стою на ногах, а ты играешь со мной. С меня хватит, Лок.
— Позволь мне отвезти тебя домой. Пожалуйста. Дай мне еще немного времени.
— ТЫ бросил МЕНЯ, Лок. Ты сбежал. Едва появился намек на какую-то эмоциональную связь, и ты тут же смылся, как трусливый маменькин сынок.
— Боже, Найл, скажи же мне, что ты чувствуешь. Проклятье.
Я толкаю его в грудь, но эту глыбу мышц не сдвинуть с места.
— Я не собираюсь тратить слова, чтобы облегчить тебе задачу. Какая разница, что я чувствую, если это не взаимно. Меня больше не интересует случайный секс. У меня нет на него времени, и я четко знаю, что стою больше, чем просто секс. Мне было хорошо с тобой, Лок. И могло бы быть еще лучше. Я до сих пор так думаю. Но ты... даже сейчас ты не даешь ничего взамен. Тебе нужно больше времени? У тебя могло бы быть это время, если бы ты хоть чуточку… постарался.
— Я не знаю, что сказать, Найл. Я пытаюсь. Но для меня все это так ново. Все это. Я не знаю, что делать. Ты говоришь, что мне нужно постараться, но… я даже не знаю, что ты имеешь в виду.
Я с досадой вздыхаю и отворачиваюсь.
— Ты хоть когда-нибудь в своей жизни старался?
Он горько смеется.
— Нет, — Лок подходит ко мне, — но готов научиться. Готов попробовать. Просто... дай мне шанс.
Я смотрю на него в полной растерянности. Его глаза — Боже, эти чертовы глаза! —смотрят на меня, и я понимаю, что он говорит правду. В этих зелено-голубых глазах я вижу чувства. Эмоции, с которыми он не может справиться, которые не может выразить.
Мужчины. Тьфу.
Это ведь несложно, правда? Совсем нетрудно. Ведь так?
— Все это так запутанно, Найл. Так сложно. Мое сердце, и все прочее. Просто иногда я... — он с трудом сглатывает. — Я действительно что-то к тебе чувствую, но почему я ушел, я… я и сам не знаю! До сих пор не могу понять, почему сделал это. Я приехал из Калифорнии, чтобы найти тебя. Сам не знаю, зачем. Мне было нужно что-то. Я что-то искал. Разгадку, может быть. Ответы. Но только я не... только не знал, на какие вопросы. И ты… ты... я никогда не встречал таких, как ты, Найл. И не думаю, что когда-либо встречу. Добавь сюда тот факт, что я понятия не имел, как распорядиться своей никчемной дерьмовой жизнью, а, встретив тебя, вдруг захотел… как-то изменить ее. Я не знаю. Я хочу стать кем-то, кого бы ты могла… полюбить, — произнеся последнее слово, он замолкает. Как будто не может поверить в то, что только что сказал. — Потому что сейчас я не чувствую себя таким человеком.
Я открываю рот, чтобы ответить, хотя понятия не имею, что сказать — и нас прерывает медик из Национальной гвардии.
— Доктор Джеймс? — он молодой и румяный. Наверняка даже еще не бреется.
— Я не врач. Медсестра.
— Извините, мэм. Я подумал, вы захотите узнать о девочке, которую нашли вчера ночью.
Мое сердце сжимается.
— О, Боже. Что случилось? Она в порядке?
— О, да, мэм! Извините, я не хотел вас напугать. Нашлись ее родители. Я решил, что вы захотите быть в курсе.
— Ее родители?
Он кивает.
— Да, мэм, — и пожимает плечами. — Видимо, девочка была с няней, когда поднялся ураган. Родители находились за городом, а сейчас приехали обратно. Няню мы не нашли. Может, она не выжила, а может, просто уехала. Сейчас и не узнать.
Лок вмешивается.
— Дом проверили. Я точно знаю. Я работал рядом. Его осмотрели. Там не было тел.
Медик выглядит обеспокоенным его словами.