Анна Антонова - Танец мечты

В этой пестроте наши скромные костюмчики как-то потерялись, так что, выйдя в фойе, мы оглядели друг друга безо всякого интереса – ну блузки, ну сарафаны, подумаешь! Вот полупрозрачные шаровары со звенящим поясом на бедрах – это да, это вещь!

– Что такие растерянные? – заметила наше состояние подошедшая Ясея. – Да не волнуйтесь вы, у нас все отрепетировано, выступите на «ура», – по-своему поняла она. – Выглядите, кстати, супер, всем очень идет! Идите за сцену, готовьтесь, мы выходим сразу после танца живота. Парни, кстати, уже там.

Можно было не сомневаться, что парни уже там – кто же откажется посмотреть пленительный восточный танец? Это вам не навязшая в зубах «Калинка-малинка»… В общем, настроение у меня безнадежно упало, и даже Федя в смешной подпоясанной рубашке навыпуск не смог его поднять.

Когда ведущая на сцене объявила роскошный и чарующий танец живота, у меня начали подкашиваться ноги. Скоро наш выход! Я пыталась уговорить себя, что это просто репетиция, но все равно никак не могла успокоиться.

– Эх, из зала бы посмотреть, – шепотом сказал торчавший рядом со мной Степан.

Я с досадой взглянула на него и ничего не ответила. У парней всегда одно на уме!

Час икс неумолимо приближался. Вот уже «животы» покидают сцену, и объявляют нас… Мы выстроились на кулисами, Ясея ужасным шепотом скомандовала:

– Всем улыбаться до ушей! – и под первые звуки «Калинки» мы поскакали на сцену.

Я не знала, хорошо мы выступили или плохо – публика не присутствовала, и оценить нас было некому, кроме Ясеи, чудесным образом телепортировавшейся из-за кулис в зал.

Но, когда мы кланялись, хлопала она явно от души, и это было неплохим знаком.

На хоре у нас тоже вовсю шли репетиции – как сообщила Евгения Петровна, наше первое и несомненно триумфальное выступление планировалось на предновогоднем концерте школьной художественной самодеятельности. Это объявление для нас сюрпризом не стало – мы давно поняли, что в нашей школе ничего просто так не делается, если завели хор – извольте выступить.

Стоять на своих двоих голодными после шести уроков было напряжно, скучные распевки утомляли, но это оказалось еще не самым страшным – со мной вдруг перестала разговаривать Ленка. Не совсем, конечно, перестала – мы продолжали обмениваться ничего не значащими фразами про уроки, но едва я делала попытку пошутить или обсудить какую-нибудь неформальную тему, то словно натыкалась на глухую стену.

– Что случилось? – допытывалась я. – Ты чего сама не своя?

– Все в порядке, – отбояривалась подруга.

Но я чувствовала, что ничего не в порядке, терялась в догадках, но поделать ничего не могла.

Когда я на следующем занятии увидела Ивана, то не поверила себе – неужели это вот его я приглашала на свидание, мы ходили в кино, и там он поцеловал меня? Парень казался абсолютно чужим и неприступным, так что я даже не рискнула подойти поздороваться, а он в мою сторону упорно не смотрел.

Едва он запел свою партию, я поняла, что наваждение прошло, я абсолютно ничего к нему не чувствую. Ради этого стоило первой проявить инициативу и пригласить на свидание! Я перестала считать его загадочной звездой, сияющей высоко в небесах, куда нет доступа простым смертным.

Там, в зале кинотеатра, он опустился на землю, и я смотрела на Ивана трезвым, не затуманенным восхищением взглядом. Да, талантливый парень, но этим его достоинства исчерпываются. Человеком он оказался самым обыкновенным, притом крайне самовлюбленным, общаться с которым желательно исключительно на темы его таланта.

Поэтому он и воспринял как должное мое приглашение – привык, наверное, что девчонки повсеместно вешаются ему на шею. И не мог не воспользоваться случаем положить в свою копилку еще одну легкую победу. Причем ценную вдвойне, ведь я оказалась той самой девчонкой из музыкальной школы, которая претендовала на место за его партой, а теперь – в его сердце, но в итоге не получила ни того, ни другого…

В общем, юноша Иван больше не занимал моих мыслей. Сейчас меня сильнее всего беспокоило поведение подруги – я пыталась и никак не могла понять, что я сделала не так.

Новый год приближался незаметно, но неумолимо. Стала известна дата школьного праздничного концерта – двадцать девятое декабря. Услышав ее, я нервно хихикнула – выступление в танцевальной студии планировалось тридцатого. Было бы круто, если бы мероприятия совпали! Тогда металась бы я, как герой оперы – Фигаро здесь, Фигаро там…

Хорошо, что я не знала об этом раньше, иначе у меня хватило бы ума позвать Дениса и на этот концерт. Уж точно наслушалась бы насмешек! Впрочем, он ведь учится в нашей школе и вполне может посетить сие мероприятие самостоятельно… ну и ладно, пусть посмотрит, какая я талантливая и разносторонняя личность!

Почему-то по поводу выступления хора я не волновалась: как споем, так и споем. Это не танцы, тут всегда можно спрятаться за спины, то есть голоса товарищей. В одном фильме, помнится, на выступлении школьного хора в первый ряд поставили красивую девочку, которая вообще не умела петь и должна была просто открывать рот и радовать глаз зрителей. Вот и я…

Ладно, все не так грустно. Во-первых, мы, третий голос, стоим не в первом, а в последнем ряду. Во-вторых, не то чтобы мне нечем радовать глаз, но свою внешность я оцениваю весьма объективно. В-третьих, не совсем я бездарная – худо-бедно свою партию спою…

С костюмами тоже заморочек не возникло – Евгения Петровна велела нам надеть белую блузку или рубашку с темными брюками или юбкой.

– Классика никогда не подведет, – изрекла она. – Белый верх, черный низ.

– И красный галстук на груди, – вставил Иван.

Я думала, ему сейчас влетит за дерзость, но хоровичка только усмехнулась. Мне же почудился в его словах намек на тот несчастный хор из музыкалки, куда я пробивалась с боем, и синий бантик в черный горошек, но он, конечно, не помнил, да и не мог знать эту историю.

Я побаивалась только подколок от одноклассничков, но они, похоже, до сих пор пребывали в счастливом неведении относительно нашего с Ленкой послеурочного времяпрепровождения. Так что и их, и нас ждал приятный сюрприз. С подругой мы по-прежнему общались через пень-колоду, и после выступления я намеревалась наконец узнать, какая кошка между нами пробежала. Почему-то этот момент казался мне особенно удачным для выяснения отношений.

И вот день икс наконец настал. Учебы, естественно, в предпоследний день полугодия никто не отменял, но оценки уже были выставлены, и уроки проходили в расслабленном режиме. Про концерт все знали – внизу висела красочная афиша – но никто, естественно, идти на него не хотел: сие мероприятие воспринималось как скучная обязаловка, только отодвигавшая наступление долгожданных каникул. Никто еще не догадывался, какой сюрприз мы приготовили!

После уроков мы технично отделились от толпы одноклассников, с топотом понесшихся занимать места в актовом зале, и просочились за кулисы. Там мы быстро облачились в свои скромненькие наряды и стали ждать выхода на публику.

Последние репетиции мы тоже проводили на сцене, но общего прогона у нас устраивать не стали, поэтому для меня стало откровением наличие в нашей школе театральной студии. Но больше всего я изумилась, заметив девчонок в костюмах, только увенчанных кокошниками, напоминающих наши собственные. Неужели и здесь будут народные танцы? Вот это ирония судьбы! Стоило ходить невесть куда, если все то же самое имелось и под боком! Интересно, а почему нам не дали кокошники? Они смотрятся очень круто и создают русский народный образ гораздо лучше сарафана… Надо уточнить у Ясеи.

Приглядевшись, я поняла: танцевать готовились одни девчонки, никаких представителей мужеского полу рядом с ними не наблюдалось. Я немедленно преисполнилась гордости – а у нас-то есть партнеры, да еще какие! О том, что они достались нам нечестным путем, я, естественно, предпочитала не вспоминать.

Подтянулись наши девчонки из других классов, подошла Евгения Петровна, по случаю праздника тоже принарядившаяся – конечно, не в белую блузку с черной юбкой, а в торжественное темно-синее бархатное платье до пола. Я приосанилась – по крайней мере, выглядеть мы будем неплохо!

Я хотела поделиться своими ценными соображениями с Ленкой, но взглянула в ее хмурое лицо и передумала – не сейчас. Так что волей-неволей я прикалывалась про себя, пока за кулисами не появился Иван. И вот тут я потеряла дар речи по-настоящему: выглядел он просто сногсшибательно. Нет, он не накрасил глаза и не завил волосы, не нарядился в плащ и шляпу. Но что-то он с собой все-таки сделал – то ли по-другому расчесался, то ли белая рубашка ему так потрясающе шла, но я не могла оторвать от него глаз. Сердце затрепыхалось, перед глазами поплыли картинки темного кинозала, я буквально ощутила его руку на своем плече…