Анна Антонова - Танец мечты

Когда я услышала начало до боли родной «Калинки», то не поверила своим ушам и даже помотала головой, прогоняя наваждение. Откуда она тут взялась? Неужели моя студия все же будет выступать на нашем школьном концерте, как грозилась Ясея? А как же я?..

Бредовые мысли покинули меня быстро – это же девчонки будут выступать под ту же самую незабываемую «Калинку-малинку»!

– Ребят, мы следующие, – озабоченно заметила Евгения Петровна. – Готовьтесь!

– Всегда готовы, – отрапортовал Иван.

Я нервно хихикнула. Напрасно я бахвалилась, что волноваться нечего, – когда до нашего выхода осталась пара минут, я ощутила, как меня начало ощутимо потряхивать. Услышав, что «Калинка» заканчивается, я внутренне подобралась. Вот сейчас, уже скоро!

С замиранием сердца мы прослушали, как ведущие концерта объявляют школьный хор, и по команде Евгении поднялись на сцену. Сюрприз удался – нас приветствовали бурными аплодисментами. Даже чересчур бурными, я бы сказала, просто переходящими в издевательские! Мы невозмутимо встали в привычном порядке, Евгения кивнула, дирижируя головой, и мы грянули «В темном лесе».

Когда песня закончилась, нас оглушил шквал оваций – и опять они мне показались слишком нарочитыми, чтобы быть правдой! Отступать было некуда – следующим номером шел «Соловей». Так ни шатко ни валко мы исполнили весь свой репертуар. Впереди был коронный номер – ария Иуды. Иван вышел вперед, Евгения сыграла вступление, и он запел…

Зал замер. Я чуть ли не физически ощущала скапливающееся напряжение и впитывала в себя энергию десятков направленных на нас взглядов. Меня переполнял такой восторг, что я едва не пропустила момент, в который должен был вступить хор. Когда мы грянули свое «Jesus Christ, Jesus Christ», напряжение достигло высшей точки. Я чувствовала, что захлебываюсь воздухом и не успеваю взять дыхание, от души надеясь – в общем хоре этого никто не заметит.

Евгения взяла последний аккорд. Мы выдохнули. Иван замер в позе с картины Делакруа «Свобода на баррикадах». В зале повисло оглушительное молчание, которое через секунду взорвалось овациями – на этот раз, я точно знала, самыми неподдельными.

Только за кулисами я начала потихоньку приходить в себя. Вокруг сияли счастливые улыбки, все поздравляли друг друга с удачным дебютом, вокруг Ивана уже толпились какие-то незнакомые девчонки, а он им улыбался, улыбался, улыбался… Не улыбалась только Ленка, угрюмо взиравшая на все это великолепие, и я вдруг поняла!

Решительно схватив ее за рукав и оттащив в сторону, я потребовала:

– Говори, он тебе нравится?

– Кто? – отвела глаза подруга.

– Иван! – выпалила я так громко, что он обернулся.

Я махнула рукой – мол, не до тебя сейчас – и продолжала:

– Поэтому ты со мной не разговаривала? Ревновала?

– Ничего я не ревновала, – пробормотала она. – Просто думала: зачем мешать чужому счастью…

– Ой, дурочка! – не выдержала я. – У меня с ним ничего нет, понимаешь?

Она подняла глаза:

– Но ты же сама рассказывала…

– Да, рассказывала, – признала я. – Но это в прошлом, больше ничего не было и не будет!

Она недоверчиво смотрела на меня:

– Правда?

– Правдивее не бывает.

– Так я пойду? – робко спросила она.

– Иди, – кивнула я. – Только тебя не смущает это? – я кивнула на толпившихся вокруг Ивана девчонок.

– Нет, – решительно ответила Ленка. – С этим я знаю способ бороться. Вот как с тобой – не знала, – хитро взглянула на меня она.

Я засмеялась от облегчения, узнавая свою прежнюю подругу:

– Ты просто не хотела.

И мы обнялись, вливаясь в атмосферу царившего вокруг счастья.

Не успела я опомниться от школьного концерта, как наступил новый день икс – выступление в танцевальной студии. И я уже не могла похвастаться спокойствием, наоборот, с самого утра меня трясло так, что все валилось из рук. На уроках я честно слушала, но ничего не слышала, благо, новые темы перед каникулами никто не начинал и домашнего задания не спрашивал, занимались в основном повторением пройденного.

Ленка, заметившая мое состояние, на перемене спросила:

– Ты чего? Жалеешь, что Ванечку мне отдала?

Я фыркнула:

– Еще чего! И потом, что значит «отдала»? Думаешь, его так просто можно «взять», словно в газете «Из рук в руки»?

– Уж постараюсь, – серьезно кивнула подруга. – Я секретный прием знаю.

– Какой прием? – заинтересовалась я.

– А тебе зачем?

– Как это зачем? Пригодится! Сегодня Денис на концерт придет…

Я запнулась, но Ленка все поняла:

– Вот почему ты с утра такая дерганая! У тебя опять концерт сегодня?

Я кивнула:

– Приходи, приглашаю.

– Какой напряженный гастрольный график!

– И ты туда же, – вздохнула я. – Так что там у тебя за приемчик?

– Мужчину надо постоянно хвалить и восхищаться его талантом, – менторским тоном поведала Ленка.

– Тоже мне секрет! – возмутилась я. – Об этом «приеме» все знают, поэтому он давно не работает. Хотя в случае Ванечки…

– В случае Денечки тоже, – кивнула она. – Попробуй – сама увидишь.

– Не думаю, что у меня будет шанс…

– Ты же сказала, он на концерт придет?

– Я его пригласила, а придет он или не придет – понятия не имею, – призналась я.

– Придет, куда он денется, – успокоила подруга.

И мне ужасно хотелось ей верить.

Прибежав после уроков домой, я наспех пообедала и стала собираться.

– Красимся сильно, но красиво, – напутствовала нас Ясея на последней репетиции.

Я не могла похвастаться, что являюсь гуру макияжа, и боялась промахнуться, поэтому накрасилась как обычно на дискотеку. Лучше уж недокраситься, чем перекраситься, мне же еще в таком виде дойти до ДК надо, зачем людей пугать.

– Мам, к пяти приходите, – напомнила я, подхватила чехол с костюмом, пакет с туфлями и прочими мелочами, сумку и нагруженная, как маленькая лошадка, вышла на улицу.

День был по-настоящему предновогодний – с легким морозом, чистым снегом, пестрой оживленной толпой. Я вдруг ощутила себя ее частью и почувствовала, как в душе зазвенели колокольчики. Сегодня обязательно все получится!

В фойе Дома культуры оказалось пусто, и я в первый момент даже испугалась: неужели все отменили? Потом я вспомнила, что Ясея велела нам прийти за час, и побежала по гулким ступеням в раздевалку. Там тоже пока было немноголюдно, и я поняла, почему она попросила прийти пораньше – чтобы спокойно переодеться. Я заметила наших девчонок, натягивавших сарафаны, и подошла к ним.

– Ира! – поприветствовала меня преподавательница. – Я же просила накраситься поярче!

– Я и накрасилась, – удивилась я.

– Это ты называешь «накраситься»? – скептически заметила она. – Ты пойми – со сцены твое лицо должно быть видно даже в последнем ряду! Есть с собой косметика?

– Нет… – растерялась я.

– У меня есть, – влезла Даша.

«Не отравлена?» – хотела спросить я, вспомнив роман Дюма «Королева Марго», но в последний момент удержалась.

– Переодевайся, а потом я тобой займусь, – скомандовала преподавательница. – А пока держи кокошник.

– Они все-таки будут? – обрадовалась я.

В отличие от остальных частей костюма, кокошник был в полном порядке – яркий, красивый, с бусинками и ленточками.

– Плохо, конечно, что мы в них порепетировать не успели, – с досадой проговорила преподавательница.

– Может, лучше без них? – с сомнением протянула разглядывавшая себя в зеркале Дашка.

– Вы что, это же обязательный элемент русского народного костюма! – возмутилась Ясея. – Просто я их поздно на складе нашла…

Я только вздохнула – она поздно нашла, а нам теперь отдуваться, – но спорить не стала, поняв, что бесполезно. Я натянула блузку, сарафан, устроила кокошник, покачала головой, проверяя, крепко ли он сидит, и на всякий случай для верности закрепила его невидимками. Ясея как раз заканчивала наносить боевой раскрас Таньке, и я заняла освободившееся место на стуле.

– Ну вот, совсем другое дело, – заметила она, поколдовав над моим лицом.

Смотреться в зеркало было страшно – мое отражение напоминало матрешку. М-да, вся надежда только на последний ряд, откуда меня, возможно, увидит Денис…

Отогнав мысли о нем, я попыталась настроиться на выступление. Раздевалка потихоньку наполнялась народом, облачавшимся в разнокалиберные костюмы и репетировавшим отдельные элементы своих танцев. Я ничего репетировать не хотела – боялась разрушить возвышенный настрой.