— Ты же знаешь, что иначе он не согласился бы уехать.
— Знаю. — Амелия закусила губу. — Тебе будет сложно найти другого покупателя?
— Не думаю. Это лакомый кусок земли, несмотря на скромные размеры дома. Граф Уинтер весьма заинтересовался предложением. Хочет снести дом и построить на его месте итальянский дворец, выходящий окнами на реку.
— О Господи, меня сейчас стошнит.
Лоран подал сестре таз. Ее мутило уже не в первый раз. И даже не в пятый. Очевидно, ее ребенку не нравилось ездить в экипаже, так же как и ей самой.
Лоран погладил сестру по спине.
— Не расстраивайся, я найду другого покупателя.
— Не буду, — ответила Амелия, вытирая рот. — Я не вынесу мысли о том, что в Брайербэнке поселятся чужие люди. Пусть уж лучше его совсем снесут. Продай его графу и побыстрее.
Чем быстрее она продаст дом, тем быстрее сможет расплатиться с долгами Джека. И чем скорее это случится, тем скорее она вернется в Брэкстон-Холл. С пустыми карманами, зато с целым сердцем. И тогда она убедит мужа, что он один важнее для нее всех на свете.
Экипаж со скрипом свернул на Брайанстон-сквер и остановился перед домом. Лоран помог сестре выйти из экипажа.
У дверей они столкнулись с Уинифрид, глаза которой были выпучены от ужаса. Коротко кивнув Амелии, она схватила мужа за рукав.
— О, слава Всевышнему, ты наконец дома. Я просто в ужасе. Нам необходимо заказать еще вина. Желательно несколько бочек. И крепкие напитки для джентльменов. — Уинифрид потащила мужа в дом, и Амелия последовала за ними. — А еще с рыбой проблема. На рынке нет ничего пристойного. Ничего, что можно было бы подать на серебре или золоте. Одни устрицы! — Голос Уинифрид сорвался на визг. — Я не могу подать устрицы герцогине!
Амелия рассмеялась.
— Я прекрасно обойдусь устрицами. Ты подавала мне их множество раз.
Уинифрид озадаченно развернулась к золовке.
— Прошу прощения, Амелия, но я имела в виду вовсе не тебя.
Ну конечно. Как она могла такое подумать? Амелия вздохнула.
Уинифрид понизила голос:
— Ее светлость герцогиня Хэмпстед почтит нас своим присутствием. Я только что получила записку от одной из своих знакомых — миссис Нодуэлл. Ее кузина замужем за приемным сыном племянника ее светлости, понимаешь?
Амелия ничего не поняла, но все же вежливо кивнула.
Уинифрид вновь переключила внимание на мужа и потащила его в розовый салон, где слуги снимали с полок фарфоровых херувимов и сдвигали мебель к стенам.
— Я же не могла отказать, — продолжала тараторить Уинифрид. — А потом миссис Питершем прислала записку, в которой просила позволения привести с собой кузину, приехавшую погостить в Лондон из Бата. Ей я тоже не смогла отказать. А теперь видишь, сколько карточек доставили… — Уинифрид указала на стопки визитных карточек, возвышавшихся на каминной полке. — Так что сегодня нам придется расстараться на славу.
— Но… — Амелия тряхнула головой, стараясь понять, что происходит. — Столько гостей в такое время года? Но почему?
— Из-за тебя, конечно! Все они решили, что ты с Морлендом тоже будешь на ужине. Всем не терпится стать свидетелями вашего первого выхода в свет в статусе мужа и жены. — Уинифрид вскинула бровь. — Из Оксфорда до нас дошли весьма интересные слухи. — Она намеренно сделала ударение на предпоследнем слове.
Губы Амелии изогнулись в горькой улыбке. Она ожидала чего-то подобного после своего визита к Грантемам. Воспоминания о той ночи — танцах, занятиях любовью, задушевном разговоре и сладких объятиях, затянувшихся до утра, — едва не разорвали Амелии сердце. Боль заставила ее вспомнить о сломанных ребрах Спенсера. Она надеялась, что они быстро срастутся.
Господи, как же она по нему скучала!..
Отойдя в сторону, Амелия опустилась на стул.
— Боюсь, ваши гости будут разочарованы, — сказала она. — Я чувствую себя не слишком хорошо, да и герцога нет в городе.
— Как это — нет? Он в Лондоне!
Рот Амелии открылся помимо ее воли.
— Он здесь?
— Да, прибыл сегодня утром, и новость уже напечатана во всех газетах. — Уинифрид щелкнула пальцами одному из лакеев. — Не сюда. К окну.
Амелия тихо переваривала новость, пытаясь унять головокружение. Спенсер в городе? Знает ли он о ее местонахождении? И что с Клаудией? Где она?
Пока Уинифрид энергично раздавала приказания слугам, Лоран присел на корточки рядом с сестрой.
— Хочешь, прикажу отвезти тебя в Морленд-Хаус?
— Нет-нет. — Амелия не готова была пока увидеть мужа. Да и не знала она, захочет ли он видеть ее. — Я пошлю ему записку.
Уинифрид еще несколько раз щелкнула пальцами, и перед Амелией материализовались стол, перо, бумага и чернильница. Лист бумаги ослепил ее своей белизной. Амелия боялась даже опустить на него перо, чтобы не осквернить эту идеальную белизну неверным словом, призванным снова все запутать. В конце концов она написала просто:
«Я в городе. В доме брата. Ты приглашен на званый ужин сегодня вечером. А.».
Ну вот. Если Спенсер захочет ее увидеть, он знает, где ее найти. Лоран отправил посыльного с запиской, после чего Амелия провела два часа в нетерпении, распаковывая багаж в своей старой скромной спальне, пока Уинифрид распоряжалась внизу. Уже вечерело, когда Амелия, заметив в окно посыльного, спешившего к входу для слуг, побежала вниз, чтобы встретить его.
— Ну? — едва переводя дыхание, спросила она, и мальчишка протянул ей сложенный вчетверо листок. — Это ответ?
Посыльный покачал головой:
— Герцога не было дома, мадам. Лакей сказал, что он уехал играть в карты.
Играть в карты? Он вернулся в Лондон, чтобы играть?
— Ступай назад, — приказала Амелия посыльному. — Узнай, где именно играет его светлость, разыщи его и отдай записку. И не возвращайся, пока не сделаешь этого.
— Да, мадам.
Отпустив посыльного, Амелия вернулась к себе.
Погладив себя по животу — это уже вошло у нее в привычку, хотя живот еще не начал округляться, — она несколько раз глубоко вдохнула и попыталась успокоиться.
Однако прошло несколько часов, и Амелия вновь запаниковала.
Дом Лорана ломился от гостей. Они начали подъезжать сразу после заката и до сих пор продолжали прибывать. Вся площадь перед домом была забита экипажами. Запасы угощения закончились несколько часов назад, к отчаянию Уинифрид, но напитков еще хватало. А гости пока не собирались разъезжаться.
В холле квартет музыкантов весело наигрывал что-то сквозь гул голосов и смех. Несколько пар закружилось в кадрили.
Амелия никак не могла понять, почему все эти люди остались, а не уехали домой несколько часов назад. Все видели, что герцога нет, а она пребывала не в том настроении, чтобы флиртовать с джентльменами и развлекать гостей остроумными замечаниями. Даже несмотря на минимальное количество зажженных свечей и настежь открытые окна, воздух в доме был невероятно густым и горячим, и Амелия изо всех сил пыталась найти наименее безлюдное место, чтобы немного передохнуть. Если кто-то спрашивал ее о Спенсере, она бормотала в ответ извинения и спешила прочь.
Она пребывала в таком отчаянии, что уже собиралась нанять экипаж и уехать в Морленд-Хаус, чтобы в полной тишине дождаться мужа. Но потом музыканты заиграли вальс, и чей-то хриплый голос прокричал:
— Еще рано! Еще рано!
Амелия потрясенно наблюдала за тем, как головы всех присутствующих повернулись в сторону старинных часов, короткая стрелка на которых готовилась перескочить на цифру двенадцать. Тик, тик, тик… А потом длинная стрелка миновала цифру десять. Внезапно Амелия поняла, почему гости не собираются расходиться.
Все, конечно же, ждали полночи. Затаили дыхание в предвкушении. Будет ли Полночный герцог верен себе?
Оставшиеся до полуночи десять минут стали самыми долгими в жизни Амелии.
Первые пять минут она медленно отпивала из бокала лимонад, следующие две — натягивала на руки перчатки.
А потом наступила самая ужасная бесконечная минута, в течение которой Амелию охватывало то сожаление, то чувство вины, то сомнения. Возможно, Спенсер так и не придет, потому что все еще зол и не хочет ее видеть. А может, потому, что теперь она больше не нужна ему. Ведь беременность наступила.