Елена Богатырева

Танец втроем

1

Я хожу по городу живым памятником событиям десятилетней давности. Как будто время замерло и ничего с тех пор не происходит, ничего не меняется. Ведь всякий человек живет надеждой на какое-то чудо, которое с ним вот-вот произойдет. Эта надежда заставляет нетерпеливо всматриваться в лица людей, смаковать предчувствия, подгонять время. Но я — совсем другое. Чудо уже стучалось в мои двери, судьба моя уже проделала свой самый главный виток, и теперь мне остается с тоской оглядываться в прошлое, которое постепенно стирается в памяти. Однако и обрывки его мне намного дороже той жизни, которую я веду.

Когда теперь, задним числом, я пытаюсь понять, как же это все получилось, мне становится страшно. Мы так беспечно ходили по краю пропасти и не знали об этом, потому что были слепы и глухи ко всем подсказкам судьбы. А их было много, ох как много. С тех пор мне часто снится один и тот же сон. Дверь заперта. Я открываю ее, и в лицо мне бьет солнце. И чем-то сладким веет в воздухе, заставляя зажмуриться от восторга. Но как только я открываю глаза, на руках моих — кровь, и человек, которого я так люблю, падает к моим ногам. Я кричу, зову на помощь, но надеяться не на что. И он умирает снова и снова. А я просыпаюсь в слезах и понимаю, что предчувствовала всегда именно эту развязку.

А все — Фиса. Если бы не она… Мне все кажется, что она опередила меня на минутку, заняв по ошибке мое место и получив все, что судьба уготовила мне. Но я ее слишком любила тогда. И сейчас люблю. Она ничего не боялась. Никогда ничего не боялась. А зря. Потому что как бы там ни было, но когда тебе в спину дышит маньяк, глупо надеяться, что все будет хорошо.

Костлявая рука старухи-смерти вмешалась в нашу жизнь, изгнав навсегда счастье, которое оставило после себя лишь воспоминания, серые будни, неинтересных людей. Теперешняя жизнь похожа на должностную инструкцию, а та была прекрасна, как жестокий романс. Нас было четверо, когда все это закрутилось. Жили мы здорово и весело. Сейчас бы так! Мне все время хочется вернуться туда. Нет, не повстречать всех: помятых жизнью, замученных детьми, домашним хозяйством и собственным честолюбием. А именно — вернуться. Подышать тем воздухом. Ну хотя бы немножечко. Мне этого всегда хотелось. Правда, всегда. Даже когда мы еще не расстались. Когда все это продолжалось. Я словно сказала себе — это лучшее из того, что было, есть и будет в моей жизни. Поэтому, когда я шла по Невскому и увидела большой плакат, на котором было написано «Воскреси свое прошлое», то остановилась как вкопанная. Действительно, если бы был такой аттракцион, я бы никаких денег не пожалела. А ниже на плакате значилось: курсы гипноза, ведет доктор Р., по адресу…

Оказалось, что группа уже набрана, но мне повезло, заболел кто-то накануне, и меня взяли. Сначала все показалось мне слишком просто: расслабляешься и считаешь в обратном порядке. Выходишь к океану и идешь налево, сквозь туман. И там попадаешь в свое прошлое.

Но на курсы я совсем недавно записалась. Поэтому у меня не получается пока. Расслабляюсь, считаю, океан вижу, туман тоже, вхожу в него, а за ним — ничего почти, только обрывки короткие… Но Учитель (так высокопарно мы все зовем уважаемого доктора Р.) говорит, что я «плохо стараюсь». И даже намекает, что, мол, я почему-то очень не хочу свое прошлое вспоминать. Ерунда получается. Как это так может быть, что самое счастливое время своей жизни я вспоминать не хочу? Я ведь именно для этого и пришла на курсы. Ну, доктора, мне кажется, тоже иногда ошибаются. Еще он говорит, что нужно как-нибудь процесс воспоминаний стимулировать. И по его совету я начала делать эти записи: освежаю память.

Мне очень нужно туда вернуться. Не знаю почему. Знаю только, что тянет страшно. Вы, наверно, думаете, что я странная, — взяла бы и сходила в гости к Фисе. Ха, смешные люди. Это невозможно теперь. Потому что нет больше Фисы. То есть она есть, но то, что есть, — это совсем не та Фиса, которая была с нами десять лет назад. Нет той Фисы, нет той меня. Мы даже встречаемся время от времени. Но от этих встреч складывается ощущение, что ничего никогда не было. А ведь было же…

2

Началось все с того, что тридцатого августа, когда Фиса вернулась из какого-то там театра, тетя аккуратно паковала ее чемоданы.

— Знаешь, — сказала она Фисе, — завтра тебе нужно переехать в общежитие.

Тебе? Фиса этого не ожидала. Она была в три раза выше тети, но самостоятельно устраиваться в жизни ей еще не приходилось ни разу. Тетя должна была взять свою маленькую (хотя и в три раза выше ростом) племянницу за руку, отвезти в общежитие, переговорить с кем нужно, а потом принести Фисе ключ от комнаты и, может быть, даже разложить вещи.

Девушка тихо села.

— Са-ма? А…

— Поэтому я тебе чемоданы и собираю. Адрес у тебя есть — найдешь. («Таксист найдет», — подумала Фиса.) Разыщешь того, кто отвечает за поселение, и потребуешь комнату. Скажешь, что комната тебе нужна сегодня, потому что жить тебе негде.

— А если не будет? Если не освободилась еще?

— Скажешь, что тогда ты у них заночуешь. Потому что идти тебе все равно некуда. И не вздумай заикнуться, что у тебя родная тетя в Ленинграде. Узнают — никогда никакой комнаты не получишь.

Поэтому на следующий день Фиса с двумя чемоданами в час дня уже шаталась по длинным коридорам, пытаясь отыскать ответственных за поселение. Ответственными оказались два безответственных второкурсника. Они ей очень обрадовались, но сразу предупредили, что комнат пока нет.

— Тогда я у вас ночевать буду, — сказала Фиса, ставя чемоданы на пол.

Молодые люди уставились на нее, не зная, радоваться им или как. Но выражение лица Фисы ничего хорошего не предвещало, поэтому один из них заметил:

— А чего ночевать-то? Еще неизвестно, завтра освободятся комнаты или нет.

Фиса такой вариант с тетей не обсуждала, но сдаваться не собиралась.

— Тогда я у вас жить буду.

И села на чемоданы.

Тут один из молодых людей, перестав таращиться на непрошеную гостью, порылся в бумагах, пошептал что-то и просиял:

— Вот. Единственное, что могу предложить, это 145-ю. Пойдешь туда?

— Пойду, — сказала Фиса, но насторожилась, — там что, этаж последний, с потолка капает?

— Нет, — улыбнулся парень, — просто там одна вьетнамка поселилась. Места свободны. Только ключ у нее, а она ушла. Придет поздно вечером. Ждать будешь?

— Буду, — недоверчиво покосилась на них Фиса. — А чемоданы у вас оставлю. И если ваша вьетнамка не явится — ночевать сюда приду. Так что далеко не разбегайтесь.

— Явится, явится, — в один голос подтвердили молодые люди и вздохнули с облегчением, когда Фиса наконец убралась из их комнаты.


Я пришла в общагу часов в пять вечера. На подоконнике, неподалеку от комнаты, сидела девушка. Вид у нее был мрачный. Я подергала дверь — вьетнамка возвращаться и не думала. Тогда я подошла к мрачной девушке, вспомнив, что видела ее на экзаменах.

— Привет.

— Привет, — сказала она.

— Хочешь яблоко? — я развернула кулек.

Яблоки были огромные и желтые. Мы съели по одному.

— Ты вьетнамку ждешь? — спросила я.

— Ее, родную.

— Так, значит, мы соседки! Меня туда два дня назад поселили. Я здесь уже два вечера дежурю. Похоже, она нашла где-то место поинтересней.

— Не придет — будем ломать дверь, — еще мрачнее стала Фиса.

Вот так мы и сидели, вяло перекидываясь фразами и недоумевая, что нам делать дальше. Я бы, конечно, сходила куда-нибудь, чего сидеть сиднем. Но Фиса, напуганная тетей, решила сидеть до конца — до победного.

Вьетнамка появилась часов в десять. Я лично ее совсем не ждала, ее ведь два дня уже не было, кто сказал, что она на третий обязательно явится? — так, сидела с Фисой за компанию. А Фиса была уже на пределе — вот-вот взорвется. По сравнению с маленькой вьетнамкой она выглядела громилой, и у меня сердце упало — как она на нее глянула. Я ведь ужасно не люблю скандалов. А Фиса, пожалуй, скандалить и не будет — сразу убьет.

Вьетнамка уже о нас все знала. Ответственные за поселение встретили ее на первом этаже и предусмотрительно предупредили, поэтому она направилась сразу к нам.