― Спасибо, что доставил меня домой в целости и сохранности, ― говорю я, когда вхожу и нащупываю выключатель.
― Тебе нужно еще чем-то помочь, прежде чем я уйду?
Я оглядываюсь на него, и то, как Рансом пренебрежительно хмурит брови, смущает меня. Я не уверена, надеется ли он, что я отвечу "нет", так что он сможет уйти, или хочет, чтобы я пригласила его зайти.
― Я буду в порядке, ― уверяю я его.
Вероятно, лучше ему уйти, как бы то ни было. Нет ничего милого в том, чтобы быть пьяной, и я почти уверена, что в ближайшее время буду поклоняться богу фарфора.
Я наклоняюсь, чтобы снять обувь, с трудом сохраняя равновесие. Держась за стену для опоры, я справляюсь, хоть и еле-еле. Звук закрывающейся позади меня двери пугает меня, и я вскидываю голову вверх.
― Я думала, ты ушел.
Рансом качает головой.
― Ты с трудом держишься на ногах. Я буду злиться на себя, если, по крайней мере, не останусь достаточно долго, чтобы убедиться, что ты добралась до своей кровати.
Я не знаю, что чувствую от того, что он пребывает в моем частном, личном пространстве. В отношениях, как наши, такого рода вещи не должны происходить. Он не должен знать моего имени, с кем я провожу свое время или где я живу. В недельный срок этот тщательно возводимый баланс был разрушен.
Тем не менее, доброта в его глазах удивляет. Что-то с ним не так сегодня, но что конкретно, понять не могу. У мужчины, которого я знаю, никогда не было взгляда, который я бы назвала любезным. "Хищный" больше подходит. Таким ли мужчиной он является на самом деле за пределами спальни? Не то чтобы я жаловалась. Какой девушке не нравится, чтобы о ней заботились?
Положив руку мне на поясницу, он подталкивает меня.
― Пойдем, давай уложим тебя в постель.
Придерживаясь моего руководства, мы вместе проходим по коридору, который соединяет мою крохотную гостиную со столовой и еще меньшей кухней, ванной комнатой и простейшей спальней. Тут такое крохотное пространство, что требуется всего несколько шагов, прежде чем мы оказываемся за дверью. Глядя на свою двуспальную кровать, я не могу решить, каким будет мой следующий шаг.
С одной стороны, я действительно хочу спать. С другой ― мне на самом деле нужна уборная. Будучи такой истощенной, как сейчас, я понимаю, что должна позаботиться об одном, прежде чем смогу справиться со вторым.
― Мне нужно... ― указываю я на ванную комнату позади нас, чувствуя, как вспыхивают мои щеки.
Делая шаг назад, Рансом дает мне достаточно пространства, чтобы пройти.
― Пока ты разбираешься с этим, я принесу тебе стакан воды.
Я киваю, довольная, что он уступает мне пространство, и закрываю дверь. Проведя около пяти минут над унитазом, я понимаю, что не нахожусь в критической точке, успокаиваю себя и уделяю минуту, чтобы очистить лицо от макияжа и стянуть волосы назад. Закончив со своими делами, возвращаюсь назад в спальню и вижу Рансома, сидящего на краю матраса.
Его вид там заставляет мою кровь закипеть. К черту личное пространство. Мне нравится идея о нем в моей постели, о его дорогом одеколоне, пропитывающем мои простыни.
Он поднимается, когда я вхожу.
― Я нашел ведро под раковиной на случай, если оно понадобится тебе позже. Вода на столе. Может, нужно, чтобы я принес что-то из ванной комнаты, аспирин или тайленол?
Как невероятно... мило. Я обдумываю его предложения, не в силах скрыть улыбку на лице.
― Все отлично, ― говорю я ему. Я привыкла сама о себе заботиться, вот почему это приносит удовольствие. ― Это было очень любезно с твоей стороны. Спасибо.
Его глаза расширяются, а я подхожу ближе. Я кладу руки ему на грудь и приподнимаюсь на носочки, чтобы показать свою благодарность. Мои губы касаются его, и этот мимолетный контакт вызывает электрический разряд.
― Что ты делаешь, Джозефин?
Хватая меня за запястья, он отводит голову назад и отталкивает меня от себя. Строгий взгляд в его глазах сбивает с толку. Он отвергает меня?
― Я благодарила тебя. ― Я вновь пытаюсь сделать шаг к нему, но его стойкость убеждает меня держать дистанцию.
― Ты пьяна, ― говорит он, всецело отвергая меня. Какого. Черта.
― Рансом, я не на столько пьяна, ― заверяю я.
― Значит, я сделаю вид, что такова.
Опуская мои запястья, Рансом поворачивается ко мне спиной и начинает уходить.
― Рансом! Подожди, не уходи!
Даже не смотря на то, что голос в моей голове говорит, что мне лучше оставить его в покое, что так и должно быть, я не могу удержаться, чтобы не пойти за ним следом.
Подходя к входной двери, он оборачивается ко мне.
― Что же, по-вашему, сегодня должно было произойти, мисс Харт?
У меня отвисает челюсть от такой официальности, а язык заплетается в словах.
― Я... я не знаю. Ты бы остался на ночь, возможно?
Его голова опускается к груди, и он качает ею в недоумении.
― Я твой преподаватель. Ты моя студентка.
Он и в самом деле собирается ткнуть меня в эту карту? Я понимаю замешательство. Я тоже это чувствую. Но нет никакого смысла притворяться, что между нами ничего не произошло. Его рот блуждал по моим соскам всего несколько дней назад, а я хорошо знаю вкус его члена. Делать вид, что ничего из этого никогда не было, не означает, что оно просто пройдет. Я знаю. Я пыталась. И посмотри, куда это меня привело?
― Тогда зачем привез меня домой? Зачем вошел внутрь? ― возражаю я.
Запуская руки себе в волосы, он поднимает на меня взгляд, и я вижу, что внутри него идет борьба.
― Ты милая девушка, Джозефин. Я знал, что ты слишком много выпила сегодня вечером, и когда твой друг попросил меня сделать ему одолжение и отвезти тебя домой, я согласился. Я просто пытался помочь.
Конечно, пытался. Или, может быть, он подпустил меня ближе, чем намеревался, а теперь просто убегает. Куда же делся мой уверенный, принимающий все под свой контроль мужчина-загадка? Я гораздо больше предпочитаю его, чем стоящего передо мной мужчину. Если бы я только могла повернуть время вспять и выбрать иной путь.
Вместо того, чтобы быть услужливым мышонком, каким я всегда была для него, я начинаю злиться.
― Спасибо за всю вашу помощь, хоть я и поняла ее только сейчас.
Скрестив руки на груди, я пристально смотрю на него. Я просто хочу, чтобы он убрался из моего дома. Я еще не до конца простила его за то, что он привел ко мне ту женщину, я в ярости, что он проделал весь этот путь, чтобы просто уйти. Я чувствую себя дурой, бегая за ним, в то время, когда он явно не хочет, чтобы за ним гонялись.
Все, с меня хватит.
Вздохнув, Рансом открывает дверь. Его рука замирает на дверной ручке, когда он оглядывается на меня.
― Мне жаль, что я расстроил тебя. Ты привлекательная девушка и действительно очень милая, но я просто не могу пойти на такое. Когда ты проснешься утром, то тоже это поймешь.
Хоть его слова и правдивы, я не хочу их слышать.
― И, мисс Харт? ― Сожаление искрится в его темных глазах. ― Отныне, я думаю, будет лучше, если мы будем придерживаться формальностей.
По какой-то причине это действительно причиняет острую боль, почти такую же сильную, как осознание того, что он спал с другой женщиной. Как только он закрывает за собой дверь, я хватаю одну свою черную туфлю-лодочку и бросаю ее в дверь. Затем я защелкиваю замок, чтобы он не мог вернуться.
С этого момента Рансом Скотт умер для меня.
Глава 8
Мое отношение к жизни улучшается к утру понедельника. Проведя остаток выходных, выполняя домашнюю работу и погрязнув в жалости к себе, я решаю начать все заново. Ничего из прошлой недели не помешает мне двигаться вперед, и стоит только моим мыслям попытаться вернуться к прошлому, я заталкиваю их в маленький черный ящик в глубине своего сознания.
Этот план летит к чертям, как только я вхожу в аудиторию и вижу Рансома, который сидит за столом. Он одет неформально: коричневые брюки, светло-голубая рубашка на пуговицах и темно-синий свитер-безрукавка поверх нее. Его голова опущена, одной рукой он зарылся в растрепанные черные волосы, другой — что-то пишет красной ручкой.
Энни сегодня отсутствует, и я хочу убить ее за то, что оставила меня наедине с моей судьбой, но и благодарна ей, потому что это позволяет мне отстраниться. Быстрыми шагами я обхожу свое привычное место в первом ряду и занимаю единственное свободное в конце аудитории.