— Сходи к нему, — посоветовала Маргарита, — но учти, он здорово изменился.
Несмотря на это предупреждение, Жасмин была потрясена. Неподвижность левой стороны тела отца особенно поразила ее впечатлительную натуру. Казалось, что даже во сне он испытывает ужасные мучения. Она долго просидела у постели больного, отказавшись уходить. Ее лицо быстро осунулось и побледнело. В ту ночь бодрствовала Маргарита, однако она приказала постелить и Жасмин в спальне отца, ибо считала, если Лоренту было суждено испустить дух, то они с дочерью должны быть с ним до конца. Ей показалось, что кровопускание значительно ослабило больного, а от лекарства у него началась обильная рвота. Она твердо решила про себя, что если Лорент переживет эту ночь, она выходит его по-своему, не прибегая к помощи врачей и их снадобий.
Все это время она сидела рядом и держала Лорента за руку. Ей хотелось, чтобы он знал и чувствовал ее присутствие. Однажды его глаза открылись, и в них появилось выражение предсмертного ужаса, заставившее Маргариту замереть в ожидании худшего, но затем Лорент увидел ее лицо, успокоился и снова заснул. Маргарита перебрала в памяти все события их совместной жизни. Если бы существовали также весы, на одну чашу которых можно было бы положить все часы счастья, подаренные ей Огюстеном, а на другую все хорошее, что она пережила с Лорентом, то последняя чаша перевесила бы уже только потому, что рядом с ним прошла большая часть ее жизни. Но дело было не только в долгих годах, проведенных под одной крышей и в одной постели. Маргарита любила мужа, и хотя их любовь была лишена той бурной страсти молодых лет, все же со временем ей стало ясно, что даже если бы Огюстен остался с ней, их отношения изменились бы точно так же.
Они были бы в этом возрасте уже не любовниками, а любящими друзьями.
— Не умирай, мой дорогой Лорент… — прошептала она, целуя его вялые безжизненные пальцы. — Позволь мне теперь позаботиться о тебе и любить тебя так же, как все это время ты любил меня.
К утру состояние Лорента не претерпело серьезных изменений. Прибыл молодой доктор, собиравшийся вновь сделать больному кровопускание, но его отослали назад, даже не подпустив к дверям спальни. Маргарита приготовила немного питательной жидкой смеси и понемножку вливала ее чайной ложкой в рот Лоренту, который на этот раз не отрыгнул ни единой капли. Его сон стал не таким тревожным, и Маргарита сочла это за обнадеживающий признак. На следующий день он окреп настолько, что даже пытался заговорить с ней. Когда он обнаружил, что язык совсем не слушается его, в его глазах появился страх. Маргарита поспешила успокоить мужа:
— Тебе не о чем беспокоиться! Ты заболел, мой дорогой, но скоро силы и речь вернутся.
— Жасс… — выдавил он из себя с огромным усилием.
— Жасмин была здесь все, время. Я с трудом убедила ее выйти во двор подышать свежим воздухом. Она скоро вернется.
Лорент очень разнервничался.
— Жасс… рочь… — проговорил он. Затем усталость взяла свое, и против своей воли он вынужден был лежать молча, с закрытыми глазами.
Жасмин очень обрадовалась, услышав, что отец спрашивал о ней, и опять села на стул у его кровати, с нетерпением ожидая его пробуждения. Когда Лорент открыл глаза и увидел над собой озабоченное лицо дочери, из его горла вырвались странные звуки, похожие на крик. Жасмин взяла его здоровую руку и прижала к щеке.
— Не волнуйся, папа! — умоляла она так, словно опять стала ребенком. — Я останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь.
К ее ужасу, отец выдернул свою руку и начал махать ею, показывая, что дочь должна немедленно оставить его. Он пришел в такое исступление, что Жасмин в слезах выбежала из комнаты. И лишь тогда Лорент успокоился. В его глазах ясно читалась огромная боль и страстное желание быть понятым. Маргарита сама исстрадалась настолько, что с трудом сдерживала слезы.
— Что случилось, дорогой мой?
И Лорент опять повторил те же самые обрывки слов:
— Жасс… …рочь.
— Ты хочешь, чтобы Жасмин ушла прочь? — Она увидела, что в глазах мужа блеснули довольные искорки. Все же ей не до конца было ясно, почему он желает удалить от себя Жасмин и на какой срок.
— Ты хочешь, чтобы она не приходила к тебе, пока ты не поправишься?
Он утвердительно замычал, а затем вдруг совершенно неожиданно произнес несколько довольно отчетливых слов:
— К моей… …невестке… во Флоренцию.
— Ты хочешь, чтобы Жасмин уехала в Италию? — воскликнула Маргарита. — Но дорогой, в этом нет необходимости. Она может оставаться здесь, пока ты не пожелаешь видеть ее! — И тут же по реакции больного Маргарита поняла, что не верно истолковала его слова. Она сделала еще одну попытку, ибо поняла, что Лорент не бредил, а наоборот, мыслил ясно и трезво. — Хорошо. Я постараюсь догадаться, в чем дело. Ты думаешь, что она все еще не забыла маркиза де Гранжа, а поскольку ты теперь не в состоянии оградить нашу дочь от его происков, то хочешь, чтобы она уехала во Флоренцию, где будет в безопасности?
Лорент утомленно закрыл глаза. Похоже было, что на этот раз она догадалась-таки о том, что было скрыто за бессвязными обрывками слов, которые с трудом выговаривал муж.
— Жасс… — снова тихо забормотал он.
Увидев, что Лорент уснул, Маргарита оставила с ним Берту, а сама отправилась на поиски Жасмин, которая все еще плакала. При приближении Маргариты она села на диване, где до этого лежала, горько рыдая. Ее глаза блестели от слез.
— Он позволит мне посидеть с ним сейчас?
Со вздохом Маргарита опустилась рядом с дочерью и рассказала об опасениях Лорента.
— Возможно, нам придется сделать вид, что мы исполнили его пожелание, иначе он по-прежнему будет волноваться и это не лучшим образом скажется на его здоровье, которое и без того очень хрупкое…
Жасмин в изумлении уставилась на мать:
— Но Фернанд не представляет для меня никакой опасности! Теперь он для меня пустое место. Я много раз хотела сказать отцу, что мое будущее будет связано с кем-нибудь другим. — В ее голосе вдруг прозвучала радостная догадка: — Я знаю, это король, мамочка! Мой Луи, с которым я играла в детстве. Он хочет, чтобы я была в Версале, когда он вернется.
В течение нескольких секунд Маргарита молча, как бы не веря своим ушам, всматривалась в лицо дочери.
— Ах ты, дурочка!.. — с трудом выдохнула она наконец. — Ты что, так и будешь делать одну глупость за другой? Как ты думаешь, долго ли герцог Бурбонский позволит тебе оставаться в Версале? Каждому известно, что инфанту отослали назад лишь по одной причине — освободить короля от старых обязательств и как можно быстрее женить. Ни одна женщина, которая любит мужчину всем сердцем, никогда не согласится делить его с другой!
Жасмин опустила ноги на пол и встала, с откровенной бравадой глядя на мать:
— Я никогда не говорила, что люблю Луи! Любви, о которой ты твердишь, нет и быть не может! Ничего, кроме несчастья, это не приносит. Но мне он нравится своим добрым и спокойным характером. Он любит меня. И ты слишком преувеличиваешь возможности герцога Бурбонского: Луи никогда не позволит ему выгнать меня из дворца. Он согласится взять в жены любую невесту по их выбору, потому что это делается чисто из политических соображений и его личные чувства не имеют к этому никакого отношения. Но его желание непреклонно — я должна навсегда быть с ним, и я приму его предложение.
Маргарита отвернулась, терзаемая желанием возопить в отчаянии к небесам. До тошноты противное чувство собственного бессилия убивало ее. С момента рождения дочери она хотела лишь одного — чтобы Жасмин познала радость бессмертной любви, такой, какую посчастливилось познать ей. Только такая любовь действительно обогащает жизнь, наполняет ее истинным смыслом. Слова, услышанные только что из уст Жасмин и явившиеся для Маргариты жестоким разочарованием, означали только одно: воспитывая дочь, она где-то совершила роковой просчет. У Жасмин был слабый характер, она слишком легко поддавалась чужому влиянию и не умела обуздывать свои желания. Вину за это Маргарита целиком возлагала на себя, потому что позволила мужу баловать и лелеять Жасмин, как тепличный цветок, и удовлетворять все ее прихоти и капризы. Теперь девушке грозила серьезная опасность, и Маргарита сходила с ума, предвидя катастрофу и не зная, как ее предотвратить.
— Ты очень своенравна, но все же постарайся не огорчать отца, — безнадежно произнесла Маргарита. — Он перестанет просить отослать тебя прочь, если ты убедишь его, как и меня, что маркиз де Гранж больше ничего для тебя не значит.