Игра началась. Роза сделала ставку и попыталась больше не думать о Ричарде, увлекшись игрой, но его присутствие за столом и собственное еле сдерживаемое раздражение мешали ей. Если она и не смотрела на его лицо, то ее глаза невольно отмечали фосфоресцирующий блеск бриллиантового перстня на его пальце, кружева манжет, ниспадавшие при каждом движении его рук, и свидетельствовавших об уверенности в своем превосходстве линии подбородка. Казалось, даже обоняние ощущало его присутствие, словно она могла среди множества запахов различить свежий аромат его чистого мужского тела, исходивший с противоположной стороны стола.
Она опять проиграла! Ее не могло утешить то, что и он проигрывал, но через некоторое время они вернули проигрыш почти одновременно. К тому времени, когда подали ужин, Роза уже имела небольшой выигрыш, а Ричарду повезло еще больше — перед ним лежала солидная кучка золотых монет. Когда объявили об ужине, она покинула столик и присоединилась к знакомым. После ужина Роза вновь повстречала Ричарда, на этот раз в зале Рога изобилия, когда он поднял бокал с фруктовым соком, который она вознамерилась взять с подноса, и сам подал его ей.
— Давайте и дальше играть вместе после ужина, — предложил он, — теперь мы можем быть партнерами в любой игре. Мы приносим удачу друг другу.
Роза надменно вскинула голову:
— Наоборот, в моем представлении вы связываетесь с неудачей! Я чуть было не оказалась в проигрыше в фараоне, а перед этим вы принесли дурные вести даме, которую мы с вами знаем.
— Тогда, может быть, нам стоит уйти отсюда, опять вернуться ко времени нашей первой встречи и начать все заново?
— Меня это не интересует!
Ричард не выдержал и взорвался:
— Если бы вы дали этот ответ тогда, мне не пришлось бы ждать в Бальной роще и слушать как куранты отбивают час за часом!
— Вас там не было! — воскликнула Роза.
Затем, увидев на его лице донельзя изумленное выражение и поняв, что выдала себя, она приподняла газовую юбку, украшенную горизонтальными полосами из лент, и почти бегом поспешила к выходу из зала Рога изобилия, петляя между кучками придворных. Оказавшись вновь в зале Зеркал, она почти рухнула в единственное оставшееся свободным кресло за карточным столиком на четверых и слишком поздно заметила среди игроков человека, общества которого предпочитала избегать, но теперь покидать столик было бы неучтиво по отношению к двум другим игрокам.
— Вы доставите нам редчайшее удовольствие, — сказал, обращаясь к ней, этот человек, и приподнял густо насурьмленные брови. Его лицо было покрыто плотным слоем румян и пудры, поскольку он принадлежал к числу тех придворных, которые не сдерживали себя в использовании косметических средств. Высокий, великолепно сложенный тридцатилетий граф де Кордерьер волочился за женщинами, жил не по средствам и однажды стал виновником скандала в салоне Марса, когда любовница, которую он бросил, поцарапала ему лицо. К счастью для него, в этот момент там не присутствовала королевская чета. — Мы собираемся играть в реверси. Вы согласны?
Розе часто приходилось играть в эту игру. Говорили, что ее особенно любил король-солнце. Каждый здесь играл сам за себя.
— Разумеется, граф, — ответила Роза, которой было все равно, в какую игру играть, лишь бы не упускать из виду действия партнеров: граф де Кордерьер был известным шулером.
— Прошу вас, мадам, — произнес он, подавая новую колоду карт Розе. Но прежде чем она успела вскрыть ее, подбежал «голубой мальчик» и что-то прошептал на ухо одному из игроков, пожилому герцогу, который встал из-за стола и извинился, сказав, что его срочно вызывает король. Едва он удалился, как появился Ричард.
— Разрешите присоединиться к вам, мадам и мсье?
У Розы не оставалось иного выхода, как кивком головы выразить свое согласие так же, как сделали это граф и другой игрок, барон де Берри, вечно ходивший с постной физиономией. Как и в предыдущий раз, Роза представила Ричарда партнерам, и игра началась. Разозлившись на саму себя за собственную глупость, она следила за каждым движением соперников, желая во что бы то ни стало переиграть Ричарда. Ей казалось, что он тоже стремится переиграть ее, и состязание между ними стало напоминать игру в мяч на корте короля-солнце: они сражались друг с другом, а все остальные являлись зрителями. В действительности все обстояло по-иному, но каждое очко, отобранное у Ричарда, доставляло Розе огромное удовольствие, а остальное ее не волновало.
Она выиграла несколько раз подряд, так же, как и он. Барон отставал от них, а граф и вовсе оказался в проигрыше. Затем, несмотря на все старание и умение Розы, граф стал выигрывать, и ничто нс могло остановить его. Все золото, лежавшее перед Ричардом и Розой, перекочевало к нему, а барону пришлось долго рыться в карманах, чтобы сделать очередную ставку. У графа была противная привычка разводить руками, как бы извиняясь, и хитро улыбаться каждый раз, когда он забирал себе выигрыш. После того, как это снова случилось, Роза решила выйти из игры.
— К сожалению, мои ресурсы исчерпаны и я больше не могу продолжать игру, господа, — сказала она и сделала знак «голубому мальчику», который тут же подал бланк векселя, перо и чернила. Она заполнила его и уже собиралась поставить свою подпись, когда Ричард вдруг грозно произнес:
— Не делайте этого!
Она взглянула на него в тревоге, догадавшись, что он собирался сделать, и решила во что бы то ни стало помешать ему.
— У нас так принято! — воскликнула она, намекая на то, что в Версале правила игры отличались от существовавших в Англии. Ричард повернулся к графу и сказал:
— Вы — шулер, сир!
Все: Роза, барон, граф и даже «голубой мальчик» — оторопели. На несколько секунд воцарялась грозная тишина, казавшаяся еще более зловещей на фоне веселого шума, доносившегося от соседних столиков. Затем последовало молниеносное движение руки Ричарда, пола графского атласного камзола жемчужно-розового цвета распахнулась, и всеобщему взору предстал целый ряд нашитых на подкладку карманов, из которых торчали карты.
Граф вскочил на ноги так быстро, что стул, на котором он сидел, опрокинулся и с грохотом упал, что привлекло внимание игроков за соседними столиками. Де Кордерьер пришел в бешенство: его глаза выпучились, а на висках задергались набухшие кровью жилы.
— Ты, английский пес, — заревел граф, — недостоин находиться в приличном обществе!
Ричард, также вставший со стула, резко отвел в сторону кулак, которым граф потрясал у него перед носом и, сдерживая бушевавшую ярость, спокойно произнес:
— Я требую от вас извинений за оскорбление и нечестную игру.
— Будь ты проклят! — Рассвирепевший граф буквально танцевал на месте. Теперь уже весь зал следил за этой ссорой; люди, сидевшие за дальними столами, вскочили на стулья, чтобы не упустить ни единой детали этого редкого события. — Мои секунданты зайдут к вам утром! — выкрикнул он и, повернувшись так стремительно, что взвились вверх фалды его атласного камзола, пулей вылетел из зала.
Барон с уважением посмотрел на Ричарда:
— Сир, вам только что бросил вызов один из лучших фехтовальщиков Франции. Надеюсь, вы окажете достойное сопротивление.
Ричард хмуро улыбнулся:
— А я надеюсь доказать, что владею шпагой гораздо лучше!
— Желаю успеха. Если вам нужен секундант, то могу предложить свои услуги.
— С благодарностью принимаю ваше предложение.
В течение нескольких минут они обсуждали детали предстоящего поединка, а весь зал наблюдал за ними, шушукаясь. Впервые за весь вечер была отчетливо слышна музыка оркестра. Ричард поклонился Розе и барону и вышел через зал Войны. Роза долго следила взглядом за его удалявшей фигурой. Вскоре к их столику стали подходить люди. Посыпались вопросы: «Что случилось? Неужели граф де Кордерьер действительно был изобличен в шулерстве? Кому он бросил вызов? Когда состоится дуэль?»
Ей было тошно слушать праздных бездельников, обрадовавшихся неожиданному развлечению Она вскочила и бросилась к выходу. Собравшиеся расступились перед ней, образовав проход. Роза спешила догнать Ричарда и бежала за ним так, как еще совсем недавно бежала от него. Ей пришлось миновать все залы и гостиные, прежде чем удалось обнаружить его у балюстрады Королевской лестницы. Он стоял, скрестив на груди руки, и ждал ее. Когда Роза приблизилась, он протянул ей руку.