— Ты просто дока, — согласился Поппи и поднял руку, чтобы протянуть открытую ладонь девушке.
Сидни ударила по ладони старика, который улыбнулся ей в ответ.
Поппи владел соседним ранчо, и Сидни с детства относилась к старому чудаку как к своему дяде. Когда Поппи овдовел и умерли ее родители, они стали еще ближе друг другу. Пару раз в неделю Сидни готовила на двоих ужин. За едой они обсуждали дела ранчо до тех пор, пока один из них не начинал клевать носом, и тогда Поппи неохотно уходил домой.
Убрав со стола дохлых мух, Сидни сняла с крючка под шкафчиком видавшую виды кружку, налила Поппи кофе и подлила себе.
— Ну, я пришел узнать, как у тебя вчера все прошло. Получила работу?
— Что ж, — удрученно вздохнула Сидни, — это хороший вопрос. — Она опустилась на стул напротив Поппи, вглядываясь в его милое старое лицо.
— Ты должна была им понравиться.
— О-о, — Сидни вспомнила, как Монтана смотрел на ее ноги, как накалилась атмосфера в приемной, думаю, я и правда им приглянулась, но примут они меня или нет, это другое дело.
— Не вижу причины, по которой они могли бы тебе отказать. Ты знаешь больше, чем многие мужчины, которые в два раза старше тебя.
— Не знаю, но у меня было такое ощущение, что они всеми силами пытались дать мне понять, что на это место возьмут только мужчину.
Поппи был возмущен.
— Но это нечестно! — Каждая черточка его подвижного лица выражала негодование.
— Честно или нечестно, но факт.
Поппи взорвался.
— Когда они обещали тебе позвонить?
— Сказали, что через пару дней, но сомневаюсь, что они позвонят.
— И что ты собираешься делать?
— Даже не знаю, у меня истощилась фантазия. Думала, что продажа скота принесет неплохие деньги, но на этом проклятом рынке все так по-дурацки устроено.
— Да уж, ты просто задаром отдала твоего призового бычка.
— В любом случае это ничего бы не изменило. Если я когда-нибудь и верну папин долг, то только продав все, что не привинчено к полу. — Она подняла чашку с кофе и усмехнулась. — Не хочешь купить эту чашку? Отдам дешево из-за сколотого края.
— Ты ведь знаешь, дорогая, я обязательно помог бы тебе, если бы мог. — Поппи повернулся на стуле, открыл шкаф под раковиной и вытащил мусорную корзину, которую часто использовал в качестве плевательницы. — Храни, Господи, душу твоего отца. Он был хорошим скотоводом, но мало смыслил в бизнесе. Хотя, к его чести, он не так быстро промотал свое состояние, как многие другие.
— Спасибо за комплимент.
Поппи сплюнул в корзину окрашенную табачным цветом слюну и вытер губы рукавом рубашки.
— Кто-нибудь ответил на то объявление о приеме на постой лошадей, которое ты дала на днях?
— Да, вчера звонили. Я могу занять примерно шесть стойл прямо сейчас и еще несколько к концу месяца, но сдача внаем стойл и долгосрочная аренда пастбища не принесет мне достаточно денег, чтобы сохранить это ранчо за собой. Мне нужна работа, хорошая, с нормальной зарплатой. А лучше с высокой зарплатой.
Одному Богу известно, на какие только должности она не нанималась в районе Колледж-Стэйшн, Брайен и Хидн-Вэлли. В большинстве случаев требовались мужчины для тяжелого физического труда, а зарплата никак не могла устроить Сидни. Сейчас просто невозможно найти работу, которая позволила бы ей в полной мере проявить свои способности, если, конечно, не считать должности помощника управляющего на ранчо Брубейкеров.
Словно прочитав ее мысли, Поппи сказал:
— У меня предчувствие, что ты получишь работу на «Серкл Б. О.». Их не испугает то, что ты женщина, потому что твоих способностей и энергии хватит на десяток ковбоев.
— Правда, это было бы здорово. В объявлении говорится, что обеспечивается высокая зарплата и возможны премии.
— Эти Брубейкеры — богачи, вряд ли они пожалеют денег на хорошего специалиста.
— Не знаю, за последние годы мало что изменилось. Даже на крупных ранчо рабочие не получают много денег. Если только они не члены семьи.
— Не надо все видеть в таком мрачном свете.
Бьюсь об заклад, Брубейкеры будут платить больше, чем ты получала, работая уборщицей в гриль-баре Неда Лоунстара или накачивая автомобильные шины на бензоколонке «Гет энд Гоу».
— Надеюсь, ты прав, потому что при моих теперешних обстоятельствах мне понадобятся годы, чтобы выплатить аренду.
— Дорогая, если кто-то и способен это сделать, то только ты. В тебе больше мужества, чем было в твоей матери. Послушай, если тебя примут на работу, я буду присматривать за твоим ранчо столько, сколько потребуется.
— Ты просто душка, Поппи. — На самом деле присматривать было не за чем. Весь ее домашний скот составляли несколько амбарных кошек.
Неожиданно зазвонил телефон. Сидни закусила губу.
— Это, наверное, они.
Снова раздался звонок, и в третий раз.
— Ты подойдешь?
— Я боюсь.
— Почему? Им лучше тебя никого не найти. Возьми эту чертову трубку и скажи, что готова приступить к работе с завтрашнего дня.
Сидни улыбнулась. Несмотря на то, что волосы его поседели, а ноги почти не разгибались, Поппи вечно всех подбадривал.
— Ладно, — она сняла трубку, — алло.
— Будьте добры Синди Маккензи.
Она узнала отчетливый баритон Монтаны. И жестом дала знак Поппи, что это один из Брубейкеров.
— Я слушаю, — ответила девушка, решив не поправлять человека, который уже в сотый раз не правильно произнес ее имя.
— О, привет, это Монтана Брубейкер.
Что-то такое было в его голосе, от чего у нее участился пульс. Неужели у него добрые вести?
— Послушайте, я звоню, чтобы сказать, что вакансия, на которую вы претендовали, уже… закрыта.
Мне очень жаль, ведь у вас такие способности. Уверен, вы найдете работу, которая будет полностью соответствовать вашим способностям.
Непрошеные слезы навернулись Сидни на глаза, в горле застрял комок.
— О… я… — Она ненавидела себя за то, что говорит таким задыхающимся и разочарованным голосом, но даже под страхом смерти не могла сейчас выдавить из себя что-то членораздельное. Сидни вдруг ясно осознала, насколько безумно с ее стороны было возлагать надежды на эту работу. Девушка накручивала на пальцы телефонный провод, стараясь подавить разочарование.
— Мы оставим ваше резюме в базе данных, — продолжил Монтана мягким голосом, в котором слышались нотки сочувствия, — и если для вас вдруг что-то подвернется, обязательно дадим вам знать.
— О, я… хорошо.
— Еще раз спасибо за то, что выкроили время и пришли на собеседование. Было очень приятно познакомиться.
— Спасибо, — ответила Сидни, мечтая только о том, чтобы швырнуть телефон об пол и дать волю гневу. Она хотела спросить о причине, по которой ей отказали, но решила не продолжать разговор. И так было ясно, что ее не взяли, потому что она женщина.
Девушка ждала, что Монтана повесит трубку, но он медлил.
— Вы произвели впечатление на Большого Дедди.
И на меня тоже.
Отличная похвала, только это ни на йоту не приближало ее к вожделенной цели.
— Спасибо, — пробормотала она, смаргивая две маленькие слезинки, повисшие на ресницах.
Как будто почувствовав, как ей тяжело, Поппи протянул руку и похлопал Сидни по ладони. Этот жест внезапно придал ей смелости.
— Да, прежде чем вы повесите трубку, еще один вопрос: в объявлении не был указан размер заработной платы. Это секретная информация?
Поппи подмигнул ей, когда она повторила за Монтаной цифру, превосходившую самые смелые ожидания. Судорога свела ее лицо, когда девушка представила себе, как пригодились бы эти деньги для ее ранчо.
— Спасибо за информацию и за то, что позвонили мне.
Повесив трубку, она опустилась на стул, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
Поппи извлек из заднего кармана бумажный носовой платок и положил его перед девушкой.
— Я не получила работу.
— Они много потеряли.
— Они даже не взглянули на мое резюме.
— Шовинисты чертовы, — выругался Поппи, отправив в корзину еще одну порцию табачной слюны.
— Это нечестно! Видел бы ты других кандидатов на должность — пьяницы, бродяги, извращенцы, всякий сброд.
— Ты не спросила, кого же из этих парней они наняли?
— Нет, он не сказал. На самом деле, — Сидни нахмурилась. — Он как-то странно об этом сообщил.
Сказал, что вакансия закрыта, но ни словом не упомянул о том, что кого-то взяли. Закрыта, а не занята.