Кристина Лорен - Темная дикая ночь

— Я убрал тебя из его списка вариантов. Эта мысль доставляет мне удовольствие, — слова звучат слишком откровенно, поэтому, прежде чем она что-нибудь ответит, я возвращаюсь к ее первому вопросу. — А в магазине все замечательно. Гораздо больше дел, чем я ожидал, что намекает о необходимости в дополнительном помощнике по выходным.

— Ого, правда? Круто!

У меня теплеет в груди, когда я смотрю на нее.

— Ищешь работу?

— Ха-ха, — говорит она, снова переворачиваясь и оказываясь на спине. Она сейчас в моем поле зрения, что приятно, но если повернет голову, то ее лицо окажется в нескольких сантиметрах от моего члена. Никогда в жизни это не было настолько желанно. Но я не совсем уверен, к лучшему ли оно.

— Вообще-то я куда более подходящая компания, чем НеДжо, скажу тебе откровенно.

— Он не так уж плох. Но в джинсах ты смотришься чертовски лучше.

— Разве НеДжо носит что-то еще, кроме серферских шорт? — спрашивает она, закрывая глаза, когда я массирую ей голову.

Она тихо постанывает, и мне приходится напрячься, чтобы не запнуться:

— Если у тебя не выгорит дело со всеми этими звездными делами и всемирной известностью, — говорю я, — ты всегда можешь продавать комиксы в Downtown Graffick.

Она молчит, и я пользуюсь поводом спросить:

— Хочешь немного обсудить идею Остина? Или закроем эту тему?

Чем больше я думаю о предложении Остина сделать Рэйзора марсианином, тем больше раздражаюсь. Для человека, утверждающего, что он одержим книгами Лолы, Остин, кажется, вообще их не понимает. И еще неделю назад Лола расхохоталась бы от подобного предложения. Она что, рассматривает его на полном серьезе?

Она пожимает плечами, а в фильме раздаются звуки стрельбы. Она поворачивается лицом к экрану и берет меня за свободную руку.

— Люблю эту сцену, — говорит она.

Избегание стресса. Это суперсила Лолы.

— Еще бы тебе не любить, — замечаю я. — Патрик Суэйзи сейчас снимет рубашку. Черт, даже я люблю эту сцену.

— А Киану Ривз мог бы стать настоящим супергероем, — размышляет она.

Я потрясенно смотрю на нее.

— Ты забыла о Нео?

Она качает головой.

— Нет, думаю, у него есть такая особая черта, которая была бы идеальна для злодея. Типа Саблезубого[23]. Может быть, Ра’с аль Гул[24] или Генерал Зод[25].

— Да ладно, Зод? — переспрашиваю я. — Нет, ты что!

Лола хихикает.

— Люблю, когда ты так говоришь.

— «Нет, ты что»?

— Ага. Это так… Я даже не смогу воспроизвести звук в конце. Это как четыре гласных одновременно.

— Грубишь, — ласково говорю ей я.

— Я про твое «о». Каждый раз, когда я пытаюсь скопировать, у меня не выходит, как надо. Скажи «У твоего отсоса мощность пылесоса».

— Я не стану такое говорить, Сладкая Лола.

— Видишь? Вот оно! Лууоооооааала, — говорит она, растягивая слово и нарочно сильно артикулируя. — Честно говоря, я даже не знаю, какие буквы ты используешь.

— Да самые обычные, — отвечаю я.

Через некоторое время она начинает потирать затылок.

— Как ты там? — спрашиваю я, убирая руку с ее волос, чтобы растереть ей плечи.

— Моя шея сейчас под странным углом.

— Хочешь, чтобы я подвинулся, или… — начинаю я, но Лола садится, оглядывает диван и встает.

— Может… хм. Передвинься сюда, — говорит она, убирает мои ноги со столика и кладет на диванную подушку. — Да, вот так.

Я отставляю попкорн в сторону и делаю, как она сказала, вытягиваясь на диване. Она нервничает? Или мне так кажется?

Она осторожно ложится на свободное пространство передо мной, прижимаясь ко мне спиной. И да… это тоже ново.

— Ты превратила меня в свою большую ложку, — замечаю я, надеясь как-нибудь ослабить напряжение между нами.

Она тянется назад, чтобы ущипнуть меня за бедро, но я перехватываю ее руку и сам не замечаю, как обнимаю ее. Какое-то время мы лежим в тишине, которую нарушают только звуки фильма, а когда я слегка сдвигаюсь, она переплетает свои ноги с моими.

Да чтоб меня.

Уже не интересуясь фильмом, я закрываю глаза и чувствую, как тону, когда она проводит ногтями по тыльной стороне моего запястья, и когда эти замедляющиеся прикосновения становятся все больше похожими на ласки, нежели на случайные касания.

Я был так осторожен с ней, следя, чтобы не стала заметна глубина моих чувств. Не хотел на нее давить и разрушить все, что у нас есть, но прямо сейчас это выглядит, будто мы балансируем на вершине горы, и если достаточно сильно наклонимся в сторону, то соскользнем в нечто потрясающее, в то, чего я хотел и ждал, наверное, долгие годы. Но если для нее это просто дружба, и я совершу ошибку, то рухну с вершины в пропасть: и без ее дружбы, и без любви.

Не уверен, что готов так рисковать. Мне нужно позволить ей решить самой.

— Лола? — зову я, и в этих двух коротких слогах я слышу каждый из собственных страхов и сомнений.

От плеч вниз по ее телу прокатывается волна напряжения, после чего она приподнимается и садится.

— Блин, я и не заметила, что уже так поздно, — говорит она и встает с дивана. — Я хотела закончить пару панно. И еще нужно позвонить Остину.

Мне требуется время, чтобы осознать, как быстро сменилась атмосфера.

— Ты можешь позвонить ему отсюда, — говорю я, наблюдая, как она рассеянно завязывает волосы в пучок на макушке. Не хочу, чтобы она уходила. — Я не буду тебе мешать.

Она идет на кухню, и мне видна ее тень на стене. Собирая свои вещи, она приостанавливается.

— Это здорово, — как ни в чем не бывало говорит она. — Но мне в любом случае сначала нужно обдумать, что сказать.

Я стою и жду, пока она берет свои ключи и надевает туфли у двери.

— Напишешь, когда доберешься до дома?

Она кивает и улыбается мне.

— Конечно. И спасибо за ужин.

— Не за что.

Покручивая ключи на пальце, она оглядывается в сторону гостиной.

— Спасибо за большее, чем просто ужин, — она смотрит на диван, где мы лежали, обнявшись. Там еще витает наше сексуальное напряжение. Интересно, она тоже это видит? — Еще спасибо, что ты такой классный. Понимаю, что моя жизнь сейчас сплошное сумасшествие, а у тебя полно своих дел. Я ценю, что ты миришься со всем этим и пообнимал меня сегодня.

Я улыбаюсь, но ничего не отвечаю, потому что вот честно — что тут можно сказать? Что готов мириться с сумасшествием хоть круглые сутки, если оно ее?

Она наконец поворачивается и подходит к двери.

— Ты мое укрытие.

— Меня называли куда хуже, — отвечаю я.

Слегка улыбнувшись, Лола встает на цыпочки и, подавшись вперед, быстро целует меня в щеку.

— Спокойной ночи, Оллс.

— Спокойной, Сладкая Лола.

И после этого она уходит.

Чем занимается кое-кто после вечера интимных обнимашек с другом на диване, приехав в свою пустую и холодную квартиру?