Бренда Джойс - Темный огонь

Джейн, покраснев, смущенно пробормотала что-то в ответ. Леди Эддинг, прекрасная смуглянка, невежливо уставилась сначала на Ника, а потом на Джейн.

– Беркли. Вы что, дочь актрисы?

– Да, – гордо ответила Джейн, вздернув подбородок. – Моя мать – Сандра Беркли, известная всей Англии.

Граф поморщился. Он все еще держал Джейн под руку и теперь крепко сжал ее локоть, предостерегая девушку. Эта гостиная была не слишком подходящим местом для того, чтобы хвастать подобным родством.

Леди Эддинг и леди Таунсенд переглянулись.

– Так вот вы кто такая! – бросила брюнетка. И тут же обе дамы, отвернув носы, продолжили свой разговор, больше не обращая внимания на Джейн.

– Она была любовницей Эдварда Вестона, – сказала леди Эддинг, не слишком стараясь понизить голос. – Вообразите… привести сюда незаконную дочь актрисы! Как он мог до этого додуматься?

– Они были вчера вечером в театре, – с жаром сообщила леди Таунсенд. – Я там не была, но мне сегодня за чаем все рассказала герцогиня Ланкастер. Он держал ее под руку!

Леди Эддинг задохнулась, разинув рот. И обе дамы повернулись, чтобы посмотреть на Джейн и графа. Лорд Хэбберли и Смит-Пакстон уже ушли. Джейн бросила взгляд на графа. Ее глаза блестели от слез, но голос девушки прозвучал звонко и отчетливо:

– Невообразимые суки!

Граф поспешил увести ее в сторонку.

– Не опускайтесь до их уровня, – прошипел он, взбешенный не меньше, чем Джейн.

– Я не позволю им говорить всякие гадости!

– Позволите! – процедил он сквозь стиснутые зубы. – И будете улыбаться, и будете вежливы и обворожительны и покажете им, что такое настоящая аристократка!

– Я должна это сделать?

– Придется.

– Но ведь вы тоже должны их ненавидеть! – воскликнула Джейн. – Ведь именно поэтому вы почти никогда не бываете в Лондоне, так?

– С какой стати мне их ненавидеть? Они меня просто не интересуют.

– Я вам не верю!

Они бешено уставились друг на друга. Наконец граф устало произнес:

– Да хоть верьте, хоть не верьте. Мне все равно.

– Почему? – в отчаянии спросила Джейн, положив пальцы на его рукав. – Я же знаю вас! Вы добрый, хороший! А эти люди – просто дрянь!

Граф на мгновение лишился самообладания и вытаращил глаза на Джейн, но тут же спохватился и снова натянул на лицо маску равнодушия.

– Идемте. – Он кивком указал девушке на полную гостей комнату.

– Пожалуйста, давайте уедем домой… в Драгмор! Их взгляды встретились.

– Нет, – произнес наконец граф. Джейн снова сумела вывести его из равновесия, назвав Драгмор «домом». – Мы остаемся. Я твердо решил найти для вас мужа, Джейн.

Глаза девушки потемнели.

– Я не хочу замуж!

– Все женщины хотят замуж.

Джейн открыла рот, чтобы возразить, но тут услышала у себя за спиной женский голос:

– Скандал! – говорила дама. – Настоящий скандал! Граф повлек Джейн в глубь гостиной.

Но, разъяренная, Джейн уперлась.

Она оглянулась и уставилась на говорившую; ей оказалась герцогиня Ланкастер. Женщина сделала вид, что не замечает Джейн, и продолжала говорить, обращаясь к полудюжине стоявших возле нее мужчин и женщин.

– Я сама видела! Он не сводил с нее глаз весь спектакль!

– Невероятно!

– Она его подопечная, кузина его жены, – злобно произнесла герцогиня, поворачиваясь наконец, чтобы обозреть Ника и Джейн. – Он просто развратник!

Граф посмотрел ей прямо в глаза. Он даже не моргнул. Его лицо являло собой холодную маску, – но на скулах вспыхнул чуть заметный румянец. Тут он заметил, что Джейн решительно шагнула вперед, словно желая прикрыть его своим маленьким хрупким телом.

– Это вы развратница! – прошипела Джейн. – Злобная развратница! И все вы такие! – Она схватила графа за руку. – Уйдем отсюда!

– Боюсь, теперь нам ничего другого и не остается. – Ник поклонился герцогине, саркастически улыбнувшись. – Всего доброго, мадам. Рад был повидать вас

Граф был жутко пьян.

Он, развалясь, сидел на диване. Ему было на все наплевать.

Черт бы побрал эту Джейн, что она натворила? Теперь их обоих ни за что не примут в свете, после сегодняшнего вечера. И он ни за что не найдет ей мужа.

Боже, что теперь делать.

Наконец граф решил, что он куда более пьян, чем ему самому казалось.

Джейн, голубоглазый ангел в серебристом шифоне… Она сказала: «Я знаю вас! Вы добрый и хороший!»

Добрый и хороший?!

Граф чуть не расхохотался, но смех почему-то застрял у него в горле.

Картины прошедшего вечера мелькали у него перед глазами. Ароматы дорогих духов, элегантные туалеты… и сплетни. Язвительные слова снова и снова доносились до него, терзая и мучая. «Он не сводил с нее глаз… он развратник… развратник… Властелин Тьмы… Он убил свою жену… он держал девочку за руку… развратник…»

Черт побери! Его тошнило от всего этого, тошнило от их взглядов, от того, что его сделали козлом отпущения… и он ужасно устал. Черт бы их всех побрал! Будет ли этому конец? И когда?!

– Черт! – заорал он вслух. – Это не кончится, это никогда не кончится… потому что это правда!

Он с трудом поднялся на ноги, думая о Джейн, о ее невинной красоте и о своей старческой похоти. Но, зная, что это ужасно, он все равно продолжал желать ее – желать всем телом и всей душой… и он желал ее с того самого момента, как увидел впервые, – юную, свежую, невинную… он просто пытался обмануть сам себя, черт бы побрал! Граф схватил графин с виски и сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка.

А потом он вернулся на диван и закрыл лицо руками. Его плечи дрожали, но он не плакал.

Джейн не могла уснуть.

Он был где-то внизу, совсем один.

Джейн прислонилась к подоконнику, глядя в звездную ночь; волосы девушки были распущены, тонкая ночная рубашка с кружевами облегала тело. Как омерзительны люди! Она прежде и не подозревала, что в мире так много жестокости. И хотя на лице графа ничего нельзя было прочесть, Джейн не сомневалась, что за холодной равнодушной маской скрываются те же чувства, что кипели и в ее душе.

Страдает ли он? Вот сейчас, сидя там, внизу, предается ли он отчаянию? Джейн прекрасно знала, каков Ник на самом деле – одинокий человек, нуждающийся в тепле и любви. И как же она хотела дать ему это!

Ей хотелось плакать от сострадания.

Джейн повернулась и посмотрела на дверь. Было уже поздно, однако Джейн сомневалась в том, что граф спит. Когда они вернулись со званого вечера, он направился прямиком в библиотеку, даже не пожелав Джейн доброй ночи. Может быть, он и сейчас еще там. Может быть, ей нужно поговорить с ним… Может быть, ему нужно, чтобы кто-то пришел и сказал ему доброе слово.

Джейн не стала вступать в спор с собой и решительно отправилась на поиски графа.

Она набросила на рубашку легкий пеньюар, поплотнее запахнула его на груди и на цыпочках вышла в коридор. В доме было зловеще тихо и очень темно, и Джейн стало страшновато. Этот особняк она знала далеко не так хорошо, как дом в Драгморе, но все же быстро нашла кабинет графа. Дверь была приоткрыта, изнутри лился свет. Значит, он там. Джейн, дрожа от предвкушения, рывком распахнула дверь.

Но графа внутри не было. В библиотеке царила тишина, пахло сигарным дымом. На столике перед диваном стояли пустой графин и стакан. На полу валялся черный вечерний смокинг графа, рядом со стула свисал галстук. Дверь, ведущая из библиотеки во внутренний дворик, была открыта, и Джейн прошла через комнату, чтобы закрыть ее. А потом погасила свет и вышла.

Она чувствовала себя разочарованной. Должно быть, граф отправился спать.

Но тут же Джейн решила, что это неважно. Она хотела его видеть – и она должна была его увидеть.

Комнаты хозяина располагались на первом этаже в другой части дома. Джейн осторожно пробиралась в темноте. Она молилась о том, чтобы не налететь на кого-нибудь из слуг, и мысленно сочиняла подходящую историю, чтобы объяснить свое присутствие в этой части здания. Но ей повезло. Она никого не встретила. Джейн еще не приходилось бывать в этом крыле, так что она не знала расположения комнат. Но она увидела свет.

Дверь личной гостиной графа была распахнута настежь. Джейн осторожно вошла. Графа и здесь не было, и снова Джейн уловила запах сигары, но теперь к нему добавился еще и сильный запах виски. Джейн обнаружила наполовину пустой стакан на столике возле кресла.