Мэйдлин Брент - Тени прошлого

– Но вы верите в удачу?

– Я надеюсь. Как я могу сказать больше?

– И вы любите моего сына?

Любить? Я не знала ответа на ее вопрос, но я знала, какой должна дать ответ.

– Да, синьора. Я очень его люблю.

Она поглядела налево, направо, что-то сказала по-испански, потом опять посмотрела на меня, и я заметила в ее глазах усталость и страх, которые она с таким мужеством скрывала ото всех.

– Будь по-вашему, – медленно проговорила она. – Мы будем молиться за вас. Пусть Бог вас не оставит.

* * *

Клара Уиллард и ее мать отдыхали, когда мы приехали в Оахаку, и я увидела их только после семейного совета. Миссис Уиллард была очень расстроена, но Клару я просто не узнала. Глаза у нее провалились и были окружены черными кругами, словно она уже много дней не спала, лицо вытянулось, сама она тоже похудела, и как не бывало огня и самоуверенности, которые я запомнила еще с парижских времен.

Мы встретились после сиесты, когда все собрались на просторном патио, где стол был уставлен соками, но на глазах всего мексиканского семейства постарались не очень выражать свои чувства. Позднее, когда я решала, что взять с собой, потому что мы выезжали на другое утро, Клара пришла ко мне. Она была одна, не плакала, но я почувствовала, что она вся дрожит от едва сдерживаемых слез, когда она прижалась ко мне, ища успокоения.

– Вы правда спасете бедного Эндрю? – спросила она меня. – Папа говорит, что Дельгадо не может нарушить свое слово, но... Вы думаете, он его сдержит? Ведь только вы его знаете.

Поскольку Уилларды все равно были посвящены в тайну моего пребывания в Колледже для юных девиц, я потихоньку рассказала Бенджамину Уилларду, когда приехала в Оахаку, правду о моих отношениях с Рамоном Дельгадо. Я также дала ему разрешение рассказать все его жене и дочери, чтобы они знали, как я буду объяснять семейству Эндрю Дойла, что Дельгадо в долгу у моих родителей.

Усадив Клару на кровать рядом с собой, я взяла ее за руки.

– У меня есть надежда на успех, мисс Клара, – проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно убедительней. – Рамон Дельгадо – человек взрывной, но я совершенно уверена, что он не плохой человек. Из того, что я знаю, сейчас он попал в безвыходное положение, но я не могу поверить, что чувство чести в нем не перевесит все остальные чувства.

Она не отрывала от меня испытующего взгляда.

– Эндрю всегда был со мной, – прошептала она. – Это как потерять брата, если... Если он не вернется. – Она посмотрела на свои руки. – Ханна, мне стыдно. Мужчине, которого вы любите, грозит смерть, и я должна была бы утешать вас, а не вы меня. Но вы мне кажетесь такой сильной...

– Я не сильная. Но мне столько раз пришлось бояться, что я научилась скрывать свои чувства. Кроме того, я могу что-то сделать, чтобы помочь Эндрю, и это придает мне силы. Так гораздо легче, чем сидеть и ждать.

Она подняла голову и внимательно посмотрела на меня. В ней трудно было узнать разгневанную особу, которая явилась ко мне на улицу Лабарр.

– Вы не должны больше звать меня мисс Клара, – сказала она, изо всех сил стараясь улыбнуться. – В конце концов, мы скоро станем кузинами.

Я пожала ей руки, потом отпустила их и встала.

– Клара, вы не поможете мне отобрать, что взять с собой, а что нет? Ведь вы знаете эту страну, а для меня она совсем чужая. Да и на лошади я ездила только в дамском седле, и то плохо. Как вы думаете, у них найдется дамское седло?

Она нахмурилась, разглядывая разложенные вещи, и вновь стала похожа на прежнюю Клару.

– Вам не понадобится дамское седло, когда вы поедете в горы Сьерра-Мадре, – решительно заявила она. – Папа сказал, что для вас приготовят мула, на них лучше ездить в горах. Они поувереннее ступают. Ансельмо, посредник, проводит вас к Дельгадо. Что вам нужно, так это бриджи. Дайте-ка я взгляну на вас...

Она отошла на шаг и самым внимательным образом оглядела меня.

– Ну да. У конюха Панчо есть сын. Вы с ним одного роста. Я принесу вам бриджи. Еще вам нужно подходящее белье и что-то подложить помягче. Через два дня вы в кровь сотрете себе ноги без привычки...

Случайно я оказала Кларе услугу, попросив ее о помощи, и она всей душой отдалась приготовлениям к отъезду. На другое утро, на рассвете, Тоби, Ансельмо и я, оседлав трех мулов и четвертого взяв для поклажи, отправились в путь. Все семейство собралось пожелать нам удачи. Прощание было немногословным и торжественным. Мать Эндрю задержала мою руку в своих руках и сказала охрипшим от волнения голосом:

– Спасибо, синьорита. Спасибо.

Миссис Хескет, Клара и ее отец немного проводили нас по маленькому городку в открытом экипаже и проехали вместе с нами мимо великолепной в стиле барокко церкви Святого Доминго, мимо собора на центральной площади с деревянными часами, мимо домов с балконами на узких улочках, элегантных арок, пока мы не выехали на дорогу, что вела в горы. Здесь, насколько я помнила из книг, должны были быть развалины города, который жил и шумел больше двух тысяч лет назад.

Мы распрощались с миссис Хескет, Кларой и Бенджамином Уиллардом и поскакали дальше за нашим проводником Ансельмо, смуглокожим, молчаливым мексиканцем лет сорока, с длинными усами и крючковатым носом. Ему было дано указание отвезти меня к Рамону Дельгадо, но он не знал, зачем, и явно не одобрял всю затею. Он ехал впереди, ведя на привязи вьючного мула, и говорил только, когда не было возможности промолчать.

На мне были мальчишеские штаны и рубашка, еще широкополая соломенная шляпа, а также сапожки и перчатки, которые я привезла с собой из Англии. Волосы я заплела в одну косу. По совету Энрике дель Рио Тоби надел принятые в Мексике бриджи вместо своих, гораздо более узких и менее удобных на мексиканской жаре.

Вскоре мы свернули с дороги и принялись карабкаться наверх. Черная плодородная земля долины сменилась желтой и бесплодной, а через несколько миль я вовсе перестала замечать даже узкие тропинки, хотя Ансельмо уверенно и без колебаний вел нас вперед. Без всяких остановок мы проехали четыре часа, потом остановились утолить жажду и ехали еще два часа прежде, чем спрятались в тени каменного дуба.

Я знала, что город Оахака расположен на высоте пять тысяч футов над уровнем моря. Теперь мы забрались еще выше, и я почувствовала, что мне стало труднее дышать. Тоби тоже было не по себе. Мы мало разговаривали, да и о чем было говорить, однако его присутствие рядом действовало на меня успокаивающе. Стоило мне повернуть голову, и я видела его улыбку, слышала ласковое слово или веселую шутку.

Мы решили не готовить в дороге и ели заранее приготовленные для нас мясо, сыр, яйца или овощи, завернутые в тонко раскатанные маисовые лепешки. После короткого отдыха мы отправились дальше и ехали до захода солнца, останавливаясь только для того, чтобы утолить жажду.

Ансельмо сложил костер, чтобы вскипятить воду для кофе и разогреть лепешки. Зад и бедра с внутренней стороны саднили у меня от долгой езды, и я подумала, что Тоби, наверно, тоже мучается, слишком осторожно он ставил ноги при ходьбе, но мы не говорили об этом. Ночью, подложив под голову седло и закутавшись в одеяло, мы спали прямо под открытым небом рядом с нашими мулами. На земле было не очень мягко лежать, но я, как легла, так сразу словно провалилась.

На другое утро после завтрака я зашла за скалу и обложила ягодицы и ноги ватой, которую мне сунула Клара. Вне всяких сомнений, она сослужила свою службу, но к концу второго дня я пришла в отчаяние. После ужина Тоби взял меня за руку и отвел в сторонку.

– Не надо мне говорить, что вы ничего себе не натерли седлом. Вам очень плохо, Ханна?

– Плохо, Тоби. Везде ссадины, и они немножко кровят. Я прошу прощения, если обидела вас ненароком из-за своего плохого настроения.

– Нет, нет, красавица. А завтра вы сможете ехать?

– Должна. Ансельмо говорит, нам осталось всего четыре-пять часов.

– Мне тоже чертовски неважно. Мулы и моряки плохо уживаются друг с другом. Скажу-ка я Ансельмо, что мы завтра пройдемся пешочком. Это задержит нас не больше, чем на пару часов.

– Спасибо, Тоби. Я боялась сказать.

– Идти, правда, тоже будет нелегко. У меня есть большой кувшин с переплавленным жиром. Панчо дал. Выглядит он не ахти, но вы смажьте им там, где особенно болит. Может быть, к утру ранки затянутся.