Я послушалась Тоби, и хотя ранки затянулись не все, кожа больше не горела огнем. По крайней мере, идти было не очень больно. Ансельмо не понравилось, что мы спешились, но поскольку мы почти не понимали друг друга, то и длинной дискуссии быть не могло. Он удовлетворился тем, что покачал головой и в отчаянии закатил глаза.
Ближе к вечеру, когда мы продвигались вдоль быстрого ручейка, чуть правее нас на горе раздался выстрел. Ансельмо мгновенно остановил мула и повернулся к нам.
– Мы почти пришли, – сказал он и показал на гору. – Там видят троих и стреляют, чтобы мы остановились. Ждите здесь.
Когда он уже повернулся к нам спиной, мне удалось отыскать в памяти несколько испанских слов.
– Un momento por favor Anselmo. – Из карманчика рубашки я достала булавку и отстегнула от нее мешочек, который наскоро сшила в Оахаке для кольца из мексиканского серебра, подаренного мне Рамоном Дельгадо. – Это для сеньора Дельгадо. Пожалуйста, отдайте это сеньору Дельгадо.
Он недоуменно взглянул на мешочек, пожал плечами и сунул его себе в карман.
– Передам, – сказал он.
Оставив нам вьючного мула, он двинулся в путь.
– На горе сторожевые посты, – пояснил мне Тоби, отвязывая одеяло. – Нам придется долго ждать, пока Ансельмо доберется до них, потом до Дельгадо, переговорит с ним и вернется за нами. Давайте отдыхать.
Он разложил наши одеяла на бережку ручья, и мы оба с удовольствием улеглись, причем на живот, но шляп не сняли, чтобы солнце не напекло нам головы. Я легла щекой на руку и посмотрела на Тоби.
– Я старалась держать лицо в тени, но оно все равно горит. Тоби, я очень плохо выгляжу?
Его-то лицо было продублено за много лет работы на кораблях, и все равно оно немножко горело.
– Если честно, то, бывало, вы выглядели получше, юная Маклиод, – подтвердил он. – Боюсь, не имеет смысла отрицать, что лицо у вас красное, потное, да и грязноватое. Но вы меня удивляете. В первый раз я слышу, что вы беспокоитесь насчет своей внешности, которая может не понравиться мужчине. Чертовски забавно, ведь здесь это меньше всего имеет значение.
– Может иметь. Может быть, для меня важно не выглядеть... как бы это сказать, слишком непривлекательной для Рамона Дельгадо.
Тоби не сразу мне ответил.
– Ах да. – Его зеленые глаза погрустнели. – Я вас понял.
Я встала и пошла к нашим мулам, чтобы достать из своего багажа туалетный набор.
– Я вымоюсь в ручье. Крикните, если увидите Ансельмо.
Я сняла бриджи и рубашку и добрых десять минут плескалась в воде, смывая с себя дорожную пыль, предварительно выбив ее из одежды. Потом я еще минут десять просидела на берегу, подсушивая ссадины на солнышке и расчесывая волосы.
Одевшись, я вернулась к Тоби.
– Теперь хоть грязи на мне нет, а волосы все равно я не сумела расчесать как надо.
Тоби сел на одеяле и протянул руку.
– Давайте расческу.
Почти полчаса он расчесывал мне волосы, пока они не стали опять мягкими и шелковистыми.
– Ну, вот они и заблестели, – объявил он. – Ханна, заплетите две косы, так вам больше идет.
Прошло еще не меньше полутора часов до возвращения Ансельмо, и от того, что я ждала и мне нечего было делать, меня охватил страх. Все время от Веракруза до Оахаки я была занята, и у меня не было времени подумать, так же как в последние три дня, когда мне пришлось преодолеть множество трудностей. Зато теперь мне вдруг показалось безумием то, что я в дикой Мексике и готова отдать себя в руки вооруженных людей, восставших против правительства.
Это я-то со своим знанием мужчин поверила, что Рамон Дельгадо собирался исполнить обещание. Да даже если тогда он собирался, теперь, через два года, он наверняка и думать о нем забыл. Любая девчонка в Колледже для юных девиц знала, что постельные откровения не имеют ничего общего с реальной жизнью. Мало того, что я себя поставила под удар, так я еще потащила за собой Тоби Кента.
И все же... И все же... Сколько я ни думала об этом, я не видела для себя другого выхода. Набрав в грудь побольше воздуха, я уже хотела сказать Тоби, что не должна была подвергать опасности его жизнь, но увидела, что он спит. Сама я заснуть не могла, поэтому села так, чтобы моя тень падала ему на голову, и принялась мокрым полотенцем отгонять от него мух.
Не знаю, сколько еще прошло времени, но в конце концов вдалеке появился Ансельмо с еще двумя мужчинами. Я разбудила Тоби, и мы свернули наши одеяла. Подъехав, Ансельмо объявил:
– Дельгадо хочет тебя видеть.
Вот тут мне стало и страшно, и легко одновременно.
Стараясь сохранять спокойствие, я подумала, что лучше ехать верхом, да и Тоби уже взгромоздился на своего мула. Обоим мужчинам, приехавшим с Ансельмо, одинаково бедно одетым и небритым, было лет по тридцать с небольшим. У каждого в руках было по ружью. Пока мы собирались, они с любопытством поглядывали на нас из-под сомбреро. Около часа мы взбирались на крутую гору. Ансельмо болтал, почти не умолкая, с мексиканцами, не обращая на нас с Тоби никакого внимания. Кружа по узкой тропинке между скалами, мы в конце концов увидали в четверти мили в стороне, возле небольшого озерца, полуразрушенную и, как нам поначалу показалось, брошенную деревню. Подъехав поближе, я поняла, что в домах живут люди, хотя во многих были забиты окна и двери, а некоторые совсем разрушились от ветра и непогоды.
Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда мы остановились в начале, вероятно, главной улицы и соскочили с мулов. В стороне от домов под навесами горело не меньше дюжины костров, на которых готовили пищу. Понемногу вокруг нас стали, переговариваясь, собираться мужчины, глазевшие на нас с нескрываемым любопытством. У каждого было оружие. Я насчитала примерно с полторы сотни бойцов и поняла, что Энрике дель Рио был совершенно прав, отказывая горсточке бунтовщиков в надежде на победу.
Две-три минуты Ансельмо отвечал на сыпавшиеся на него градом вопросы, а потом появился пожилой мужчина, видимо, имевший определенную власть, потому что толпа пропустила его к нам поближе.
– Идемте, – сказал он, переводя взгляд с меня на Тоби и обратно. – Идемте.
Я взяла Тоби за руку, и мы отправились следом за пожилым гонцом по пыльной улице, пока он не остановился у одного дома с целыми окнами. Он вошел внутрь, миновал коридор, отворил еще одну дверь и отступил в сторону. Отпустив руку Тоби, я вошла. Он последовал за мной, и дверь за нами захлопнули.
Рамон Дельгадо сидел за деревянным непокрытым столом, склонившись над какими-то бумагами, пожелтевшими газетами, журналами и несколькими письмами, написанными на отличной бумаге. Он постарел гораздо больше, чем на два года, что мы с ним не виделись, да еще отрастил бороду, очень неопрятную на вид, но я бы все равно его узнала где угодно, потому что глаза у него горели огнем, в точности как раньше.
Он поднялся, когда я вошла, вопросительно посмотрел на Тоби, потом показал нам на два грубо сколоченных стула.
– Пожалуйста, садитесь, сеньорита, сеньор.
Он тоже сел, и я заметила перед ним на листке бумаги свое серебряное кольцо. Он наморщил лоб и повернулся ко мне:
– Сеньорита, чем могу быть вам полезен?
– Позвольте, сеньор, представить вам мистера Тоби Кента, который любезно проводил меня к вам.
Рамон Дельгадо кивнул Тоби, но ничего не сказал. Я тоже немного помолчала.
– Сеньор, вы меня не забыли?
Он не изменил своей привычке, которую я хорошо помнила, разводить руки в стороны.
– Сеньорита, вы задаете мне щекотливый вопрос. Позвольте узнать, мистер Кент – ваш муж?
– Нет. Он мой друг.
– Простите... Он ваш любовник?
– Нет, сеньор. Смею вам сказать, что вы можете говорить свободно. Мистеру Кенту известно, что я служила в Колледже для юных девиц мамзель Монтавон.
– А... – Рамон Дельгадо откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Ну, конечно, я помню la professeuse, помню очень хорошо и никогда не забывал. – Он взглянул на кольцо. – Я даже помню, почему подарил ей это кольцо, но, представьте, я был изумлен, когда сегодня вновь увидел его и узнал, что девушка с золотистой бабочкой ждет всего в миле или двух от лагеря. – Он с недоверием покачал головой. – Я даже сейчас еще не совсем опомнился от изумления.
– Однажды вы обещали Ханне Маклиод, – вмешался Тоби, – свою помощь в случае крайней нужды. Вы сказали, что сделаете все от вас зависящее, сеньор. Поэтому она сегодня здесь.