Мэйдлин Брент - Тени прошлого

Я поняла, что Тоби прав, и с неохотой пошла на попятный.

– Ладно. Только я ничего не хочу обсуждать с Эндрю. Лучше нам вообще с ним не говорить, если нет необходимости.

– Думаю, он поймет. – Тоби стянул сапог, вытряхнул из него песок и надел снова. – Эндрю будет иметь дело со мной, – продолжал он. – Он, вероятно, захочет закрепить за вами какие-то постоянные выплаты, и его семья не будет возражать, потому что они не очень недовольны, что вы уезжаете, но ведь вы не согласитесь?

– Нет. Я возьму только на дорогу и еще немного, сколько вы скажете, чтобы мне хватило на несколько месяцев. И еще я прошу вас вернуть ему кольцо прежде, чем мы уедем.

Я с удивлением поняла, что совсем не расстроена, только мне ужасно захотелось спать.

– Вы поедете в Лондон или в Париж?

– Еще не думала. Нет, подождите. Лучше в Париж, по крайней мере для начала. Уж очень мне не хочется встретиться с Райдерами или миссис Ритчи.

Странно, правда, так говорить о женщине, которая дала тебе жизнь? Но я никого не могла представить на месте моей матери, кроме Кэтлин Маклиод.

Солнце уже высоко поднялось в небе. Тоби взял мех и сказал:

– Нам больше не нужно экономить воду. – Он полил себе на голову, на грудь и на спину. – Ах, как хорошо. Не хотите, красавица?

Я улыбнулась.

– Почему бы нет? Не буду же я от этого выглядеть еще меньше красавицей, чем теперь?

Он полил мне на голову, намочил рубашку, и мне стало гораздо легче, хотя я знала, что через пятнадцать минут и рубашка, и волосы высохнут.

– Если хотите, можете опять занять вашу комнату на улице Лабарр, пока не найдете что-нибудь еще, – предложил мне Тоби. – Я с большим удовольствием сдам ее вам, только вам придется много платить.

Я немного подумала.

– Даже если плата будет чрезмерной, я все равно ничего не вижу для себя лучше. Благослови вас Бог, Тоби.

– Значит, улажено. – Он взял меня за руку, и мы оба встали на ноги. Когда я посмотрела на дорогу, там уже не было ни всадников, ни экипажей. – Почему бы нам не поехать? – спросил Тоби. – Уверен, Мария Габриэла Дойл приготовила для нас благоразумный прием. – Он нахлобучил мне на голову шляпу и посадил на мула. – Господи, что скажет обо всем этом Флора Хескет?

– Не представляю, – ответила я, глядя, как он садится на своего мула. – Теперь уже ничто не изменит ее мнения об иностранцах.

Он удивленно посмотрел на меня, потом запрокинул голову и расхохотался.

– Господи, так оно и есть, – согласился он и взял в руки повод вьючного мула. – Поехали, юная Маклиод, послушаем ее.

Мулы степенно двинулись в путь, и мы бок о бок поехали по пыльной дороге в город.

Через неделю после возвращения из Мексики солнечным ноябрьским утром я сидела у Тоби в мастерской и занималась шитьем.

Хотя загар с моего лица еще не сошел, я уже могла без гримасы неудовольствия смотреть на себя в зеркало, потому что волосы у меня опять стали мягкими и шелковистыми, а на лбу и щеках не было ни пота, ни грязи. В своей комнатке я обнаружила кое-какие перемены. Во-первых, она была уютно обставлена и, во-вторых, в плите всегда хватало угля, чтобы я больше не мерзла. Его в достаточном количестве приносил наверх муж мадам Бриан, конечно, за плату.

Тоби стоял около мольберта, как всегда, пыхтя, что-то бормоча и сердито посматривая на меня, то есть приготовляясь к тому моменту, когда ему вдруг откроется, что и как надо делать. К сожалению, сегодня это длилось дольше обыкновенного, но я старалась не обращать на Тоби внимания, решая про себя, вернуться мне в «Раковину», если папаша Шабрье захочет взять меня обратно, или поискать себе место няни или даже гувернантки, неважно, в Англии или во Франции, но только подальше от столицы, чтобы мне не пришлось встретить кого-нибудь из прошлого. Вторая мысль была мне более симпатична, но я знала, что в конце концов решу остаться в Париже, потому что даже подумать не могла не видеться с Тоби. У меня не было ни одного друга, кроме него, и мы так хорошо узнали друг друга, что теперь никто не мог бы мне его заменить.

Я услыхала стук кисти о палитру. Когда я подняла голову, то увидела, что Тоби стоит посреди комнаты, уперев руки в бока, и смотрит на меня.

– Послушайте-ка, красавица, – сурово проговорил он, – вы ведь не знаете, что я сделал прошлым летом. Я купил дом в Корнуолле и еще один на юге Франции в маленькой рыбачьей деревушке, о которой вы слыхом не слыхивали. Она называется Жуан-де-Пэн. За все заплачено деньгами, которые я получил, сдавая в аренду «Девушку с бабочкой», да еще кое-что осталось. Вот что я сделал прошлым летом.

– Знаете... Тоби, дорогой, это так замечательно, что вы теперь состоятельный человек, да еще владеющий недвижимостью. Но почему Корнуолл и Жун-ле-Пэн?

– Потому что там красивые места для человека, которому нравится рисовать. Я бы пожил сначала в одном месте, а потом перебрался в другое. Лето в Корнуолле, зима – на Средиземноморье, а?

Сердце у меня кольнуло, но я все равно постаралась улыбнуться.

– Тоби, для вас это будет очень хорошо, хотя я буду ужасно скучать, когда вы уедете.

– Вот к этому я как раз подхожу, – хмуро проговорил он. – Ханна, как вы относитесь к тому, чтобы выйти за меня замуж и уехать вместе со мной?

Я перестала шить и подняла голову.

– Выйти за вас замуж? Ох, Тоби, вы в первый раз меня обижаете.

– Обижаю? Господи, да чем же?

– Ну, не совсем так. Вам меня жалко, и вы хороший друг, поэтому вы за меня переживаете, и вам вдруг пришло в голову, что все будет замечательно, если вы сделаете мне предложение. Но, Тоби, вам же известно, мне не нужна жалость.

Он покачал головой и перестал хмуриться.

– Ох, как же вы не правы, – проговорил он. – Мне вас не жалко, Ханна. И я сказал это не случайно, потому что не вдруг решил жениться на вас. Может быть, так было с Эндрю, но ко мне это не имеет отношения. Господи, да вы знаете, что я люблю вас чуть ли не с самого начала? Ну, правда, не с самого начала, потому что это не было любовью с первого взгляда, но через несколько недель после того, как вы тут поселились, я уже вас любил. Я много побродил по земле, исходил ее вдоль и поперек, и знаю, что это у меня не мимолетная фантазия.

Мысли у меня перемешались, и мне почему-то стало тепло, хотя я еще пыталась сопротивляться.

– Но, Тоби... когда я была в больнице, вы мне сказали, что влюбились безответно в Вене, разве не так?

Он смиренно кивнул:

– Так. Я ужасно вам лгал, Ханна, потому что я вас любил и потерял. Вы заметили, что я загрустил, и захотели узнать, почему, а как мне было сказать вам правду, когда вы только что обручились с Эндрю? Разве я мог?

– Ох, Господи... Нет... Думаю, что нет. Тогда было слишком поздно. Тоби, помните, вы как-то сказали мне, чтобы я не была излишне доверчивой и всех остерегалась. Даже вас. Почему вы это сказали?

– Потому что я желал вас, – не стал скрывать он. – Не просто как женщину, а как мою жену. Я желал заполучить вас, как никогда ничего не желал. И я боялся, что не смогу это скрыть от вас.

– А почему вам надо было скрывать?

– Я думал, что потеряю вас, стоит мне открыться. Совсем вас потеряю.

Я смотрела на него, ничего не понимая.

– Почему вы должны были меня потерять? Не знаю.

– Почему? – Он запустил обе руки в шевелюру. – Да из-за того, что с вами сделали, вот из-за чего. Из-за того, что вы четыре года провели у мамзель Монтавон и вас все время продавали разным мужчинам. И вы не знаете, упрямая девчонка? Да я был уверен, что вы придете в ужас, стоит мне коснуться вашей руки, не говоря уж о том, чтобы разделить с вами постель. Я был просто ошеломлен, когда вы приняли предложение Эндрю! Мне показалось, что у меня вместо мозгов каша, и только тогда я понял, каким непроходимым дураком был... Но слишком поздно. Я упустил свой шанс.

Я вспомнила, как он всегда старался не коснуться меня, пока я сама по собственной инициативе не брала его под руку, если мы шли гулять.

– Тоби, вы не были дураком. Вы были очень добрым человеком... и другом.

Он скривился:

– И глупым. Теперь я получил еще шанс, и хотя я хотел немножко подождать с признанием, но не смог. Господи, сделай так, чтобы я не слишком поторопился.

Он стоял возле мольберта и смотрел на меня своими зелеными глазами. Неожиданно я вспомнила, как Эндрю сказал, что в ящике у Тоби полно моих портретов, и я спросила себя, почему же я сама не догадалась. Постепенно я успокоилась, и в голове у меня немножко улеглось. Тогда я отложила шитье, протянула к Тоби руки и попросила: